- Во имя Вменяемости, Просвещения и Перемен! - провозгласил Билли.

- Правила великого Комиссара Росса, да будет славно имя его в веках! - визжала Марайке.

Федор замер от изумления. Он попытался сделать шаг, но ноги не слушались. Он открыл рот, пытаясь крикнуть, но голос пропал.

А Марайке продолжала:

- Правила с первого по пятое: Человек - это человек, пингвин - это пингвин. Человек не может стать пингвином. Пингвин не может стать человеком. Пингвин не может быть членом семьи. Человек имеет право убить и съесть пингвина. А потому всякий человек, объявивший себя пингвином, и всякий пингвин, уподобившийся человеку, да будут преданны смерти.

- Правило шестое, - кричал Вилли. - Пингвиньи перья не обладают никакой ценностью кроме их полезных свойств. А потому отныне разрешается обменивать только товар на товар, товар на труд и труд на товар. Всякий, расплачивающийся ПП, лишается правой руки.

- Правила седьмое и восьмое, - подхватил Билли. - Ценностью обладают только полезные предметы и действия. Разговор - это разговор, а не ток-шоу. Запрещается сопровождать разговор декорациями в виде экранов, студий и т.п. А потому всякий, кто будет говорить о тотемизации, пингвинизации, ток-шоу и прочем мракобесии, лишится правого глаза.

- Да будет так!

- Правила девятое и десятое, - торжественно закончила Марайке. - Лицо - это лицо, а задница - это задница. Не гримируй лицо под задницу и задницу под лицо. Предписывается гримировать лицо под лицо, а задницу под задницу. Кто же нарушит, лишится головы и задницы.

- Прекратить! - заорал Росс так, что все вздрогнули. - Прекратить безобразие! Убью мерзавцев! Вы что наделали! Вы что наделали, я вас спрашиваю?

- Кто ты такой, чтобы так разговаривать с нами? - проговорила Марайке, обдав своего наставника холодным взглядом.

- Я? Ты спрашиваешь, кто я, Марайке? Я - комиссар Росс! А вот ты кто, а? Ты кто теперь?

- Ты не комиссар Росс, - ответила девушка невозмутимым голосом. - Ты - самозванец. Ты - жалкий пингвин. Посмотри на себя.

- Что-о-о-о? Что ты сказала? Вы слышали это? - Росс обвел взглядом ряды бойцов. - Вы слышали это?

- Взять его! - скомандовала Марайке.

Вилли и Билли начали спускаться к Россу, захватив с собой подкрепление.

- Вы что, совсем спятили? - изумился Федор, глядя на приближающийся отряд.

Его слова не произвели никакого впечатления на воспитанников. Он огляделся. Посиневшие от холода арестанты по-прежнему дрожали, прикрывая раскрашенные лица и ягодицы. Обезображенные тела пингвинов и людей соединялись в какие-то ужасно нелепые и несчастные существа. Росс почувствовал, что погиб, пропал, что это конец. Им овладела паника. Он повернулся и бросился бежать со всех ног.

От преследователей Федор оторвался у озера Гильвинек, а в безопасности почувствовал себя лишь на следующий день, добравшись до берега залива Бэ дю Морбиан. По дороге ему встречались стайки перепуганных или озлобленных беженцев. До его слуха долетали обрывки речей, произносимых ораторами перед группами энтузиастов:

- Вот до чего доводит отказ от принципов пингвинизма! - стращали одни.

- Пора объединиться в борьбе за истинные ценности. Долой спишизизм! - призывали другие.

- Пингвин снова должен занять достойное место в умах людей. В каждом из нас живет пингвин, нужно только прислушаться к себе, не заглушать повседневной суетой этот нежный зов пингвина в нас, - увещевали третьи.

Росс вспомнил про бутылку. Это был красивый сосуд синего стекла из-под белого вина "Либфраумильх". Он долго разглаживал этикетку, пытался попасть в нее заточенным пером, но рука дрожала, разбрасывая капли пингвиньих чернил по клейкому глянцу. С большим трудом он написал почерком первоклассника: "Схожу с ума. Архипелаг Кергелен". Когда Федор опускал в воды залива свое послание, течение пронесло мимо него набитую пингвиньим пером подушку со знакомой головой. Думая, что он уже сошел с ума, Федор Росс театрально констатировал:

- Так закончилась жизнь Данс Сэн-Витт.

