- Ведут специальные курсы. Их тоже четыре - материальная часть, выживание, рукопашный бой и правила боя...

- Правила боя?

- Ну это, так сказать, упрощённый вариант устава. Главное в нём - солдат никогда не должен стрелять в белого! Даже врага!

- Что же, в нашем случае это разумно. Даже очень. Но позвольте спросить, это не кажется Вам недостаточным для поддержания дисциплины?

- По своему опыту знаю, что негры просто не способны идти на авантюры, требующие обдумывания, особенно если главенствуют политические мотивы. Их бунт вспыхивает солома на ветру, если они чем-нибудь недовольны. Но также быстро и затухает. Поэтому задача их командира проста и ясна - не допустить недовольства, а если оно возникает быстро и жестоко его подавить. Власть над чёрными - это их страх перед командиром. Как только дашь им поблажку, они сразу сядут тебе на шею...

Эндин молчал, вспоминая свой недавний разговор с Наполеоном Амбопо, а Ру тем временем продолжил рассказ о тренировках:

- Специалисты подменяют командиров подразделений и одновременно ответственны за наше тяжёлое оружие.

- Какое?

- Ах, да ! Я Вам не сказал. На "Клаудии" нам доставили четыре пулемёта. Они, конечно, немного устарели, но в нашем случае сойдут. Каждый из них закреплён за конкретным инструктором. Посмотрите на окна, - он махнул в сторону казармы наёмников.

Присмотревшись, Саймон увидел, что в окнах второго этажа чернеют дула пулемётов.

- Там всегда кто-то дежурит. В случае бунта мы сможем их легко применить против мятежников. Давайте пойдём на стрельбище. Это самый главный и интересный элемент подготовки.

Они прошли мимо ангаров и наткнулись на группу Жана Люка, проделывающую эволюции с винтовками. Несколько туземцев лежали за бруствером и наводили их в цель. Сзади них ходил Жан-Люк, который что-то им втолковывал размахивая стеком. Он был, как всегда, подтянут и элегантен.

- Как? Вы им сразу даёте стрелять? Они же только вчера слезли с пальмы!

- Нет. Пока только учим держать винтовку, - выпалил Денни, стоявший недалеко от строя.

- Патроны мы им выдадим недели через две, не раньше, - кинул Жан-Люк через плечо. - Сейчас я их учу правильно целиться...

Обучение военным премудростям начинались в шесть утра с построения и заканчивались после захода солнца, после чего их отпускали в лагерь. Для поселения рекрутам выделили отдельную площадку, расположенную в стороне от стрельбища и ангаров. Её предварительно огородив её колючей проволокой и вокруг повесили несколько мощных прожекторов. Туземцы построили себе обычные хижины: плетёный каркас из прутьев обмазывали латеритом, имевшимся здесь в изобилии. На него устанавливали конус крыши из тростника или пальмовых листьев, а на пол бросали несколько циновок из рафии. Многие из солдат имели семьи, кое-кто из них привёл с собой по две-три козы. Столовой в лагере не было, поэтому пронырливые, разбитные мамми из окрестных сензалов были в нем желанными гостьями. Они обслуживали новоявленных солдат, обстирывали и кормили их. С первых дней часовые, стоявшие у проходов, беспрепятственно их пускали в лагерь и обратно. Каждый вечер они разжигали жаровни и, помахивая раскрашенными тростниковыми веерами, раздували в них огонь. Помимо традиционных жареных бататов, каши из маниока и кукурузы солдатам на ужин выдавали кислое пальмовое вино и мясо. Как правило, это была печёная на углях козлятина или птица под жгучим соусом из красного перца. Вечерами, уставшие от дневных тренировок, солдаты сидели на корточках у дверей своих хижин и, закрыв глаза, тянули свои монотонные песни. Другие, скрестив босые ноги на грязных циновках, резались в карты, играя с соплеменниками на скудное жалование, перепадавшее им от форона. Люди Шевалье проводили вечера в клубе. Несмотря на достаточную величину помещения в нём постоянно висело облако табачного дыма, пары алкоголя, стояли шум и мат, визг избранных мамми. Эндин всегда задавался вопросом, как такой бардак могут устроить десять белых Сначала он с энтузиазмом поддержал развлечения наёмников, но потом ему всё это приелось. Как-то вечером перед отъездом он покинул клуб и бродил по окрестностям. Несмотря на то, что гомон африканского лагеря накладывался на шум клуба и нудное тарахтение дизеля, густой тёмный африканский вечер снял накопившиеся усталость и раздражение. Он стал думать о Ядвиге Зумбах. К его большому огорчению её следы затерялись где-то на континенте. Агентура Роджерса донесла, что её видели в Уарри в начале августа с каким-то недомерком-французом то ли моряком, то ли коммерсантом. Он затем улетел куда-то на юг, а она - в Абиджан. Ещё удалось выяснить, что Ян Зумбах продал свой бизнес и улетел во Францию, но без жены. Много лет спустя, 3 января 1986 года, он был убит при странных обстоятельствах. Его похоронили на военном кладбище в Варшаве, как героя. Его мемуары были опубликованы в 1975 году, однако в них он ничего не написал о своём последнем приключении в Африке. Наверное, это было никому не нужно...

