- Ну, точно, - выдал Барсик, - маниакальный психоз на фоне частого употребления наркотических веществ.

- Как ты можешь такое говорить? – возмутился Торио, - он не наркоман какой-то там, он из приличной семьи. Он в Академии учится!

- Прости, малыш, - Борис поцеловал в висок альфу, - просто глаз уже наметан, он давно употребляет и даже сейчас под кайфом, – он цепко глянул на Торио, - так ты говоришь, что он твой друг?

- Да, в общем-то, не совсем, так, одногруппник, - Торио стало очень неуютно под холодным взглядом Бориса, – меня устроители пригласили в качестве поддержки молодых дарований.

- Смотри мне, - Борис погрозил ему пальцем, - не балуй!

Выставка шла своим чередом. Критики дули щеки, журналисты шныряли в толпе, пытаясь найти хоть что-нибудь скандальное. Торио и Бориса с удовольствием фотографировали. Как раз в тот момент, когда у Торио решили взять интервью, до ушей Барсика донесся обрывок разговора: «…такой успех надо отметить не по-детски. Ко мне сейчас человечек подскочит, у него есть новая дурь, говорят приход от нее вообще улетный. В честь такого успеха возьмём побольше, мне как раз деньжат подкинули, а дилер обещал цену на опт скинуть….»

- Нет, ну, совсем стыд потеряли, - Борис обиженно вытащил руку из-под руки Торио и расстроенно поплелся следом, гневно бухтя под нос, - ни стыда, ни совести, хотел хоть раз как порядочный отдохнуть, так нет же, заставляют работать.

Борис потихоньку вышел через черный выход на улицу и почти сразу наткнулся на троих заморышей. Двое из них были те самые молодые дарования, Николай с другом. А вот вид третьего Бориса порадовал.

- О! Какие люди! Щуплый! – Барсик радостно хлопнул знакомца по плечу и ловко завернул ему руки за спину, сковав наручниками вокруг березки. Вскоре вокруг второй березки стояли, взявшись за руки и скованные между собой, юные дарованья. А Борис радостно отзванивался.

- Максик, привет, дорогой! А я к тебе с подарочком! Прикинь, Щуплого взял с поличным, угу, с товаром и двумя покупателями… ага, ага жду.

- Какой скандал! – в дверях стояла толпа поклонников Бориса.

- И не говорите! – согласился Борис, – сбыт и распространение наркотических веществ – это серьезная статья!

Журналисты радостно щелкали фотокамерами. Раздавались просьбы: «Улыбочку! Нет, лучше сделайте грозное лицо! Нет, лучше улыбочку, вы, когда улыбаетесь, такой няшка!»

- Не переживайте! – успокоил всех присутствующих Барсик, - сейчас приедут сотрудники госнаркоконтроля, они вам и наулыбаются, и сфотографируются. А кто пойдет в понятые?

Толпа у двери заметно поредела.

- Ай, яй, яй! Какие у нас несознательные граждане! - рассмеялся Барсик.

Подъехали полицейские машины. Из одной из них выскочил полутрезвый Максим и, увидев Щуплого в обнимку с березкой, расчувствовался.

- Макс, принимай подарочек, вот эти, - Борис махнул рукой на журналистов, - будут понятыми. А вон у того и фотографии есть, фиксирующие момент передачи товара и задержания, – Борис подмигнул журналисту криминальной хроники.

- А ты откуда знаешь? – удивился тот.

- Я все вижу! – Борис довольно ухмыльнулся, – ты же раньше меня выскользнул! В жизни не поверю, что ты не успел все сфотографировать! Да ты, не боись, принесешь в клюве в редакцию не только фотографии, но и остальной материал.

Когда Борис вернулся в галерею, там была уже совсем другая атмосфера. Критики кривили свои элитные носы, глядя на картины свежезадержанных художников, и требовали снять «эту безвкусицу» с просмотра. Хозяин галереи был в ужасе. Из-за скандала выставку пришлось закрыть. Увидев Торио, он подскочил к нему и вцепился в него, как клещ.

- Из-за твоего кавалера у меня срывается выставка! А раз так, то именно ты и должен мне помочь. Мне придется снять работы этих двух идиотов, а у третьего приличных работ больше нет. А вот если у тебя покопаться, то вполне можно набрать на целую персоналку. Выручай! Ну, хочешь, я на колени перед тобой встану? – хозяин галереи попытался изящно встать на колени, но был подхвачен сильной рукой Бориса.

