— Где ты ее взял? — спросил я, садясь на свое обычное место справа от него.

— Кстати, она не так уж и плоха. Я хотел понять, как некоторые из нас выживают здесь, сохранив при этом психическое здоровье, — ответил он, не поднимая глаз от газеты. Он читал статью о местных социальных организациях и кооперативах, учрежденных после того, как новое правительство экспроприировало закрытые и заброшенные фабрики, чтобы передать их бывшим рабочим коллективам. Не самая подходящая новость для утреннего чтения банкира.

— У тебя вообще когда-нибудь бывают каникулы?

В это время пришел дворецкий с двумя официантами, и они стали накрывать на стол, расставляя еду.

— Недавно я отклонил приглашение встретиться с лидерами партии большинства. Nur Kaffee bitte.**

Конрад, они здесь говорят только по-английски или по-испански, собирался сказать я ему.

— Jawohl, mein Herzog.***

Великолепно. Он не только нашел здесь немецкую газету, но и немецкоговорящего дворецкого! И ты еще смеешь на нас жаловаться! Я услышал, как он распорядился, чтобы мои вещи перенесли в его спальню.

— Я взял на себя смелость позвонить твоей бывшей учительнице, Аннелизе. Она согласилась встретиться с нами в пять часов и попить чай. Здесь. В будни у нее работа. В половине четвертого у меня встреча с Майером. А ты можешь погулять с Хольгерсеном и вернуться где-нибудь в четыре.

Я так и знал! У него были тайные причины сбежать из постели! Я-то думал, что он хочет поиграть в туриста вместе со мной. Ну ладно, мы посмотрим вечером, захочу ли я вообще с тобой играть! Я сладко ему улыбнулся и вздохнул. Конрад посмотрел на меня с подозрением.

— Если хочешь, — добавил он.

— Замечательно. Я пойду с Хайндриком гулять, если тебе так удобнее.

— Очень хорошо. Это будет очень нудная встреча. Нам придется свернуть некоторые инвестиционные проекты. Майер хочет как можно скорее вернуться в Сан-Паулу.

— Всё уже решено? — удивленно спросил я. Он же только полчаса назад спрашивал мое мнение.

— Да. Здесь небезопасно. Я установлю трехлетний срок для продажи сельхозугодий. Коровы и соя — это не мой стиль. Я предпочитаю финансы и промышленность.

— А что с Долленбергом? Ты его уволишь?

— Нет. Он лоялен нам и разобрался с тем, почему его жена работала на Репина. Он либо останется на своем месте в Лондоне, либо поедет в Сан-Паулу с Майером.

— Конрад, нельзя его винить за то, что случилось с Репиным! Он же даже отказался продавать ему мои рисунки!

— Я и не виню. Именно поэтому он до сих пор с нами, — ответил Конрад, занявшись маленькими шатобрианами, которые поставил перед ним дворецкий. — Я попросил Майера присоединиться к нам.

Я оставил тебя всего на двадцать минут, и ты уже организовал мой день, назначил деловую встречу, нашел немецко-аргентинскую газету, велел перенести мои вещи к себе, изменил мой заказ, и, скорее всего, успел сделать еще что-то, о чем я скоро узнаю.

Я решил заняться своим чаем и сэндвичем с лососиной.

Через несколько минут пришел Майер в неформальной одежде, с лэптопом и портфелем, набитым бумагами, который он положил на стул, и вежливо нас поприветствовал. Они с Конрадом заговорили по-немецки, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы понимать их быструю речь. В конце концов я сдался. Появился Хайндрик, но за стол не сел, а встал у дверей. Я извинился и ушел с ним.

У него с собой был путеводитель по Буэнос-Айресу.

— Раз уж мне приходится тебя выгуливать, то лучше заранее знать, где.

— Хайндрик, я прожил в этом городе пятнадцать лет. Поверь мне, я знаю, на какой автобус садиться.

— Автобус? — он вылупился в ответ, словно у меня отросли рога.

— Или метро.

— Мечтай, — ухмыльнулся он. — Это будет машина. Маленький Мерседес, — сообщил он мне с очень довольным выражением лица.

— Это очень опасно, Хайндрик. Ты знаешь, здешние воришки сразу же нацелятся на тебя, если увидят хорошую машину, — сказал я невинно.

