– А ведь, похоже, она видела убийцу, – шепнул мне на лестнице Сибирцев. – Вот посмотри – он ждал на лестнице, а когда Малышева ушла отдавать долг, оставив дверь незапертой, воспользовался этим и…
– А чего, собственно, он ждал? – перебил я. – У моря погоды?! Он же не мог знать, что жена майора отправится в соседний подъезд и, главное, КОГДА отправится! А уж на незапертую дверь он тем более не мог рассчитывать.
– Ты подозреваешь вдову в соучастии?! – удивленно глянул на меня Костя.
– Да нет, конечно, – вздохнул я. – Она по-настоящему раздавлена горем. ТАК притворяться невозможно! Но в то же время что-то мне здесь не дает покоя. Вот только не пойму ЧТО!
– Ты просто не с той ноги встал, – покачал головой Сибирцев, – вредничаешь по любому поводу. Абсолютно все подвергаешь сомнению.
– Возможно, – не стал спорить я.
– А насчет таинственного мужика… Гм!!! Ты часом не забыл, какой везунчик наш Могила?! К тому же мы не знаем многих обстоятельств, которые наверняка прояснили бы ситуацию!
– Согласен, – кивнул я. – С утра мне действительно как-то не того…
При выходе из подъезда нас с ходу оглушил яростный пронзительный полувизг-полурык. Танек таскала Лизка за волосы и с ненавистью пинала ногами. Та тоже в долгу не оставалась. Рядом валялась недопитая (грамм пятьдесят на донышке) бутылка с завинченной пробкой, очевидно, и ставшая причиной конфликта. В процессе схватки подруги грязно матерились и награждали друг дружку красочными прозвищами, самым приличным из которых было «зассыха блевотная».
Сибирцева передернуло.
– И это женщины? – с горечью сказал он. – Чьи-то матери, чьи-то жены… О Господи!!! Куда мир катится?!!…
Глава II
Ночной клуб «Альфа-К…» располагался в доме № 53 по Ленинградскому шоссе и даже внешне напоминал притон довольно низкого пошиба: облупившаяся краска на стенах, замызганные фонари, покрытая грязными разводами вывеска. Чистоту тут явно не уважали. И публика в клубе собиралась соответствующая. В этом мы убедились, когда отпустили таксиста и, заплатив за вход, проникли в главный зал. Спертый дымный воздух, замызганные скатерти, грязный пол, вульгарно накрашенные шлюхи…
С кухни доносились не слишком приятные запахи прогорклого жира и подгоревшего мяса. А мужчины делились на три категории: плохо выбритые любители «зеленого змия», бледные испитые типы с лихорадочными глазами (очевидно, наркоманы) и надменные, прилично одетые уголовники. Надо думать – здешняя элита.
Судя по всему, метр (с физиономией Квазимодо) отнес нас с Костей к третьей категории, изобразил на страхолюдной роже подобие улыбки и подвел к отдельному, двухместному столику с относительно чистой скатертью. Повинуясь его знаку, к нам приблизился пожилой официант с помятым лицом.
– Кайф? Бухло? Девочек? – лаконично осведомился он.
– Ведро чифиря и двух пидорасов, – вспомнив анекдот про зэка в ресторане, проворчал я.
– Ага, шутка! – поразмыслив секунд тридцать, догадался халдей.
– Правильно. Сообразительный ты наш, – усмехнулся я. – А пожрать у вас тут разве не полагается?
– Что?
– Ну, типа, закусить.
– Значит, бухло, – подытожил он. – Чего предпочитаете: пиво, водку, вино, коньяк, шампанское?
– Давай водку, только не паленую. И зажевать – мяса там, салата. Короче, сам сообрази, – распорядился Костя.
– Заказ будет готов минут через десять. А вы пока покурите, посмотрите эстрадную программу, – не спеша удаляясь, посоветовал официант. Эстрадная программа представляла собой волосатого расхристанного мужика, испещренного наколками. Остервенело бренча на гитаре, он сиплым голосом распевал похабные частушки. А вокруг него приплясывали не в такт пять голых девиц не первой свежести.
– Перекур, – по прошествии пятнадцати минут объявил он, отложил гитару и, не тронувшись с места, запыхтел «косяком» с анашой. Девицы перемигнулись, спрыгнули со сцены и куда-то удалились.
