Практически на автомате я добрел до своей комнаты. Мыслей не было, а те, что были, просто не хотели выстраиваться в ровную линию. Сейчас я четко понимаю, что если бы Саюри не раскачала мне в тот день психику, я, может, и не поступил бы так, как поступил. Возможно – позже. Быть может, гораздо позже. А может быть, и никогда. Хотя последнее – вряд ли. Но весь смак в том, что, случись это позже, и кто знает, как все повернулось бы в будущем. Время в любом случае было бы потеряно. В общем, из того, что происходило в те несколько минут в моей комнате, я четко помню только ход своих мыслей – мама запретила, но мама умерла. Она была против, но теперь ее нет, и чертов тэнгу хочет отнять последнее, что у меня осталось, – мою мечту. А раз так, мама бы разрешила. Наверняка она смотрит с небес и дает свое разрешение. Ну а уж если разрешает мама, то, черт подери, я стану мечником!

И если не может помочь мастер, значит, надо обратиться к великому мастеру.

Примерно с такими мыслями я и открыл дверцу шкафа.

А в этот момент в подвале дома Окава Ичиро рассчитывал необходимые параметры, чтобы сделать стазис-камеру для некоторых специфических материалов. Настроение у него было не то чтобы благодушным, но пока любимый племянник вроде справляется с проблемами в школе, а если что… он наглядно покажет болезненность перегибов.

– Ичиро-сама! – неожиданно появилась Коки. – Внутри дома – пространственный разрыв!

– Что-о-о? – офигел Ичиро.

– В комнате молодого господина! И он сам тоже там!

После такой информации Ичиро не стал тратить время даже на ругательства. Вылетев из подвала, рявкнул:

– Джоки!

Одновременно с пауком рядом с ним вновь появилась дзашики-вараши:

– Молодой господин исчез из дома!

Хозяин дома все-таки не удержался от ругательств, еще быстрее побежав по лестнице.

Дверь в комнату племянника он просто вынес ногой, но, ворвавшись внутрь, остановился на входе, внимательно осматривая помещение.

– Куфу! – крикнул он.

– Да здесь я, здесь, – раздалось сзади.

– Сейчас время ваших тренировок с Кеншином, почему он оказался у себя в комнате?

– Мм… – замялся тэнгу. – Я просто высказал свое мнение о его способностях, вот он и обиделся.

– Он же ребенок, идиота кусок! Ты решил ему всю мечту испоганить?!

– Что, я теперь и свое мнение не могу высказать? – пробормотал тэнгу.

– Пр-рочь, – прорычал Ичиро, на что Куфу мгновенно испарился. – Коки, где разрыв?

– Закрылся, Ичиро-сама, – ответила дзашики-вараши и, махнув рукой в сторону шкафа, добавила: – Вот здесь он был.

– Господин, – раздался мягкий голос чуть позади Ичиро.

– Кохана… – обернулся он к ней. – Одна ты меня не подводишь, – произнес он, бросив взгляд на открытый кейс в ее руках.

Внутри лежали самые разные инструменты магической специфики, предназначенные для охвата как можно более широкого круга задач. Именно с этого кейса, как правило, начинается его работа с чем-то неизвестным.

– Как я могу подвести своего господина, – склонила голову юки-онна.

– Что ж, – достал он из кейса серебряный гвоздь-сотку, полностью покрытый какой-то гравировкой. – Давай-ка для начала узнаем, что тут такое произошло.

И, присев на одно колено, с силой вогнал гвоздь в пол.

Это случилось, когда мне было шесть лет, почти сразу после того, как я увидел в лавке антиквара катану и загорелся стать фехтовальщиком. Мама тогда возилась на кухне, а я носился по дому, размахивая скатанным в рулон журналом, изображающим меч. В какой-то момент я открыл дверь в одну из комнат и обнаружил за ней совсем не то, что ожидал. Сложно вот так с ходу описать увиденное, но если попробовать сделать это в двух словах, то получится «призрачный мир». Там, за дверным проемом, находилась красивая солнечная комната в традиционном японском стиле или очень похожем на него. В воздухе летали какие-то светящиеся бабочки. Конечно же я вошел внутрь. В дальней части комнаты, прямо на полу, сидел некто, кого я поначалу принял за призрака. Огромный мужчина в кимоно, контур которого слегка светился, а сам он почти незаметно просвечивал. Мне было всего шесть лет, и, само собой, любопытство возобладало над страхом.

