- Тоже неплохо, - подумал Сергей, заказывая себе тоже самое. Он с любопытством оглядывал помещение. Хотя ему приходилось бывать в губернаторском дворце, в этой его части Голон оказался впервые. В душном холле пахло сырым деревом и дымом. На стенах висели охотничьи трофеи: головы и рога африканских зверей. Они были покрыты пылью, а кое где изъедены молью и временем. Откуда-то вдруг полилась музыка Штрауса.
- Марш Радецкого, - нарушил тишину Петров. Дерек внимательно посмотрел на него и заулыбался. Пока звучал вальс все молчали. Как только он закончился глава правительства в изгнании стал о чем-то тихо переговариваться со своими товарищами, а затем завязал разговор с русскими.
- Лондонцы ругают погоду, но не представляют, что такое один дождливый сезон. А как в СССР? Говорят, там идёт снег вместо дождя и холодно? Правда, что морозы полезны для здоровья? Один из моих коллег учился в Москве и даже ходил на лыжах! Это же здорово!
Дерек вновь неторопливо наполнил стакан.
- Чиерс!
- Чиерс! - ответил Петров, поднося свой бокал к губам. Его примеру последовал Сергей.
Глава правительства в изгнании пил цедил виски медленно, полузакрыв глаза.
Через минуту тяжелая дверь красного дерева распахнулась и на пороге появились двое. Первым в холл вошел губернатор в просторной национальной одежде и в похожей на пилотку шапочке из шкуры леопарда, за ним следовал одетый с иголочки советский посол. Все поднялись с мест, отставив бокалы.
- Извините, товарищи, что мы задержались! - громко произнёс губернатор. - Проклятый дождь задержал нас на церемонии открытия института, построенного при братской помощи Советского Союза! Я послал за Вами машину несколько раньше, поскольку хотел познакомится поближе, но видно не судьба. Надеюсь, что Вы тут не скучали?
Откуда-то выскочил секретарь губернатора, который стал незаметно подталкивать гостей к дверям:
- Прошу Вас проходите, проходите...
Гости столпились у дверей, составив своеобразную свиту, послу и губернатору, которые направились в главный зал. Он уже был полон: на него были приглашены высшие чиновники, партийные функционеры, профсоюзные и молодёжные лидеры. На груди других были круглые значки: мотыга, скрещенная с гаечным ключом. Зал представлял собой прямоугольник, одну из длинных сторон которого составлял фасад. Его противоположная сторона представляла собой широкую балюстраду, по бокам которой располагались встроенные книжные шкафы и двери, ведущие в подсобные помещения. Боковые стены зала были украшены богатыми коллекциями масок и оружия. В каждой из них была дверь красного дерева, подобная той через которую они зашли. Сергей взял со столика несколько канапе, бокал с шампанским и оказался у длинного деревянного стеллажа с книгами. Они все были потрепанные, зачитанные. Большая часть изданий - из Лондона, Парижа, Нью-Йорка, но были и советские. Неожиданно раздалось пение. Сергей обернулся и увидел, как хор из молоденьких девиц, совсем девочек, выстроившись на ступеньках, тянет "Подмосковные вечера". Они старательно пели по-русски, правда с сильным акцентом. Зал зааплодировал, а Сергей уселся в кресло и принялся листать одну из лежащих на столике брошюр. Она была напечатана в местной типографии, качество печати было низкое, но называлась она "Племя и демократия". Автор, скрывавшийся под псевдонимом "Буревестник", писал путано, но искренне. Чувствовалось, что он читал кое-что из марксистской литературы и теперь старается применить свои знания при анализе местной ситуации.
- Здравствуйте!
Из-за полога вышла высокая, молодая негритянка в полувоенной форме. И сейчас же следом за нею увязались десятка полтора девушек и юношей, возбужденных, с пылающими глазами.
- Здравствуйте! Здравствуйте! Как дела, товарищ? - говорили они по-русски, перебивая друг друга.
Голос девушки был тверд и уверен, как у опытного председателя бурных молодежных собраний, где самое сложное порой бывает установить тишину.
