- Придурок Васька переписывался с триста седьмым? Га?

- Иди на хрен, - безразлично откликнулся портье и снова уснул.

- Точно с триста седьмым, - уверенно заявил Павлик. - Это на третьем этаже. По лестнице доберёшься? А то лифт по ночам не работает. Только оружие оставь здесь. Против оборотня оно всё равно не поможет, это же не серебро. Будешь уходить - заберёшь у портье.

Третий этаж - совсем не высоко, я быстро поднялся и уже собрался постучать в дверь триста седьмого номера, но она распахнулась раньше, и по моим глазам, приспособившимся к тусклому ночному освещению коридора, ударил яркий свет. Несколько факелов, десятка два свечей - зачем? На пороге стояла женщина-оборотень, явно не чистокровная, судя по длинным чёрным волосам. И явно нечасто принимающая волчью форму: серьги в ушах, накрашенные ногти и губная помада - этого всего на волчицах никто не видел.

Она стояла, плотно сжав губы, и рассматривала меня сквозь тёмные очки. Я не понимал, зачем нужно зажигать столько свечей, а потом защищать от них глаза, но женщины, даже оборотни - создания непредсказуемые. Я тоже её рассмотрел, глаза уже привыкли к свету. В лице что-то волчье, как и у всех оборотней, очки и длинные волосы этого ничуть не скрывают. Прекрасную фигуру облегает легкомысленный халатик, едва доходящий до середины бёдер, но запахнутый на груди. К такому наряду отлично бы подошли открытые туфли на высоких каблуках, но она обулась в мокасины. Совсем не похожа на Тому, и всё же...

- Тома, - произнёс я и улыбнулся.

Она расхохоталась и тряхнула головой, чёрный парик улетел куда-то назад, и мы вошли в комнату. Она снова повернулась ко мне. Здорово захотелось запустить пальцы в шерсть на её голове, я так и сделал. Она слегка приоткрыла рот, явно напрашивался поцелуй...

- Погоди, Стасик, - остановила она меня. - Я должна предупредить. Это важно. Нет-нет, ничего плохого, но ты сядь, на всякий случай.

- Если сейчас сяду, тут же усну. Я лучше пока постою, ладно?

- Как хочешь, дорогой. Мне показалось, что ты собрался меня поцеловать.

- Собрался. Это неправильно?

- Это правильно, и даже очень. Меня до сих пор в жар бросает, когда я вспоминаю, как ты поцеловал одну волчицу в нос. Но запомни - при поцелуях твой язык никогда не должен попадать на мои острые зубки, а то мой дорогой Стасик станет безъязыким. Понятно? И раз уж зашла речь о моих зубах, ни о каком оральном сексе даже не мечтай.

- И каким станет твой дорогой Стасик, если всё же в порыве страсти об этом забудет?

- Неинтересным. Кстати, у меня течка, ты не забыл?

- Тома, у меня был очень тяжёлый день, и я не уверен...

- Ты пахнешь какой-то девкой. Не местной. Но ты её не это. Ещё от тебя пахнет лошадью. Нет, двумя разными лошадьми. Ты умеешь ездить верхом?

- Как выяснилось, да.

Наконец, мы поцеловались, никто не пострадал, и Тома сказала, что могу я или нет, неважно, а она должна быть готова, стало быть, ей нужно убрать с себя все эльфийские штучки. Я вздрогнул, когда она, совершенно спокойная, выдрала серьги из ушей и куда-то их отшвырнула. Несколько капель крови упало ей на плечи, ещё немного осталось на ушах. Но через полминуты не было и следа ни дырочек, ни разрывов.

- Слизни, если хочешь, - предложила она. - А то пропадёт.

Она вполне могла снять серьги так, как это обычно и делается, рвать мочки было совсем необязательно. Она хочет, чтобы я попробовал её кровь? Никто не говорил, что кровь оборотней ядовита. Наоборот, в ней куда меньше всякой вызывающей болезни гадости, чем у людей. Людские хвори не берут волков, а волчьи - людей. Перекидываясь, оборотни избавляются почти от любой болезни. Я слыхал, что некоторые хирурги рекомендуют для переливания именно их кровь. Хотя и особой пользы в ней тоже нет, иначе бы здешние оборотни ею торговали и богатели. Но сейчас продать кровь они могут только донорскому пункту при городской больнице.

- Ну, и как я тебе на вкус? - ухмыляясь, поинтересовалась она, когда закончил наводить на ней чистоту.