– Здравствуй… ученик, – произнес призрак.

И, плавно встав на ноги, быстро подошел ко мне.

– Здравствуйте… – поприветствовал я его скромно и немного испуганно.

– Какой-то ты… прозрачный, – слегка склонился он надо мной.

– Неправда! – возмутился я. – Это вы прозрачный, а я нормальный!

– Даже так? – выпрямился он. – Интересно, – и, подойдя к раздвижной двери, открыл ее, крикнув во все горло: – Док Ше!

Через минуту, которую мы с ним молчали, в комнату забежал… просто призрак. Полупрозрачный человеческий силуэт.

– Звали, учитель? – раздалось со стороны «силуэта». Тут он повернул… пусть будет голову… в мою сторону и с визгом выпрыгнул обратно в дверной проем.

– Эй, ты куда? – спросил тот, кого назвали учителем, но, не дождавшись ответа, рявкнул: – А ну стоять! Ко мне! Я. Сказал. Ко мне! – тыкал он рукой в пол рядом с собой. Когда второй призрак осторожно зашел в комнату, постоянно оглядываясь на меня, «учитель» произнес: – Это Док Ше из соседней страны Чжунго, мой маленький визжащий ученичок. Один из многих учеников, – добавил он. – А теперь скажи мне, как ты его видишь? – ткнул он пальцем в Док Ше.

Вопроса я не понял, но ответить попытался:

– Глазами.

«Учитель» на секунду приложил ладонь к лицу, после чего задал еще один вопрос:

– Он для тебя призрак или человек?

– Призрак, – тут же ответил я. – Он весь такой белый и прозрачный, что я даже лицо его не вижу.

– А мое видишь? – последовал еще один вопрос.

– Ваше вижу, – кивнул я.

– Ха! – задрал нос мужчина. – Твой учитель крут, Док Ше, а ты визжун… или визжалка… иди, короче, отсюда, – помахал он рукой, – повизжи где-нибудь.

– Учитель, – произнес с укором Док Ше.

– Иди давай. Тренируйся дальше. – А когда его ученик вышел из комнаты, он ему вслед крикнул: – И повизгивать не забывай!

– Ему наверняка обидно, дядя призрак.

– Я не призрак, – повернулся он ко мне. – И ты – тоже, – ну с этим-то я был согласен на все сто. – Пойдем, – направился он к тому месту, где сидел до этого, и, вновь усевшись, постучал рукой по полу рядом с собой. – Падай рядом, будем умные разговоры вести. Ты ведь взрослый? Осилишь умный разговор?

– Конечно! – подбежал я к нему.

– Итак, – почесал он подбородок после того, как я примостился рядом с ним. – С чего бы начать? Хм… О! Ты избранный! – ткнул он в меня пальцем.

– Кем? – похлопал я глазами.

– Мною! – выпятил он грудь.

– А зачем?

– Чтобы получить лучшего ученика из всех возможных.

– Опять учиться… – сник я. – Не хочу.

– Мм… – растерялся мужчина. – Тебя зовут-то как?

– Ой, извините, – подскочил я на ноги и, поклонившись, произнес: – Окава Кеншин.

– Ну а меня можешь звать Иназума. Или учитель. Приятно познакомиться, Окава Кеншин, – улыбнулся он. – Окава – это имя или фамилия?

– Фамилия, – удивился я.

– Понятно.

– Иназума-сан, а это имя или фамилия? – тоже решил поинтересоваться я.

– Это прозвище, – ответил он. – Фамилию я свою никогда не знал, ибо сирота, а имен было столько, что, считай, и не было. Так что на третьей сотне лет я решил зваться прозвищем, благо его многие знают.

– Триста лет?! – удивился я вновь. – Но столько не живут. Вы обманываете, Иназума-сан.

Он даже не сразу нашелся что ответить.

– Во-первых, – заговорил он наконец, – что за «сан»? Меня зовут Иназума и никак иначе.

– Ну, это… – смешался я. Выдрессировать-то меня выдрессировали, а объяснить толком ничего не объяснили. Так что сказал то, что говорили мне: – Так обращаются к старшим и уважаемым людям.

– Мм… форма уважения, значит. Ладно, называй как хочешь. А то еще начнешь путаться, когда вернешься. Далее – мне не триста лет, мне четыреста с хвостиком. И обычные люди столько действительно не живут. Но! – поднял он палец. – Я не обычный человек, я великий мастер.