- Ха, друг! Я потом тебе всё объясню, а сейчас, нам нужен котёл!

В записях капитана я нашёл, что тот отсек на корабле, где мы хранили свои сапоги и шляпы, был кухней. Туда-то мы и потащили свой улов. Думается мне, лошади не очень-то любят рыбу, потому как в брюхе так засквозило! Шорохи, стоны, колеблющийся огонь давал странные тени. Команда занервничала, ну и я тоже, но раз ты стал капитаном, то держи марку!

- Несварение, поди. Бывает! Тащим дальше! - скомандовал я. Однако, как ловко и смело я руковожу ими, а ведь они больше и сильнее меня, и я - всего один против всей команды.

А ведь как грустно - я совсем один. Никогда об этом не задумывался. Просто раньше, ром не давал этой мысли пробиться. Мы пили вместе, пели вместе, а песня и ром очень и очень объединяют. Как будто сразу нет кожи и пара лёгких у вас всех одна. Словно одно целое! Но дни на воде мне доказывают - это невозможно. Ну ладно, ни к чему тебе об этом думать. Надеюсь, ты читаешь мои записи вместе с тем, с кем с удовольствием делишь воздух.

Так, долго и упорно мы тащили рыбу до камбуза. Чтоб ты знал, дорогой друг - камбуз, это кухня на корабле. Только не смейся, но я сам недавно узнал!

- Ну и чаго это делать мы будем? - спросил Игорь.

- Готовить рыбу! - ну это же очевидно!

- И как это?

И вот тут я призадумался. Однажды Карлтон и Ливстон многое отсюда повыбрасывали... Но, слава Гекате, не всё!

Мы нашли: мешок угля, кастрюли, печку (на кардановом подвесе!), всякие поварёшки и ножи. Ножи были такие красивые! Острые и блестящие, они сразу привлеки наши взгляды и руки.

- Хей-хей! - кричал Бьёрн, размахивая ножом, - Смотрите, я ранил ветер!

- Ты не ранил ветер! - руки-в-боки была любимой позой Дона.

- Нет, ранил! Видишь, какой след от острия!

- Это просто свет!

- Это не свет! Это...кровь, правильно, Юз? Да, кровь ветра! Много крови!

-Кровь! Кровь! - поддерживал Бьёрна шустрый Тот и случайно отрезал немножко его бороды.

- Ах ты! Ха ха!

- Стойте! Как-то это небезопасно!

В общем, я тоже увлёкся этой игрой - бегать по кубрику размахивая ножами. Несколько гамаков серьёзно пострадали от наших забав. Кто-то сегодня будет спать на полу. Я догадываюсь кто, и от этого мне грустно.

К счастью, Агустин не такой любитель побегать (что не удивительно, с одной ногой сложно быстро передвигаться) и относится к нашей морской жизни более ответственно. Назвав нас вонючими гнилыми лангустами, он напомнил нам о нашем деле.

О чистке рыбы.

Это далось нам не сразу. Даже пустить ей кишки оказалось целым искусством! Так противно мне давно не было, но, однако, к вони быстро привыкаешь, и со временем потроха уже не кажутся такими мерзкими. Только грустно ставится. Рыбку жалко.

Головы мы тоже рубили. И кидали всё в иллюминатор, а зря - рыбья гадость падала прямиком на плавник нашего корабля.

- Ну Дон, зачем! Разве ты не видишь куда кидаешь?

- Ой, да ладно, ничего страшного. Зато, потроха всегда у нас под носом.

- А зачем? Чтобы приманивать чаек?- я совсем вышел из себя и очень устал от чужой глупости.

Я совсем вымотался. Пока чистил рыбу, осознал, что будь я совсем один, то справился с работой в два раза быстрей. Команда ведёт себя ужасно! Сначала и я смеялся, но когда день подходил к концу, а рыбы всё не убывало...

Я работал ножом, а они только махали им и радовались жизни.

Что ж, с чисткой рыбы было покончено, началась варка ухи. Хорошо, что рядом был Агустин, именно он предложил оставить рыбы про запас, потому что первая уха была катастрофой. Есть эту жижу было просто невозможно!

Команда расположилась на палубе. Бьёрн в одиночку принёс огромную кастрюлю с ухой. Его лицо было напряжено, щёки раздуты, он всю дорогу так пыхтел, что Тот начал над ним потешаться.

- Видать ослабел крошка Бьёрн, без рому-то!

- Заткнись! - рявкнул на всё брюхо рыжий гигант, - эта гадость так воняет, что мне совсем нечем дышать!

Когда я разлил уху по мискам, то и Тот скорчил рожу. И я. Первую уху принято было пожертвовать океану.