- Был бы я вампиром, я бы оценил куда профессиональнее.

- Не надо быть вампиром, оставайся эльфом. Я уже почти готова, осталась сущая мелочь.

Тома, не раздеваясь и не становясь на четвереньки, плавно перетекла в волчью форму, облизнулась, пару раз тряхнула передними лапами, и вновь стала выглядеть по-человечески. Вокруг валялись кусочки лака для ногтей, похожие на лепестки цветов.

- А помада куда делась? - поинтересовался я.

- Я её съела. От неё желудок не портится. Если, конечно, не перебирать. Я тебе нравлюсь без косметики и побрякушек эльфов?

- Нравишься, - я уже почти засыпал стоя, ляпал в ответ что попало, не думая.

- Мне приятно, - Тома улыбнулась, показав острые зубы. - А почему ты меня так долго не узнавал? Я почти обиделась.

- Из-за лака на ногтях, - я погладил её пальчики. - Его в прошлый раз не было.

- Из-за лака? - удивилась она. - И поэтому ты не готов к случке?

- Нет. Я же говорю тебе - очень устал, а ты меня не слушаешь.

- Тогда ляг, поспи. Этот ваш ненормальный тигр прекрасно подождёт до утра. Ты же не собираешься выслеживать его ночью? Если хочешь, я тебе и колыбельную спою. Но сначала ещё один поцелуй на ночь.

Второй поцелуй был куда более страстным. Я прижал Тому к себе так, что у неё аж рёбра слегка затрещали, оборотням это не страшно. Её объятия тоже были крепкими, но она сжимала меня не в полную силу. Не прерывая поцелуя, Тома сбросила халатик и мокасины, а тёмные очки сами собой куда-то исчезли. Моя одежда с обувью каким-то загадочным образом тоже оказались разбросанными по полу. Я подхватил её на руки и отнёс на огромную гостиничную кровать, уложил и прилёг рядом. Наверно, надо было потушить факелы и свечи, но мы этого вовремя не сделали, а теперь вставать ради такой мелочи никому не хотелось.

- И почему же ты не спишь? - шёпотом спросила Тома, слегка прижимаясь ко мне.

- Попробуй ещё засни рядом с такой, как ты.

- Правду говорят - эльфы все сумасшедшие. И не спишь, и ничего другого тоже не делаешь.

- Помнится, когда мы познакомились, ты тоже странно себя вела.

- Я тогда была пограничником при исполнении, забыл? Течка тут ничего не меняет, служба есть служба. Да и не собиралась я с каким-то там приблудным эльфом... Но пока мы шли, ты так чудесно гладил волчицу... Вот я и собралась. И всё сработало, как надо.

- Что сработало?

- Женщина во время течки излучает особый зов. Или ко всем мужчинам, или к одному, к тому, кто нравится. Ты разве не знал?

- Нет. Откуда? У нас тут почти нет женщин твоей расы, даже полукровок. Зато мужчин полно.

- Да, я знаю. Да и всё равно мой зов не работает.

- А как он должен работать?

- Возбуждать партнёра, конечно. Зачем же он ещё?

Но оказалось, что зов всё-таки работал. Не так мощно, как хотелось Томе, но всё же работал.

***

По собственным ощущениям я поспал минуты две, самое большее три, но Тома сказала, что на самом деле прошло полтора часа. А она, пока я смотрел сны, постирала и выгладила мой мундир, а заодно накрыла роскошный завтрак на двоих. Когда я восхитился её умениями домохозяйки, она очень долго смеялась. Оказалось, на самом деле стирала, гладила и готовила гостиничная прислуга, а сама она умеет только заваривать чай и жарить яичницу. Что ж, идеальных женщин не бывает. Я в ответ похвастался, что умею жарить не только яичницу, а ещё и шашлык, но оказалось, что Тома предпочитает есть мясо сырым. Она здорово повеселилась, заметив, насколько я ошарашен.

- Тебе удивительно к лицу улыбка и смех, - сказал я, чтобы её отвлечь.

- Спасибо. После такого комплимента не помешало бы продолжение, но у нас мало времени. Надо вынюхивать этого вашего тигра, мне за него неплохо заплатили. Деньги нужны даже волчицам. Этот отель очень дорогой, знаешь ли.

- Так поживи у меня. Дом один хрен стоит пустой. Кстати, ты надолго приехала?