Ты что-то сказал о "Шторме"?
Напрасно, Дик! Ведь ты же ничего про него не знаешь... Что такое "Шторм", Дик? Или ты думаешь, что в природе существует такой исторический пароход? Что-то не слыхал... Есть "Грейт Истерн", англичанин: впервые проложил телеграфный кабель в Штаты - зацементирован на плаву, как "Аврора". Есть француз, танкер "Ля Франс" - снял пассажиров с горящего судна, ходил бесплатно через Суэцкий канал, пока они, дурни, не изменили название... Или возьми "Обь" - девятнадцать экспедиций в Антарктиду, умная постройка, хороший пароход. А из таких пароходов, как "Шторм", сложены дровяные склады в Архангельске: там их сжигают, только медные болты заставляют выкручивать. Вот и ходят бывшие капитаны по пепелищам, собирают для сдачи медь - без нее обходной не подпишут. Да на этом "Шторме", Дик, не то что двигатель швейная машинка не стоит! Этот кораблик нужен кому? Отряду он нужен, чтоб испечь свой плановый пирожок! А нам он не нужен, не нужен нам двоим...
Ты спрашиваешь, что мы будем делать, когда кончится отпуск? Он кончится не скоро, товарищ. К тому времени ты... как тебе сказать? К тому времени тебе будет наплевать. И мне тоже, если чертову ногу отрежут. Но мы не отправимся на чужое судно с чемоданчиком... Ты знаешь Терентьича, Дик? Старый старик, лоцман, а не мог на своих ходить. С нашего судна не знали, как его спустить, а на чужом - как принять. Так он сейчас развешивает флаги в порту. Наши флаги развешивает, Дик...
В этот момент послышался голос радиста, который опять встал на вахту за дверью:
- Ефимыч...
Что ему нужно, Дик? Он хочет научиться страданию, хочет постичь тонкие разговоры. Он хочет каких-то красивых слов... Но зачем? Или ему дано написать "Анну Каренину"? Хотя бы ее прочесть!..
- Иди застрелись.
- Не пойду я...
- Почему?
- Водолазы пароход нашли. Старшину, правда, притопило.
- Совсем?
- Не совсем. Еще девчонку вытащили. Хотите посмотреть?
Просеков задумался.
Ведь он видел ее, когда тонула. По миражу, в перевернутом корабле. А какая она на самом деле? Должно быть, крупна, неповоротлива, как все северные красавицы... Бедное дитя!
- Новости все?
- Погода без изменений.
Что-то не сходятся концы...
Просеков посмотрел в иллюминатор и невольно отшатнулся, увидев вплотную лицо грозы... Вот теперь все логично. И это меняет дело, Дик!
Достал конверт со свежей рубашкой. Подумал и вынул из шкафа мундир.
Побриться...
Кто ему нужен на сегодняшний день? Он сам. Один матрос, и такой есть: Шаров. Боцман с метлой. Ну, и радист Свинкин, пока не поумнел.
- Входи!
Радист сразу присмирел, разглядев на лице капитана знакомое дьявольское выражение.
- Играть обратно?
- Пусть докрашивают.
14
Острова отдалились, затянулись синью.
"Кристалл" прибавил ход, выскальзывая в открытое пространство, и стол, за которым они сидели, то плавно поднимало, и тогда иллюминаторы впускали яркий свет атмосферы, то плавно опускало, и в посту как бы наступали мгновенные сумерки.
На закуску были консервы, которые Ковшеваров достал из провизионки "Волны". Ильин перед этим отправился за барокамеру, где у них хранилось в шкафчике спиртное и стояла мензурка с делениями, по которым его следовало отмерять. Правда, эти деления жили лишь в воображении Ивана Иваныча, доктора физиолога отряда. Однако начали с них, о чем Юрка сообщил, вернувшись:
- По двадцать пять капель, морских...
- За что будем пить? - спросил Ковшеваров, который не любил без тоста.
- За девчонку...
Девушка сейчас проходила рассыщение в барокамере, где посредством сжатия воздуха было смоделировано погружение на глубину. Всем им, и в том числе Юрке, было известно, что она обречена. Девушка могла умереть в любую минуту. Но удивление, что она все еще жива, было велико, и было так велико искушение поверить в счастливый случай, что старшина не отклонил тоста.
- Добро.
