- Чего мне нужно боятся? - поинтересовался я.

- Мы с тобой будем плавать, а племяшка будет нырять и из-под воды хватать тебя сам понимаешь за что. И хорошо, если руками. Причём даже не представляю, как этому помешать.

- И отлично! - обрадовалась Вика. - Вы от меня спрятаться хотели, петли наматывали в разные стороны, назад по своим следам возвращались, а я вас всё равно нашла! Потому что я - ищейка! Не просто кого-то там выследила, а сержанта пограничной службы. Это не каждой дано!

- Стас, так ты идёшь купаться? - поторопила меня Тома. - Или устал и лучше поспишь в тенёчке?

- Поплаваем, и возвращаемся в город, - решил я. - Понимаешь, Тома, до меня, кажется, дошло наконец-то, кто и зачем похитил мерзкого Олега.

- Кто?

- Один монархист, совершенно не связанный с сыновьями королевы.

- А я знаю, кто это! Знаю! - обрадовалась Вика. - Но никому не скажу. Стас и сам знает, а с Томкой я не разговариваю. Кто она вообще такая? Я её впервые вижу.

***

Купались мы долго, аж до заката - Тома убедила меня, что лучше подождать до вынесения вердикта по иску вождя Рода. Вика в воде совсем не безобразничала - тётка пообещала её утопить, и кто знает, шутила или нет. Зато когда мы собрались уезжать с пляжа, девчонка устроила настоящее балаганное представление - почему-то не смогла перекинуться в волчицу, а человечьей форме до города брести пару часов, это при том, что солнце уже касалось горизонта. Тома жутко ругалась, даже порывалась избить племянницу, но побоялась - где-то поблизости болтался полицейский патруль, а копы этого наверняка не одобрили.

Вика попросилась на лошадь, мол, она лёгкая, лошадка дополнительного груза даже не заметит. И ехать она должна непременно со мной - тётку она боится, та её постоянно лупит, щипает и даже иногда кусает, когда никто не видит. Я не знал, что делать, Тома - тоже. Но тут мы получили неожиданную помощь - возле нас возникли копы, те самые, что и утром.

- Насколько я понимаю, нужна помощь полиции? - вкрадчиво поинтересовалась женщина. - Девочка не может перекинуться, а лошадей у вас всего две? Если хотите, мы доставим её домой. Нам не трудно, у нас всё равно смена кончается.

- Смогла, - пролаяла Вика, уже волчица. - Поехали!

- Надо же, - деланно удивился коп-мужчина. - А я как раз хотел предложить, чтобы она поехала верхом, а её тётя приняла волчью форму. Но раз у девочки всё получилось, то и надобность отпала.

Мы, конечно, не поскакали, а поплелись, наши клячи вряд ли скакали хоть раз за всю свою лошадиную жизнь, но всё равно так куда лучше, чем пешком. Вика бежала рядом, время от времени обгоняла нас и плюхалась на дорогу, делая вид, что спит. Вроде как дразнила лошадей за то, что едут медленно. Но выросшие в деревне лошади не обращали на неё никакого внимания.

В городе я в первом же ларьке купил вечерний выпуск газеты, другой, не той, что утром. Передовица прямо кричала: "Иск вождя клана королевской крови удовлетворён конституционным судом Вервольфа!". В статье говорилось, что с трёх часов пополудни сегодняшнего дня граждане Вервольфа, являющиеся сыновьями короля и дочерьми королевы, вправе неограниченно случаться друг с другом, а раз так, то и создавать между собой союзы, и эти пары когда-нибудь в будущем смогут претендовать на престол. Дальше пояснялось, что вердикт суда не означает немедленного восстановления монархии, но тут уже я не стал изучать подробности. В вечерних сумерках читать написанный почти юридическим стилем текст, напечатанный мелким готическим шрифтом - нет уж, спасибо.

Я протянул газету Томе, она просмотрела статью куда быстрее меня - и в сумерках лучше видела, и готический шрифт был ей привычен. Ничего не сказала, только фыркнула, и отправила газету в урну. Вика бегала перед лошадьми, рискуя попасть под копыта, и пыталась заглянуть в глаза то мне, то своей тётке.

- Что? - наконец, спросила она. - Написано?

- Достань из урны и прочитай, - посоветовала ей Тома. - Только не говори, что никогда не рылась в помойках. Мне же память не отшибло.

