Она была простою продавщицей рыбы,
его уже тошнило от любых морепродуктов -
и кошка сдохла, и больше нет и смысла -
но каждый день он покупал, как-будто
был должен показаться на её глаза...
она о чём-то спрашивала по пути к нему.
а он молчал. А дождь об зонт стучал,
уныло предвещая тишину...
она рассказывала о престарелом муже,
мол, как у рыбы мягкие кости у того,
мол, что измучилась с ним жить - какой же ужас...
мол, развелась бы...
но тот владелец столярной мастерской...
Der alte Mann trДgt ein Brett
Старик несёт доску,
дружелюбно улыбаясь,
запирает комнатку,
свет и вентилятор выключает,
трещит какой-то незримый зверёк,
и так хорошо, хоть и дождик идёт
насекомые попрятались в щелях
и только всё видит один лишь сверчок.
старик думает, закрывает глаза
и нюхает её деревянное тело
он целует её,
свой нос под её подбородок суёт
она пахнет прелой
рыбой, супом, руками его...
её ягодицы обхватывает этот дед
он скрещивает руки...
долго её на руках качает
но уронить он может её,
ведь тяжела она для него,
сил не хватит чтоб удержать,
и ищет опору надёжную,
на что положить, чтоб опять проникать...
и темно, но увидеть возможно
очертание машины, подобной столу
он несет её в ту темноту осторожно
туда, ближе к сверчку, и бросает в углу
на холодный металл
он хочет за волосы её ухватить
сверчок истошно вопит
старик включает пилу и яркие лампы
и вдруг поднимается девицы рука
над столиком верстака...
и пахнет при этом,
рыбой пахнет
Ich hДtte Kerzen angebrannt
Я бы свечи зажёг,
но выронил из руки уголёк
и поднялось чудовищное пламя,
и волосы твои огнём объяло
лишь маленькая лодка в пылком море,
и нет пожарных и нет земли на окоёме...
Unter Vollmond und Girlanden
Под полнолунием и под гирляндами
галлюцинация взошла багряная,
выскочила из моего скальпа,
упала, хрюкающая на мою поясницу,
увязалась за мной...
и хочет со мною схватиться,
но бледнеет в своем же зловонии,
и сбрасываю я это хитросплетение агонии
наземь, пусть разобьётся, к чертям, вдребезги!
Нужно спешить - приложиться и вычистить
ртом эти осколки фантома,
плюну в лицо своё ими потом я,
чтобы умер тот, кто мне грезится...
Abgewiesen
Отвержен
Её зола в моей руке трепещет
по ветру сею на прекрасные луга
так бледно светит солнце нам ночное
и семя падает в траву моё густое
соединяясь с пылью её тлена, и она
моя теперь сейчас и навсегда
Großmutter
Бабушка
Я лежу возле тебя на ноге
в ковчеге смерти - на тахте
никак ты не успокоишься!
я вижу, ты почти уже покойница,
но меня трясет от скуки
я связываю бельевой веревкой тебе ноги-руки
я обязан любить тебя до самой смерти
должен жир твой наверх подвинуть прежде
потом я лягу на кожу твою
передразнивая в такт кричащую громко тахту
и затыкаю чрево скоро
плотно морщин горстью
в кровь стёрты копчик, спина
и что-то выпадает из твоего рта
никак ты не успокоишься!
зашиваю рот и глаза, как заправский закройщик я
нос, от дыхания сухой
закрывается прищепкою бельевой
тебе совсем ничего не осталось
ты вынуждена быстро умереть - такая лишь малость...
твоё сердце ударяет слабо
моё сердце ударяет громко
жизнь выпрыгивает из оболочки, как из обломков
таким образом, я хочу вплоть до могильной плиты
быть внуком послушным, любимым твоим
