В этот вечер Неферуджет, дочь хозяина дома, которая выздоровела и теперь чувствовала себя прекрасно, подошла к Хети и заговорила с ним:
— Хети, я узнала, что ты — командир армии его величества и скоро покинешь нас, уйдешь в страну пастухов.
— Так нужно, — коротко ответил ей молодой человек.
Ночь опустилась на землю, но лицо девушки было освещено поднявшейся высоко в небе луной. Хети вдруг подумал, что Неферуджет очень красива, чего раньше он не замечал — так увлекли его мысли о мести, о том, что необходимо сделать, чтобы вернуть себе сына. А еще он постоянно думал о любимой супруге, которая теперь ждала его в Полях Иалу, в прекрасной западной стране, куда они с Нубхетепи так хотели отправиться в счастливые дни детства.
— Я хотела тебе сказать, что для меня ты стал вторым отцом, потому что вернул мне жизнь. Если бы не ты, змеиный яд отравил бы мне сердце.
— Я сделал то, что считал нужным. И теперь радуюсь, видя, что ты вернулась к жизни и полна света Ра, прекрасна, как Хатор.
— Думаю, мы будем по тебе скучать. К тому же с тобой мы чувствуем себя защищенными.
— Я никогда не забуду вашего гостеприимства.
Приход Сенусрета положил конец этой короткой беседе: увидев отца, девушка убежала.
— Что сказала тебе моя дочь? — спросил Сенусрет у Хети.
— Что она и вся ваша семья будете по мне скучать.
— Это правда, и у нее есть причина, чтобы говорить так. Я не знаю, есть ли у тебя хозяйка дома. Если нет, то я буду счастлив назвать тебя своим зятем. Тем более что я вижу, как ты нравишься моей маленькой Неферуджет. Она всем и всюду рассказывает, что ты спас ей жизнь и стал для нее вторым отцом и господином.
— Сенусрет, у меня была супруга, но шакалы-ааму убили ее.
— Разве такое возможно?
— Это долгая история. Это первая причина, заставившая меня желать смерти ааму, которые придут к вам за податью. Знай, что Зерах, о котором ты мне рассказывал, — отец моей покойной супруги, и убил ее один из его сыновей. Ты не представляешь, сколь ценно для меня то, что ты рассказал мне, как я обрадовался, услышав из твоих уст их имена. Я не покину вашу землю, пока в указанном тобой месте не дождусь этих ааму и не убью сыновей Зераха. Остальных я не трону. Пускай идут к своему хозяину и скажут, что Хети, руку которого направляла сама богиня Нейт, начал мстить за смерть своей супруги Исет.
Этой же ночью Хети принял решение. Утром он объявил Сенусрету и его домочадцам, что уже сегодня отправится в указанное место и станет там ждать прихода ааму.
— Ты поступаешь правильно, — одобрил его план Сенусрет. — В это время года ааму могут появиться в любую минуту. И будет плохо, если эти сыновья Сета увидят тебя в нашей деревне. Идем, я дам тебе осла, на которого ты погрузишь свои вещи и несколько бурдюков с вином.
— Благодарю тебя за щедрость, — поспешил ответить Хети, — но я не хочу обременять себя ни животным, ни вином.
— Послушай, что я тебе скажу. Я понимаю, что в пустыне тебе не нужны ни осел, ни вино. Все это ты отдашь главе племени шасу. Ты станешь для них дорогим гостем, а потом они дадут тебе талисман, который пригодится тебе в пустыне. Встретив на своем пути кочевников-шасу, а по-другому и быть не может, ты покажешь им этот талисман. Тогда они примут тебя как друга и окажут тебе гостеприимство. Если же у тебя не будет талисмана, они, не раздумывая, нападут на тебя, отнимут оружие, а тебя продадут на рынке рабов в Ханаане или у эдомитов. До недавнего времени бедуины боялись египтян, но теперь они нас презирают и не страшатся убивать или угонять в рабство.
Хети поблагодарил хозяина дома за подарки и советы. Неферуджет привела ему ослика и сказала на прощание:
— Вот, возьми. Я буду молить за тебя Хатор, повелительницу Синая. Я подарю ей голубку, чтобы однажды она снова привела тебя к нам, когда ты выполнишь поручение царя.
Антеф, брат Сенусрета, принес четыре бурдюка вина и погрузил их на спину осла, говоря при этом:
— По крайней мере, этого вина сыновьям Сета не видать!