- Хорошо, хорошо, - Торио растерянно хлопал глазами, - если вы говорите, что есть, то давайте посмотрим.

Пока у черного выхода оформляли документы на задержание, у входа хозяин галереи объявлял перед гостями, что выставка закрывается «по техническим причинам», а через пару дней будет открыта персональная выставка знаменитого художника Торио, который согласился выставить свои последние работы. Торио в этот момент судорожно пытался вспомнить, ну, хоть что-нибудь, что еще не побывало в пронырливых руках хозяина галереи.

Делать было нечего, и пришлось свернуть все дальнейшие планы на этот вечер и возвращаться домой. Торио достал из кладовки все работы, которые раньше стеснялся показывать. Это были его предыдущие романы и сердечные переживания. Ему до сих пор было горько смотреть на собственные разочарования, даже спустя столько лет, при взгляде на них он ощущал горечь и печаль. Вот одинокая чайка, нахохлившись, сидит на остове разрушенной лодки, а вокруг серый промозглый день и все так серо и печально. А вот птичье гнездо, которое разоряет ласка, а маленькие птицы вьются вокруг в попытке отогнать хищника. Он достал с верхней полки все, что туда закинул в надежде больше никогда к ним не возвращаться.

На остальные картины смотреть совершенно не хотелось. Для Торио это были не картины, а своего рода исповедь и психотерапия. Наверное, все его эмоции были так понятны, потому что Борис вдруг подошел со спины и крепко обнял. Альфа замер, он еще был не готов принять неожиданную ласку. Тепло крепких рук дарило не только успокоение, но и неожиданную защиту. Родители учили его, что он альфа и должен всегда быть самостоятельным и готовым принять на себя груз ответственности за себя и за своего партнера. Это ОН должен быть сильным, это ОН должен защищать от невзгод!

Хозяин галереи сыпал восторженными словами, как горохом из порванного мешка. Он восторгался экспрессией и продуманностью композиции и законченностью сюжета. И, конечно же, прорисовка мельчайших деталей с почти фотографической точностью, которая была фирменным знаком самого художника. Торио видел застывшую эмоцию, а ушлый коммерсант свою выгоду.

- Знаешь, - мурлыкнули Торио в ухо, - мне твои последние картины нравятся намного больше.

- Последние? – хозяин галереи поднял голову, совсем как борзая при звуке охотничьего рожка.

- Они еще не закончены! – попытался протестовать Торио.

Но его никто не слушал, Барсик принес три картины, и Торио постарался увидеть их свежим взглядом. Вначале появились лебеди. Торио залюбовался ими. Какая гармония и красота, а еще как ни странно спокойствие и тихая радость в глубине души, как обещание сказки! Следующей была картина с собакой и опять только положительные эмоции – восторг, радость от найденной добычи и обещание веселого продолжения. И даже когда появилась третья картина, утки уже не казались трупиками, они казались спящей парой.

- Эх, - Борис почесал голову, - смотрю на этих уток и чувствую себя каким-то палачом, без жалости и пощады. Больше не возьму тебя на охоту, только на рыбалку, а то с твоими работами я вегетарианцем стану.

Хозяин галереи, когда увидел лебедей, застыл от восторга, он не выпускал картину из рук и долго пытался объяснить, что же именно нарисовал Торио. Он с таким энтузиазмом объяснял художнику, насколько символична и прекрасна его работа, что Торио, в конце концов, согласился с его мнением. Собака с уткой тоже понравились, но, как выяснилось, галлерист был кошатником и, следовательно, картина кота с рыбой в зубах вызвала бы бОльший отклик в его душе. А вот когда Борис принес уток, впечатлительный предприниматель даже всплакнул от избытка эмоций. Он сразу же решил забрать их с собой на выставку и потребовал, чтобы Торио немедленно подписал их. В ответ Хвостик уперся и заявил, что незавершенные работы ни под каким видом его мастерскую не покинут.

В итоге, надутый и недовольный жизнью хозяин галереи вызвал на подмогу мужа с машиной и, прихватив все картины, которые достал художник, отбыл к себе, предварительно заручившись обещанием, что новые картины будут закончены к началу выставки.