Так прошли два месяца.
Раджаб, сидящий на коне крепко, как влитой, по-прежнему продолжал появляться в соседнем селе. Местные жители выглядывали из ворот или из окон, смеялись над молчаливым всадником. Он стеснялся людей, ему было неловко, однако не мог не приходить, как не мог и сказать кому-либо о цели своих появлений. Словно мулла около святыни, он ходил вокруг дома красавицы, а когда уставал, никому ничего не говоря, возвращался в свое село. Наконец, терпение матери девушки закончилось.
В туманное, моросящее дождём весеннее утро хозяйка дома не вышла на колхозную работу. Она заметила стоящего перед воротами всадника, который, казалось, никуда не торопился и не замечал дождя. Женщина открыла ворота, стараясь, чтобы они не скрипнули, и пригласила незнакомца зайти в дом. Он спешился и последовал за женщиной, ведя коня за собой. Гость был одет в военную форму, на голове – каракулевая шапка-ушанка, на ногах – до блеска начищенные, хромовые сапоги. Покалеченная рука, прижатая к груди, была спрятана под накинутый на плечи китель, застегнутый на одну пуговицу; другой рукой он держал уздечку.
Женщина, открывшая Раджабу ворота, была одета в тёмное складчатое платье, волосы скрывались под чохтой с серебряной цепочкой, украшающей кант, свитый из разноцветных шёлковых лоскутов. Её широкие тёмно-синие шаровары были намного длиннее, чем платье; обута она была в резиновые галоши на босу ногу. Лицо женщины показалось Раджабу похожим на лицо девушки, которую он хотел увидеть. Однако он не произнёс ни слова.
– Ты знаешь, чей этот дом? – спросила женщина, обращаясь к Раджабу, как только закрыла ворота.
– Если скажешь, узнаю, – кратко ответил гость.
– Привяжи коня. Положи ему траву, которая лежит в углу. Заходи в комнату.
Вслед за хозяйкой дома Раджаб поднялся на второй этаж. На веранде стояла тахта, но они миновали её и прошли в комнату с очагом, прикрыв за собой двери. В комнате царила полутьма; свет поступал сюда лишь сквозь маленькое окошко, которое выходило на веранду. Женщина указала гостю на стул, предлагая сесть. Поставив перед ним маленький стол, положила на него недавно испечённый хлеб из пшеничной муки и разрезала его на несколько кусков. Нарезав на мелкие куски овечий сыр, положила в маленькую чашку. Из очага, где ещё тлели угли, вытащила чугунные сковородки с испечённым хлебом. Этот хлеб положила на тканое полотенце, которым был застелен сундук. Потом женщина села на маленькую табуретку напротив гостя.
– Меня зовут Цибац, – сказала она Раджабу, который сидел молча. – С начала войны я являюсь председателем этого колхоза. У меня дома нет мужчин. От мужа и от одного из сыновей «чёрные письма» лежат у меня в сундуке. Оставшийся сын воюет на фронте. Я хочу узнать, кто ты, почему всегда ходишь вокруг моего дома.
– Я знаю, что в этом доме живёт прекрасная девушка, поэтому хожу вокруг её дома.
– Ты знаешь, кто она, эта девушка, и чья?
– Уже знаю. Она дочь председателя колхоза Цибац.
– Ты знаешь, как её зовут?
– Узнаю, если ты скажешь.
– А ты сам кто?
– Уже три месяца я являюсь председателем сельского совета села Шалда. Четыре месяца назад вернулся с фронта. Как видишь, левая рука у меня плохо работает. Поэтому домой отправили. Меня зовут Раджаб. Раджаб, сын Али.
– Очень хорошо, что тебя зовут Раджаб. Ты же неглупый человек. Так зачем прикидываешься глупым? Для чего ходишь вокруг моего дома?
– Я хочу познакомиться с девушкой из этого дома. И жениться на ней.
– Кто хочет жениться, не ходит вокруг дома. Люди отправляют сватов, играют свадьбы и женятся. Ты это знаешь?
– Знаю. Но до того, как отправлю сватов, я же должен хотя бы узнать, как зовут девушку.
– Тебе нечего знать, как зовут девушку: у неё есть жених, на фронте воюет. Моя дочь не бросит его, чтобы выйти за тебя.
– Я хочу хотя бы увидеть ее, если даже она не выйдет за меня.
– Увидеть? Она не воздушный канатоходец, чтобы на неё смотреть.
Цибац замолчала. От хлеба шёл аппетитный аромат. Раджаб съел по маленькому куску хлеба и сыра. Молча опустил голову. Молчала и Цибац.
