- Не спится мне, - заметив пристальный взгляд, пояснил незнакомец. - Тебе, вижу, тоже.

Саске отвернулся, не желая больше изучать взглядом рытвины морщин на осунувшемся, каком-то сероватом лице. От мужчины шёл стойкий запах лекарств и слабости, а на дне его глаз засела какая-то покорная беспечность. Будто бы его и не волновало вовсе, что он находится в месте, которое можно по праву считать вокзалом между жизнью и смертью.

- Два года не курил, - вздохнул мужчина. - Говорили…вредно, бросай. Бросил…а толку? Рак лёгких. Неоперабельный.

Тот усмехнулся, всё-таки подкуривая и глубоко затягиваясь. Наблюдающий за ним искоса Саске усмехнулся, выбрасывая свой окурок и опуская голову, чтобы тряхнуть ею. Отросшие волосы закрыли глаза, отрезая от этого прохладного мира.

- Я ведь спортом занимался…йогой и вообще…овощи только ел.

Учиха прикусил губу. Он не хотел слушать человека, который, кажется, совсем недавно узнал о своём состоянии, но и уходить почему-то не решался. Тело будто бы приросло к лавочке, пользуясь возможностью побыть вне удушающих стен ещё немного.

- А ты…что с тобой-то? - внезапно спросил мужчина, и брюнет повернулся к нему, удивлённо вскинув бровь.

- Не знаю, - честно признался Саске.

Вряд ли его можно было отнести к тем, что до сих пор страдали от болезни. Но и к полностью здоровым Учиха тоже не мог вернуться. Оставалось стойкое ощущение, что он застыл где-то между этими двумя мирами, балансируя на тонкой шёлковой нити.

- То есть…ты на обследовании?

Саске отрицательно качнул головой. Он действительно не знал, что ответить этому мужчине, а настойчивые вопросы ставили в ступор.

Но тот, наконец перестав пилить его взглядом, посмотрел на затихший фонтан.

- Я боюсь умирать, - неожиданно признался незнакомец. - Не знаю, как это…

Усмешка вырвалась сама собой. Каждый человек задаёт вопросы только затем, чтобы они прозвучали. Его не волнует ответ, но сам факт того, что он поинтересовался чужой персоной уже можно считать выполненным долгом вежливого собеседника.

- Никак, - пожал плечами Учиха. - Ты просто вырубаешься, и…

- И ничего? - как-то взволнованно спросил мужчина, вновь повернувшись к нему. - Совсем?

- А ты ждёшь рая или ада?

- Да я…не знаю, чего жду. Просто, - незнакомец куснул губу, стряхивая пепел под ноги. - Не хочется, чтобы всё это кончалось вот так.

- А почему всё должно кончиться по-другому?

Мужчина зябко пожал плечами. Кажется, Саске только что уничтожил всякую веру бедолаги на то, что после остановки сердца тот увидит белый свет, за которым его будут ждать ласковые ангелы вкупе с его предками? Неужели он в это верил?

- Ведь мы пришли сюда зачем-то…

Учиха не ответил, улыбнувшись и мотнув головой. Ему самому давно уже не верилось в то, что человеческая жизнь имеет хоть какой-то смысл. Ты просто рождаешься, сам того не осознавая. У тебя никто не спрашивает - хочешь ли ты появиться в этом мире, хочешь ли прожить жизнь…

Просто живёшь. Просто умираешь. Бессмысленный круговорот.

Саске догадывался, что кому-то и нравится всё это. Кто-то видит смысл даже в глупых ток-шоу по телевизору в прайм-тайм. Очевидно, для кого-то и жизнь - неплохой фильм, который длится не два часа, а довольно много лет.

Только вот он никак не мог отделаться от чувства, что сценарий к его жизни писал какой-то умственно отсталый человек, а художник по декорациям был дальтоником. Внутри сидело что-то непонятное. Оно верило, будто бы после конца этой жизни будет другая, которую можно будет прожить по-настоящему. Которая окажется той самой…правильной, нужной, заполненной смыслом. А эта жизнь, которая сейчас серым пеплом неспешно утекает сквозь пальцы, была всего лишь разминкой, демо-версией следующей…

- Мы пришли, чтобы умереть, - выдохнул брюнет. - И мы ждём смерти.

Мужчина, кажется, уже смирившись с тем, что ему не ответят, встрепенулся и перевёл взгляд на Учиху.

- И…хотя бы в этом наши ожидания оправдаются, - усмехнулся парень. - Умрём. Каждый. Без исключения.

Поднявшись, Саске убрал руки в карманы простых больничных штанов и побрёл в сторону клиники.

Отчего-то теперь душило и на улице…

***

Оказаться одному во всё ещё спящем здании было как-то неправильно, как-то тревожно. Учиха так и не смог толком выспаться, то и дело просыпаясь от чьих-то громких шагов в коридоре, от приглушённых стенами голосов. Просыпаясь, не видел ничего перед собой, кроме серой пелены предрассветного марева. А в коридоре было тихо и пусто.

Пусто, как и в голове, как и за рёбрами.

Он знал, что Итачи всё-таки оставил телефон в прикроватной тумбочке. Знал, что всегда может набрать врезавшийся в череп номер, услышать голос.

Но зачем?

Они попрощались.

На этом точка.

Конец.

Саске прикрыл глаза, ложась на спину и глубоко выдыхая. Нет, всё это никогда не кончится. Это не сценарист был идиотом, а актёров подобрали не тех…

Дверь тихо скрипнула, и Учиха недовольно поморщился, переворачиваясь на бок, чтобы не видеть пластикового, совершенного лица медсестры с этой приклеенной сочувственной улыбкой. А за ней ничего - пустота.

Рука, опустившаяся на плечо, заставила нахмуриться. Что им ещё надо?

Резко повернувшись, Саске хотел было отмахнуться от надоедливой медсестры, но взгляд зацепился за смеющиеся голубые глаза, за взъерошенные светлые волосы и ту самую ненормальную улыбку, которая могла больше подходить ребёнку, чья пакость удалась, а не взрослому парню.

- Узумаки? - прищурился брюнет, приподнимаясь на локтях. - Какого чёр…

Договорить ему не дали порывисто прижавшиеся к его губам губы. Они были горячими, быстрыми, жадными. Пальцы сжимали тонкую больничную одежду, впиваясь в холодные плечи. Учиха сначала застыл, не веря своему сознанию, не веря своему телу, а потом осторожно коснулся тёплой щеки, чувствуя пальцами шероховатости шрамов.

Наруто был настоящим.

Блондин, привалившись к узкой кровати одним коленом, никак не мог оторваться от пропахшего лекарствами Саске. Он вдыхал его жадно, будто бы воздух раньше перекрывали стянувшем шею жгутом, он цеплялся так отчаянно, будто бы боялся, что Учиха вот-вот оттолкнёт его.

- Почему? - хрипло выдохнул Саске, отстраняясь и заглядывая в глаза напротив. Всё те же лучики ярко светились небесным, будто бы вновь набрались краски. Будто бы Наруто вновь был живым…

- Потому что так правильно, - сказал в губы Узумаки. - По-другому никак…

Горячий лоб стукнулся о прохладный, и сердце болезненно сжалось. Только вот чьё из сердец?

Наруто внезапно отстранился, бросая на кровать тот самый чёрный рюкзак, здорово потрёпанный временем.

- Одевайся. У нас мало времени.

***

- А потом они сказали, что отдадут меня в закрытое училище, - выпалил блондин, поправляя ветровку и улыбаясь во все зубы. Почему-то сейчас слова отца казались смешными, почти нелепыми…