— Немного спорта — это даже хорошо, — фыркнул он. — Мерседес вокруг города или пешая прогулка по Реколете на полтора часа. Выбирай.

— Прогулка, и я хотел бы зайти в книжный магазин, купить несколько книг на испанском. Ты потом можешь донести их до отеля, — радостно предложил я.

— Гунтрам, я офицер шведского королевского флота, а не чертов раб. Ты сам носишь свои вещи. Если ты можешь гулять пешком, значит, и вещи донесешь, — сурово сказал он, угрожающе возвышаясь надо мной посередине холла отеля. Наши местные карманники должны подумать дважды, прежде чем с ним связываться.

— Это была шутка, Хайндрик. Извини, если оскорбил, — смиренно сказал я.

— То-то же. Здесь рядом торговый центр. Можем пойти за книгами туда.

— Мне бы хотелось сходить туда, где я раньше работал. Там очень большой магазин, и он принадлежит герцогу.

— Знаю. Ладно. Мы пойдем по Кальяо Авеню до Санта-Фе.

— Ты учил наизусть карту?

— Нет. Только путь к тем местам, куда ты мог захотеть пойти. Я вдумчиво подхожу к своей работе.

Мы пошли по проспекту с элегантными магазинами, засаженному большими деревьями, и на меня нахлынула ностальгия. Я скучал по всему этому. Разноцветные автобусы, черные с желтым такси, сумасшедшие водители, экспрессивно выражающие свое недовольство субботней пробкой. Как ни странно, гуляя со мной, Хайндрик расслабился; он не бежал, как обычно, даже разглядывал витрины и заинтересованно посматривал на девушек… и девушки тоже кидали на него любопытные взгляды. Да, викинги тут обречены на успех из-за своей экзотической внешности. Я заметил одну очень симпатичную девушку, двадцати с чем-то лет, которая улыбнулась мягко и смущенно, в точности как это делают аргентинки, когда они заинтересованы.

— Осторожней, Хайндрик, а то не успеешь оглянуться, как будешь представлен ее матери, а через месяц — священнику.

— Мои холостяцкие деньки сочтены с тех пор, как я приехал в эту страну. Я чувствую. Все здешние женщины такие?

— Какие? Они симпатичные, это да. Местная легенда объясняет это смешением разных европейских типов, но ты еще не видел колумбиек! Они красивы и сексуальны. Будь здесь осторожней. Та, на которую ты смотришь прямо сейчас, из хорошей семьи, и ты будешь не первым иностранцем, который попал в тюрьму за приставание. Видишь ли, девушки здесь показывают много, но делают мало, пока не убедятся, что у тебя серьезные намерения. На дискотеку они одеваются, как европейки, которые ищут ночных приключений, но если ты тронешь их или скажешь что-нибудь неуместное, тебе конец.

— Спасибо, что предупредил. Возможно, одна из них произведет на свет следующее поколение Хольгерсенов. — Он был так серьезен, что я не удержался от смеха. — Тут даже есть церковь, где служат на шведском. Изначально она была построена для моряков, — размышлял он вслух. Ну ты даешь, парень! Уже думаешь о том, как подцепить девушку в церкви?! На ней же придется жениться.

— Ты здесь спокойнее, чем в Канделарии. Хотя все должно быть наоборот. Опасность здесь, а не там, — решил я сменить тему, прежде чем он попросит меня взять у девушки номер ее телефона.

— Здесь легче работать. Там у меня было больше хлопот.

— Почему? Там никого нет, кроме персонала.

— Слишком много нарочно оставленных дыр в системе безопасности. Плохой персонал. Много жучков. Я рад, что мы оттуда уехали. Кстати, твоя собака на пути в Цюрих вместе с Хартиком.

— Жучков?

— Подслушивающих устройств. Сейчас от них все очищено. Неудивительно, что герцог не захотел там оставаться, как планировал ранее. Кто-то ухитрился побывать там до нас. Даже в твоей спальне была видеокамера, Гунтрам. Любительская работа. Мы демонтировали ее в первый же вечер.

— Думаешь, это Репин? — мне показалось, что меня сейчас вырвет прямо посреди улицы.

— Нет, для него слишком неуклюже. Больше похоже на попытки местных шантажировать миллиардера. Весь персонал, кроме дворецкого, должен быть сменен.

— Даже Мария и Мартиниано? А почему не дворецкий? Он новенький.