- Это первый и последний раз, малыш! - сказал Томас, - Придумай что-нибудь получше.

Получше! Легко сказать... Это ведь рыба, что с неё взять? Наверняка ей суждено плохо пахнуть. Но на следующий день, я всё-таки нашёл способ: мы взяли оставшуюся рыбу, выпотрошили и высушили на солнце!

Рыба оказалась очень солёной. Первая дегустация (мотай на ус, очень модное слово!) прошла на ура. Команде понравился дуэт рыбы и рома.

- Не зря они оба на букву рэ, - подметил Дон.

Я обрадовался: раз мы победили голод и обуздали жажду, мы можем приступать к главному - к путешествию.

Крах, бунт, страх

Порывшись в сундуках Грегори, я собрал себе отличный костюм. Как никак, я капитан, и должен выглядеть достойно!

Мне приглянулись чётные блестящие ботфорты, но они на столь высоком и тонком каблуке, что я не решился их надеть, так что, пришлось довольствоваться сапожками поскромнее. На плечи я накинул синий камзол с эполетами, на голову надел широкополую шляпу с забавным фиолетовым пером, и натянул на лоб повязку на глаз, чтоб было удобнее смотреть в телескоп.

Команда приветствовала меня ахами и охами. Я ликовал! Уважение!

- Томас! - громко позвал я боцмана, - каков наш запас воды под килем?

Томас нахмурил брови, и, покивав головой, что-то шепнул на ухо Агустину. Тот, в свою очередь, подошёл ко мне и сказал:

- Юз, ни Томас, ни я, ни остальные не знаю даже, что такое киль. Может, ты пояснишь, для начала?

О, читатель! Как я был рад этому! Рассказать обо всех чудесах, что я вычитал! Я без умолку трещал на палубе, потом, ночью, продолжал в кубрике, до самого утра рассказывал те истории, которые успел вычитать. Но когда я сам начал проваливаться в сон, ко мне снова подошёл Агустин.

- Всё что ты говоришь, трогает моё сердце. Мне, как и остальным, хочется узнать, что случилось с Синдбадом, но ты должен просветить нас не сказками о море, а о самом море.

- Что ты имеешь ввиду, Агустин?

- Легенды о мореплавателях хороши и поучительны, но нам самим нужно стать настоящими моряками. Как они правили кораблём, Юз? Как они ловили ветер и боролись со стихией?

Я крепко призадумался. Я действительно не знал, как они бороздили моря. Мы ничего не делаем, а моряки в историях без устали работают.

Пусть мои глаза смыкались, я сделал усилие над собой и отправился в каюту капитана. Один иллюминатор был открыт, и через него влетел Альбатрос. Эта умная птица снова подсказывала мне нужный путь - она села на несколько талмудов о кораблестроении и судоходстве.

Внутри одной из книг оказался чертёж корабля.

Я развернул его.

Я прочёл книги. Это было ужасно сложно, часто мне приходилось заглядывать в словари, по часу рыскать по справочнику в поисках нужной буквы - голова совсем перестала работать, слова никак не хотели обретать смысл.

Прочтя всё, что имело смысл прочитать, я обошёл весь корабль: был на самом дне брюха - в трюме, прошёл весь орлопдек - нижнюю палубу, а ещё верхнюю, заходил куда только можно. Даже спускался на беседке за борт, чтобы рассмотреть коня со стороны воды. С пером у меня всегда были проблемы, ты наверняка заметил - мой почерк ужасен, но чертёж составить я всё-таки смог. Конечно, вышло криво - я не инженер, и не художник, и не чертёжник, даже не знаю, кем надо быть, чтоб выдумать и зарисовать целое судно. Вроде вышло сносно. Если я и ошибся в чём-то, от правды это не спасёт - различия бросаются в глаза.

Дорогой читатель, рушился ли на твоих глазах твой мир? Как сказал бы сухопутный - уходила ли земля из-под твоих ног? Я стою на палубе ровно, но сердце словно выбило с места сильным ударом волны, и упало оно прямо в желудок, и все жилы, которые скрепляли меня, перервались. Не бывать теперь покою.

Целых три дня я возился с книгами, команда в это время ждала курса - все были взволнованы предстоящем приключением. Несколько раз ко мне закрадывалась мысль, что единственный выход, это последовать за Грегори. Я не считаю товарищей дураками, они умные ребята, но сами не скоро смогут узнать правду Гиппокампуса. Верёвкой я смог бы отсрочить удар для команды. Моя шея стала бы такой длинной, как у Альбатроса... Сначала Грегори, потом я, потом...