Хети попрощался, еще раз поблагодарил гостеприимное семейство и, не оборачиваясь, пошел по дороге, ведя за собой ослика.
Уходя все дальше, удаляясь с каждым шагом от семьи, принявшей его как сына, он почувствовал сожаление и какое-то странное щемящее чувство. Ему вспомнилась Неферуджет. Сколько дней прошло, пока он заметил, как она красива и грациозна! Правда, после первой встречи, случившейся в винограднике в день его прихода, Хети много дней провел у ее постели в полутемной хижине. Ее красота открылась ему внезапно, при ярком свете дня. Ра окружил ее лицо ореолом света, сделав ее прелесть сияющей. Но нет, ему нельзя об этом думать… Хети прогнал мысли о Неферуджет и вспомнил лицо своей любимой супруги Исет, чья душа-ба, возможно, все еще кружит возле усыпальницы, надеясь в последний раз его увидеть.
Солнце опустилось за горизонт на западе, когда показалось, наконец, стойбище шасу. Оно насчитывало несколько палаток из шкур коз и барашков. Шкуры дубили и сшивали, а потом натягивали полученное полотнище на деревянный каркас, получая укрытие от солнца. Несколько боковых полотнищ-стен всегда оставались открытыми, чтобы облегчить доступ свежему ветру, прилетавшему с моря, которое находилось на севере, не слишком далеко. Женщины присели у огня, занятые приготовлением вечерней трапезы, мужчины загоняли стада коз и баранов в загоны, огороженные колючей пустынной растительностью.
Хети смело вошел на территорию стойбища и направился к группе мужчин, сидевших кружком у входа в самый большой шатер. Во время своих прогулок по пустыне к западу от Тебеса Хети не раз встречал группы кочевников, свободно перемещавшиеся по пустынным территориям, которыми правят бог Ха и бог Сопду с головой сокола. Кочевники казались египтянам непонятными и страшными людьми, страшнее даже, чем дикие звери. Они часто переезжали с места на место в любое время года, следуя от оазиса к оазису, от источника к источнику, по всем дорогам, ведущим из долины к берегам моря Коди — в будущем Красного моря, которое мы привыкли так называть вслед за греками, именовавшими его Эритрейским, то есть «красным». В этой части Египта власть царя еще была сильна, поэтому кочевники вели себя мирно. Им было позволено приводить свои стада на водопой к берегам Нила.
Хети в свое время заметил, что очень немногие кочевники могут говорить по-египетски, а их язык очень похож на язык ааму, по крайней мере тот, на котором изъяснялись кочевники северных пустынь. Он успел пообщаться с некоторыми из них и оказал им ряд услуг — не только как лекарь, но и как переводчик.
Хети отметил для себя, что в этом племени мужчины носили набедренные повязки, украшенные по поясу бусинами, которые делали из финиковых косточек, завернув их в несколько слоев ткани. Говорили они на языке, очень близком к языку ааму, поэтому Хети не сомневался, что поймет их и будет понят. Поприветствовав на языке ааму присутствующих, он присмотрелся к ним и догадался, кто из них глава племени.
— Да пребудет с вами благословение Ха и Хатор, повелительницы Синая! — сказал он им.
— Да благословит тебя богиня Анат, владычица неба и Синайской пустыни, — ответили ему кочевники.
Один из них, тот, кого Хети счел главой племени, стал расспрашивать гостя:
— Ты шасу, если так хорошо говоришь на нашем языке? Или ты из Ханаана, а значит, ты ааму? Хотя очень похож на египтянина.
— Я и есть египтянин, верный слуга его величества, который царствует в Великом Городе Юга. Но, как ты видишь, я знаю ваш язык. Я пришел к вам, чтобы рассказать, что царь Двух Земель дорожит хорошими отношениями с кочевниками. Я принес эти дары — ослика и бурдюки с вином — для тебя и твоих соплеменников. Меня зовут Хети.
Мужчины встали, и глава кочевников назвал себя:
— Меня зовут Халуяким, и я глава этого рода. Добро пожаловать, слуга его величества, который правит в Городе Скипетра.
Вокруг них уже собралась небольшая группа кочевников, состоящая в основном из женщин. Они пришли посмотреть на гостя. По приказу Халуякима с осла сняли поклажу и увели животное в загон.