- Сволочь! - ответила Вика.

- Суд снял ограничения на секс между потомками вашей Первой Четы, - сказал я.

- Вау!

- Тебе-то какая разница? - снова фыркнула Тома. - С тобой всё равно никто случаться не хочет. И те, кто с королевской кровью - тоже.

- Убью! - оскалилась Вика.

Они ещё долго обменивались угрозами и оскорблениями. Разок мне даже показалось, что они перейдут от угроз к делу - разъярённая Вика попыталась цапнуть Тому за ногу, но та отбросила её лёгким пинком. Но тем всё и ограничилось, и я перестал слушать их перебранку. Мне и без них было о чём поразмыслить.

Оборотень, которого я считал главным в банде похитителей мерзкого Олега, был умён и опасен. Идти к нему без силовой поддержки рискованно. Но теперь, когда суд вынес вердикт, мальчишка ему больше не нужен. Может, удастся уговорить, чтобы он отпустил пацана. А я взамен организую всё так, чтобы на него не упало даже тени подозрения. Дома мне порой приходилось делать такие вещи, и не попался ни разу.

Просить поддержку у местных властей, будь то полиция или Бюро расследований, бесполезно. Что я им покажу? Свои рассуждения? Если здешние полиция и спецслужба хоть немного похожи на имперские, никакие рассуждения их не заинтересуют. Им подавай улики. А улик нет. Я даже не знаю, где прячут этого малолетнего ублюдка с пентаграммой. Не говоря уже о том, что если напорюсь на полицейского-монархиста, то и моей судьбе, и судьбе губернаторского отпрыска никто не позавидует. На него-то мне, в общем, плевать, а вот себя жалко.

Но что делать, если главарь вдруг решит, что безопаснее избавиться и от Олега, и от нас? Вряд ли, но возможно, точнее оценить не могу, плохо знаю, чего можно ожидать от местных оборотней. Нужно сделать так, чтобы убивать нас стало невыгодно. Классический способ - написать письмо, в котором изложить всё, что знаю, и устроить, чтобы в случае моей смерти письмо было отправлено в полицию. Обычно такие послания оставляют своему адвокату или банкиру, да вот беда - и тот, и другой бесконечно отсюда далеки.

Подумывал я и над тем, чтобы просто отправить письмо обычной почтой, а если со мной будет всё в порядке, потом заявить, что сделал это в состоянии умопомрачения. Но эту идею я отбросил - бандиты о письме наверняка узнают, и велика вероятность, что убьют уже исключительно из мести, что бы я там ни заявлял о сумасшествии.

- Девушки, хватит ссорится, - предложил я. - Я считаю, нам не повредит перед визитом к нашему подозреваемому зайти вон в то кафе-мороженое. Вы любите мороженое?

И Тома, и Вика мороженое любили, так что перемирие, хоть и хрупкое, было достигнуто. Мы привязали лошадей к коновязи, зашли внутрь и заказали все сорта, какие только нашлись в меню. Невозмутимая официантка приняла заказ, потребовала и получила предоплату, и очень быстро принесла поднос, уставленный вазочками в несколько "этажей". Вика испустила возглас счастья и мгновенно перепачкала лицо, хотя ложку ей дали. Тома ела степенно, маленькими кусочками, а на племянницу смотрела неодобрительно.

Я тоже попробовал мороженое, сорт эскимо с шоколадной крошкой, скривился, схватившись за живот, извинился перед дамами и быстро зашагал в нужник. В Вервольфе не так, как в Империи - нет мужских или женских туалетов, оборотни не прячут свои тела от противоположного пола, даже в таких неэстетичных проявлениях. Я это уже видел на Люпус-бич, хотя там всё для удобства туристов, и почти всюду господствует имперский стиль. Так что совместный нужник меня ничем не удивил, тем более, мне нужно было вовсе не отправить естественные надобности.

Из туалета в этом кафе было два выхода - в зал и на улицу. Хорошо - не пришлось лезть в окно. Я выскочил на свежий воздух и побежал туда, где ещё до кафе заприметил вывеску курьерской конторы. Как большинство курьеров, эти работали круглосуточно. Никто тут не усомнился в моей платежеспособности, впрочем, в Вервольфе мой чек не хотела брать только крестьянка, которая помогала нам купить лошадей.