Когда женщина приглашала незнакомого молодого человека зайти в дом, ей хотелось поругать его и, может быть, напугать. И даже уязвить побольнее, пристыдить, чтобы он больше не подходил к её дому. Но этот парень, назвавшийся Раджабом, сидел с опущенной головой и молчал. С таким безмолвным гостем трудно было найти слова и Цибац. Долгое время оба сидели молча. Цибац думала, что делать дальше с этим молчаливым человеком. Он всё так же ничего не говорил, но и не уходил.
Наконец у хозяйки закончилось терпение:
– Я сейчас иду в контору, – сказала она.
– Тогда я тоже уйду, – Раджаб встал. Медленно, с уважительным терпением ступая за Цибац, он вышел из дома.
После этого случая Раджаб всё так же продолжал свои путешествия в соседнее село. Жители обоих сел, его родного и соседнего, с усмешкой рассказывали о нём небылицы, шутили, приписывая ему то, что он не делал. Влюблённый, как правило, ничего вокруг не замечает и не знает, как выглядят со стороны его действия, поэтому окружающие иногда принимают его за сумасшедшего человека. Действительно, то, что делал Раджаб, было похоже на действия умалишённого. Он появлялся в соседнем селе верхом на своём пятнистом коне. Спокойный, уставший от работы старый конь с большим терпением, чем Раджаб, ждал со всадником на спине, пока девушка выйдет за водой. Когда Раджаб был уверен, что девушка уже не выйдет, он проезжал несколько раз на своём коне по улице перед уже знакомым домом, а затем, никому ничего не говоря, возвращался в свое село.
Дочь гордой Цибац, председателя колхоза, не обращала на Раджаба внимания. Хотя дело обстояло именно так, жители обоих сел открыто рассказывали о подвигах Раджаба, которые он совершал ради Жавгарат – так звали прекрасную незнакомку, пленившую сердце председателя сельсовета села Шалда. Судача об этом, люди не находили причин в чём-либо обвинять девушку, однако, хотя никаких обвинений не звучало, ситуация сложилась странная, и тень от этих разговоров падала на Жавгарат. В этих словесных играх сельчан прошло ещё два месяца.
Решение проблемы нашлось с неожиданной стороны. Как поступить Раджабу, который не знал, как добиться желаемого, подсказала сама Цибац. Она не хотела, чтобы вокруг её дочери распространялись ненужные разговоры. Цибац с первого дня поняла сердцем, что немногословный парень из соседнего села влюблён в её дочь, а понаблюдав за ним, а затем поговорив, сделала вывод, что он достойный человек. Однако засватать любимую и сыграть свадьбу согласно обычаю Раджаб не мог, потому что у девушки был жених, который воевал на фронте…
И вот однажды мама отправила Жавгарат одну за водой в вечернее время. Цибац заранее подсказала парню, когда можно похитить её дочь. В это время Жавгарат не знала, что её собираются похитить. А уже потом Цибац посоветовала дочке смириться с судьбой и создать семью с парнем, который похитил ее. Жавгарат в то время только исполнилось восемнадцать, а Раджаб был старше её на двенадцать лет. С первого же дня он смотрел на свою избранницу как на сказочную красавицу, и такое отношение к ней сохранил на всю жизнь. Своим бережным отношением к молодой жене, своей любовью ему удалось пробудить в ней ответное чувство.
Их единственный сын Али, окружённый любовью и родительской заботой, привык жить, всегда получая лучшее и не отдавая ничего взамен. Раджабу и Жавгарат всегда хватало взаимной любви. Они, казались, никогда не ждали любви от сына. Оба чувствовали, что в характере сына есть что-то неправильное, но что именно – не могли понять. Раджаб и Жавгарат питали надежду, что после женитьбы у него всё наладится. В своих сомнениях муж и жена не могли признаться даже самим себе. Они старались соблюдать в сватовстве все обычаи села.
Абидат тоже торопилась выдать дочку замуж. Родители Сакинат, как и родители Али, были любящими друг друга мужем и женой. До свадьбы у них не было ни встреч, ни любви, ни бесед. Когда у них родились дети, когда они хорошо узнали друг друга, они стали друг для друга дорогими, необходимыми, по-настоящему близкими людьми. Абидат надеялась, что и у её дочери образуется такая же семья. Отец жениха её дочери был уважаемым в селе человеком со спокойным, умеренным характером, хороший и надежный человек. Абидат была уверена, что сын похож на отца.