Он сел на камень, обхватил голову руками и завыл, чтобы заглушить доносившиеся с острова От звуки гимна, который исполнял сводный хор юношей по случаю принятия присяги добровольцами Объединенных пингвинических сил восточного Кергелена:

На позитиве - Я!

на позитиве - ТЫ!

на позитиве - МЫ!

на позитиве - ОНИ!

на позитиве - Э!

на позитиве - У!

на позитиве - Ы!

А, Э, И, О, У, Ы!

Пятая бутылка

Федор Росс не сошел с ума, как надеялся. Более того, он отправился в единственно безопасное место на всем архипелаге, куда никогда не ступала нога ни одного безумца. Если читатель думает, что это какая-то зловещая пещера, наполненная стаями хищных котов, или открытая всем ветрам скала с острыми как лезвие осыпающимися краями, то он ошибается. Как раз наоборот, это было самое уютное, или, как сейчас принято говорить, "комфортное", местечко, где собственно и жили люди до прибытия на Кергелен Федор Росса и его подопечных.

В бывшем административном центре архипелага Порт-о-Франсэ существовали асфальтированные улочки, металлические ангары, уютные двухэтажные коттеджи и даже некогда самая южная церковь Франции - Нотр-Дам де Ван. На полпути к церкви возвышалась статуя Богоматери Ветров: Мадонна кутала в трепещущий на ледяном ветру плащ простоволосого Иисуса, поджидая у берега редкого гостя, чтобы без единого слова, одним видом своим, уговорить его зайти в храм хотя бы на минутку. Церковь эта, спроектированная архитектором Андре Богэ и построенная между 1957 г. и 1961 г. представляла собой сакральный вагон из белоснежного бетона с похожей на антенну РЛС колокольней. Именно это причудливое здание и стало источником суеверной неприязни обитателей архипелага к базе Порт-о-Франсэ. Гражданином какого бы острова не был человек, какие бы политические воззрения он не исповедовал - а охватившая архипелаг война между пингвинистами и гвинпинистами поначалу не меняла их отношения к Порт-о-Франсэ - он боялся приблизиться к церкви Богоматери Ветров даже на расстояние прямой видимости, чтобы не сойти с ума. Ничто и никто не мог поколебать жителей архипелага во мнении, будто одного взгляда на церковь и статую достаточно, чтобы навсегда обезуметь, погрузиться в религиозный дурман, заблудиться в потустороннем, потерять вкус к зарабатыванию ПП, личному успеху, производству и воспитанию детей по линии тотемизации и пингвинизма, одним словом, ко всему, что составляет жизнь Человека кергеленского. Всякий, рискнувший приблизиться к Порт-о-Франсэ, терял связь с обществом, от него шарахались как от маньяка.

Федор Росс, не разделяя представлений сограждан о жизни, тем не менее, относился к религии, особенно к христианству, почти также как и они. В юности ему случилось увлечься религиозными исканиями, причем настолько, что из-за тяжелой депрессии он, дотоле жизнерадостный и полный энергии юноша, вынужден был обратиться за помощью в психоневрологический диспансер. Психиатр посмотрел на него, послушал, затем достал из шкафа бутылку коньяка "Старый Кёнигсберг", две рюмки и две шоколадные конфеты.

- С тобой все в порядке, Федя, - постановил специалист после спиртного, распитого на рабочем месте. - Ты просто нормальный человек, а не праведник. Медикаментозное лечение тебе не нужно. Терапевтические мероприятия будут состоять в следующем: 1) Прочти заложенные страницы в этой книжонке, и 2) позвони по телефончику на закладочке.

- Спасибо, я занесу, когда прочту - сказал Федор, не решаясь взять малиновую книжечку из рук специалиста.

- Все, свободен, - отпустил доктор пациента, засовывая в карман его куртки "Похвалу Глупости".

Во дворе Федор раскрыл книгу на странице, которую доктор заложил визиткой, предлагавшей обратиться к некой Антуанетте для получения "эскорта и всех видов услуг".