– Ужин наш запаздывает, – констатировал я. – Зато специализация клуба понятна – проституция и открытое распространение наркотиков… Странно! Обычно тайные организации убийц стараются не дразнить понапрасну «органы». Насколько мне известно по опыту – все они внешне на редкость респектабельны.
– В любом правиле бывают исключения, – философски заметил Сибирцев. – Вспомни репутацию Могилы! Что он мокрушник – однозначно. А наглости господину Лисянскому не занимать. Везучести тоже.
– Так-то оно так, – нехотя согласился я. – Но как-то оно все… Ладно! Твои предложения по изъятию сего милого дядечки из его логова с целью последующего наркодопроса?! (Днем, готовясь к проведению операции, мы не выработали конкретного плана пленения Могилы и решили действовать экспромтом, исходя из обстоятельств).
– Хамы они тут все, – задумчиво молвил Костя. – Таков, вероятно, здешний стиль поведения. А раз так – и нам церемониться не стоит.
– ??!!
– Сейчас увидишь.
Еще минуты через три вернулся вразвалочку наш официант с подносом в руках и водрузил на стол пузатый графин водки, два бокала, большую миску оливье и подозрительного вида жаркое.
– Секи сюда, – поманил его пальцем Сибирцев. – У нас срочное дело к Могиле.
– К кому?!!
– К твоему шефу, болван! – рявкнул Костя, одновременно сунув в карман засаленного фрака пятисотрублевку.
– Ну-у-у, даже не знаю, – замялся халдей.
Сибирцев без лишних слов добавил еще одну купюру.
– Хорошо, – сдался официант. – Схожу, доложу. Вас позовут, – и быстро (не то что раньше!) скрылся из зала.
Тем временем местный эстрадник завершил перекур и вновь загорланил частушки, хихикая и кривляясь как обезьяна. (Очевидно, под воздействием наркотика.) А подтанцовка тоже, видимо, «перекурившая» (а может, ширнувшаяся?), стала выделывать совсем уж неприличные па.
– Свинюшник, – гадливо скривился я. – Надо ж, блин, почти в центре города!
– Это вы спрашивали шефа? – громоподобно прозвучало в ушах. Рядом стояли незаметно приблизившихся два широкоплечих молодчика в темных костюмах.
– Ну, мы, – важно ответил Сибирцев.
– Пойдемте. Нам приказали проводить вас к нему.
– А далеко идти?
– Нет, его кабинет рядом, на первом этаже.
«Начинаются приключения, – подумал я, нащупывая в кармане рукоять пистолета. – Ребята с виду вежливые, но… чует сердце, будет веселье! Глаза их выдают с потрохами. Н-да-а! Жаль, бронежилеты надеть поленились!»
– Готовность номер один, – подал я Косте условный сигнал. Он понимающе опустил веки и первым поднялся из-за стола…
Мои подозрения полностью оправдались. Едва мы миновали зал и зашли в тускло освещенный холл с несколькими дверями в стенах, «гориллы» мигом отбросили напускную вежливость. Один ухватил меня за грудки здоровенной лапищей, а другой приставил к Костиному горлу нож.
– Попался, падла! – торжествующе пробасил первый. – Ща кончим твоего дружка, а ты с нами малость пооткровенничаешь…
Не знаю, почему для допроса выбрали именно меня. Может, просто наобум. А может, сочли более слабым в моральном отношении? Но в любом случае они допустили грубую, непоправимую ошибку. Если бы глотку собирались резать мне, я бы, возможно, пощадил «резуна». Ну, сломал бы ему пару конечностей в воспитательных целях. А вот Костя… У него последнее время проблемы в семье. Жена стервозничает, от рук отбилась. Он стал очень нервный, несдержанный. Постоянно срывается по пустякам. Вот и сейчас…
– Ар-кх-х-х-х-х, – послышался сдавленный предсмертный хрип. Умело перехватив руку «второго», майор Сибирцев приемом боевого самбо всадил ему в туловище его же собственный нож.
– А-а-у-у-у! – отчаянно взвыл мой визави, попавшийся на болевой захват. – У-у-у-ат-пу-у-у-сти-и-и-и!!!
– Закрой варежку, чмо, – посоветовал я, легонько стукнув бандита в артерию, питающую кровью мозжечок. Он тут же заткнулся, обмяк и, похоже, выпал из реальности.
Тихо скрипнула открываемая дверь.
– Закройся трупом! – крикнул я Сибирцеву, а сам плотно прижал к себе осоловевшего пленника.