- Это товарищ Голон. Он приехал из Москвы, чтобы помочь нашей родине! Я его встретила на ярмарке вместе с нашим любимым губернатором. Они похвалили нашу работу...
Все радостно зааплодировали. Сергей почувствовал себя неловко: он не помнил эту девушку. Окружающие смотрели на него такими восторженными глазами, что он только вздохнул. Подошёл секретарь губернатора и произнёс:
- А это - Малама.
Женщина потупилась. Все почтительно замолчали.
- Вы не смотрите, что она такая, - продолжал с улыбкой секретарь. - Она у нас здесь самая боевая!
- Ого! О! - все вокруг одобрительно зашумели.
- Руководит отделением общества "Богана - СССР" в Гинкале.
- А учебников русского языка вы не привезли? - вдруг спросила Малама.
Голон растерянно развел руками:
- С собою у меня нет. Но я видел в нашем посольстве в Браззавиле.
- В Конго, - разочарованно протянула девушка. - Они там, в Конго, все расхватывают сами. В прошлом году я съездила в столицу и привезла только двадцать комплектов...
Она улыбнулась, обведя взглядом слушателей.
- Это наши курсы русского языка. Учимся, смотрим фильмы, поем русские песни. Все они хотят поехать учиться в Советский Союз.
Молодые люди опять зашумели.
- Ну, а как там Москва? - спросила Малама со страшным акцентом по-русски, старательно подбирая слова. - Я ведь там была два раза. На фестивале и потом...- Она застенчиво улыбнулась: - Мир, дружба! - и засмеялась.
От нее исходило невыразимое обаяние, она была очень женственна, что у Голоно возникло желание познакомиться с ней поближе.
- Завтра я увижу нашего атташе по культурным связям, - доверительно произнёс он, взяв девушку за руку. - Я попрошу его Вам помочь...
- Как я Вам буду признательна, - Малама почти прижалась к Сергею. От её тела исходил какой-то животный жар и запах.
- Давайте лучше танцевать, - увлёк он девушку в центр зала, где раздавались чарующие звуки вальса. К удивлению советника, звуки издавал "Стингрей", за которым сидел сам губернатор провинции. Танцевать было неудобно, и Сергей с Маламой уединились в дальнем углу зала. Запивая очередное канапе шампанским, Голон спросил:
- Кто Вы по профессии, Малама? Учительница?
- Да. Я училась в католической миссии в Туреке. Это в Зангаро. Но в школе мне работать не пришлось...
Их беседу прервал какой-то важный тип, одетый в традиционную бубу.
- Малама, ты утомляешь гостя. Мы хотим, чтобы вы рассказали нам о вашей стране! Ой, племянник поедет туда учиться. Лумбо, проси, господина советника, что-нибудь, - обратился он стройному юноше с крупицей арабской крови.
- А правда, что в Советском Союзе все племена живут как один род? - вдруг единым духом выпалил он.
В этот вечер с Маламой больше поговорить не удалось. Сергея постоянно выдёргивали из одного разговора в другой. Как выяснилось из них, многие его собеседники считали большой честью приглашение на этот приём и открыто это демонстрировали. Работая в центральном аппарате МИДа, Сергей никак не представлял себе , что руководящие деятели вновь освободившихся стран будут так себя вести. Явный и наивный подхалимаж здесь был налицо. На членов правительства Зангаро в изгнании, в честь которых был устроен приём, никто не обращал никакого внимания. Они тихо напились, после чего секретарь губернатора их разместил в гостевых комнатах резиденции. Советские дипломаты решили возвратиться на базу. Предупредительный губернатор предоставил им свой личный "бьюик" и выделил эскорт из мотоциклистов. Дождь уже давно прекратился, тучи разошлись, а выглянувшая из них луна осветила ночную дорогу. Электричества в городе не было, но из-за стен виднелось слабое свечение: это горели белые ацетиленовые лампы. Пахло жареным мясом, перцем, дивный аромат специй и дымка выползал из-за стен и сквозняком тянулся сквозь переулки. Причудливые тени медленно плыли за окном "бьюика", а над всем этим раскинулось далекое, черное небо, усеянное огромными белыми звездами.