По дороге в Уарри Саймон размышлял о том, каким образом ускорить поиски Ядвиги. Путей для этого было несколько. Во-первых, напрямую обратиться к бригадиру Спиффу, во-вторых, привлечь к розыску Блейка, в третьих, нанять местных, например, Амбопо или Мутоту. По здравом размышлении все варианты не годились. Особый интерес к этой женщине мог сделать Эндина объектом шантажа, как со стороны Блейка, так и Роджерса, а, возможно, и Спиффа. Любой, даже самый минимальный шантаж со стороны этих персон мог провалить весь проект Мэнсона и, следовательно, поставить крест на всех мечтах Эндина о процветании. Вместе с тем, его свербило где-то ниже пупка, так ему хотелось найти Ядвигу. После трех часов тряски по невообразимой дороге его вдруг осенило. От простоты решения и избытка чувств он закричал, испугав шофёра:

- Эверар!

- Что с Вами, бвана? - спросил шофёр.

- Ничего. Просто получил послание свыше!

- О, бвана - великий колдун, - проговорил шофёр, снижая скорость.

- Езжай, езжай, мы сегодня до полудня должны быть в Уарри!

- Я постараюсь, сайя! - последовал ответ.

Въехав в в свой номер, Эндин заказал разговор с Луисом. На всякий случай Роджерс оставил Саймону номер телефона, по которому можно было экстренно связаться с Эвераром. Когда на той стороне линии подняли трубку, британец возликовал. Однако, ответ обескуражил его:

- Я не знаю никакого Эверара.

- Но позвольте, мне дали этот номер для...

Не дав договорить, трубку на той стороне повесили. Раздражённый неудачей Эндин позвонил администратору и распорядился его связать вновь. Полчаса телефон молчал, Саймон стал нервничать. Для снятия напряжения он несколько раз прикладывался к бутылке. Когда телефон неожиданно зазвонил, он был немного пьян и взвинчен.

- Какого хрена ты не берешь трубку! - заорал он.

- Мистер Харрис, вы звонили не туда, - в ответ прозвучал голос Эверара. - Как я понимаю, Вам необходима экстренная помощь, да?

- Да! - буркнул в трубку Эндин. - Очень!

- Я буду у Вас через четыре часа. Надеюсь, что Ваши действия обоснованы! - и повесил трубку.

- Чёрт побери! Как меня достали эти шпионские истории! - закричал Эндин в телефон. Оттуда раздавались короткие гудки. От осознания ситуации он протрезвел: хмель сняло как рукой. Следующие три с половиной часа он посвятил созданию удобоваримой версии для обоснования вызова Эверара. В голову приходили разные идеи, но ни одна из них не нравилась Эндину. В конце концов он решил: "Пусть идёт, как идёт!"

Когда доверенное лицо бригадира Спиффа постучал в дверь номера, Эндин уже сожалел, что затеял всю эту историю. Поэтому он решил рассказать всю свою историю на чистоту. Реакция Эверара был удивительной.

- И всего то! - воскликнул он. - А я то думал, что полетят головы! Вашего позволения, сэр, я не буду докладывать наверх о Вашей просьбе. Зачем лишний раз нервировать начальство...

- Но Вы решите мой вопрос?

- Конечно. Только на это нужны время и деньги.