Вошли боцман Кутузов и Леша Шаров. Вслед за ними появился повар Дюдькин.
- Нам килька, а сами жрут колбасу, - сразу усек разницу боцман. - Ты почему одну банку взял, хохол?
-А ты там две положил? - окрысился Гриша.
Как всякий водолаз, он относился к тому, что забыто под водой, как к своей личной собственности. Банки с килькой oн, можно сказать, вынул не из "Волны", а из своего рундука. И хоть отдал на съедение команде, но это причинило ему душевное страдание.
- А много там чего есть? - допытывался боцман. - Я к тому, - объяснил он, присаживаясь, - что сурик железный, если в воде лежит, лучше становится.
- Надо сурик, слазь!
- Разве мне? Для палубы.
- Палуба! На твоей палубе курице негде какнуть...
Когда Кутузова обижали, он глубоко чувствовал несправедливость... Но разве такому, как Ковшеваров, объяснишь, что на чистом пароходе ты и в ватнике генерал? "Кристалл" сверкает, как чайка, а кто из них вышел посмотреть?.. Кляня судьбу, которая не благоволила ему на таких, как "Кристалл", специальных судах, Кутузов вдруг подумал ни с того ни с сего: "Если выживет девчонка, и моей красочке долго жить!" - и выпил за свое, закусив колбасным фаршем.
Шаров к фаршу не притронулся, а от спиртного не отказался.
- Coy-coy.
- Помнишь, Дракон, про сны? -толкнул Кутузова Ильин. - Так я вспомнил, что видел утром.
- Что?
- Сынулька приснился, приснился... Как я про него забыл! - запоздало сокрушался Юрка.
- Это к диву. Вот появится в Маресале вместе с мамашей...
- Сказал! Она в райцентр, в Сарапул, выбирается раз в год.
Ильин не был разведен официально. Жена не подавала на развод, надеясь, что он к ней вернется. Считалось, что Ильин свободный, хоть и женат, и это доставляло ему удовольствие. Вспомнив о сыне, которого любил, Ильин распространил свое хорошее настроение и на жену. Открыв ящик стола, он разыскал в свидетельстве парашютиста ее фотокарточку и показал всем:
- Посмотрите на верную женщину!..
Фото пошло по рукам. Жена Юрки была снята с младенцем на коленях. Она была ничего с лица, только очень толстая.
- Это она еще худая, в момент переживаний, - заявил Ильин с гордостью: он любил полных женщин. - А без переживаннй, без переживаний... запросто этот стол перевесит.
- Красавица! - проговорил Дюдькии, слабея, со слезами на глазах. Любит тебя?
- Как же такого не любить?
Юрка, слегка захмелев, картинно сидел в своей майке с тигром, и на его лице и в морде тигра, как бы прилегшего у него на груди, угадывалась роднящая их природная сила, которую Юрка не пускал всерьез, а как бы поигрывал ею в свое удовольствие. Должно быть, этот Ильин хоть и брал от жизни, что хотел, но желания его были слепы и сменяли одно другое. И даже если получалось, что он брал что-либо настоящее, то этим лишь удовлетворял минутную жажду... Посматривая на Юрку с привычной насмешливостью, старшина впервые подумал о нем серьезно. Без сомнения, Ильин - прирожденный глубоководник. А как чистый спасатель - незаменим. Но летучесть эмоций в нем могла навредить, если работа потянет надолго. "Какая работа? - задал он себе вопрос, и в его притупленной памяти забрезжило сияние несущейся глубины. Какая работа? Все это несерьезно, пустяки..."
- Подумай, Леха, все мы на палубе закрепили?
- Coy.
- Ты не спеши: дело ответственное, - заметил Кутузов значительно.
Шаров, подумав, выпил еще.
Ковшеваров встал с ними, чтоб закрыть дверь. Когда он размахнулся ею, чтоб плотно захлопнуть, Суденко различил катер водной милиции, патрулировавший в Полынье. Маленький, отлитый, как пуля, с широким разветвлением антенны, он имел особую подкарауливающую походку, так как ловил браконьеров.
Катер вроде отходил. Лучше без него. Командира патруля Суденко не любил, не хотел встречаться с ним: старшина Андала, настоящий морской разбойник.
Вошел Кокорин.
- За что пьете?
- За женщин, Михайлыч.
