Холод прошёлся по телу обжигающей волной. Что-то шершавое и колючее под щекой оказалось пледом, а потом парень понял, что лежит на кровати.

- Эй!

Он вскинул болящие глаза на обладательницу звонкого голоса. И замер, забыв как дышать.

Перед ним сидела она.

Худощавая до истощения, с огромными светло-зелёными глазами, так выделяющимися на её до синевы бледной коже, длинными нечесаными чёрными волосами, убранными в неряшливую косу, тонкими потрескавшимися губами.

- Эй! - в очередной раз выпалила девушка, улыбаясь.

- Ты…

Саске с жадностью вперился взглядом в её губы, надеясь увидеть там иглы зубов. Но нет…самые обычные человеческие зубы.

Белокожая была совершенно живой и невозможно реальной…

***

- Да осторожней ты!

- Будешь орать, сам ящики таскать будешь, - проворчал в ответ Нагато, выставляя на пол очередной коробок. - Какого чёрта они вообще своих костоломов не послали нам помогать.

- Пф, - фыркнул молодой паренёк, спрыгивая на землю из кузова небольшого грузового фургона. Пошарил по карманам, вытаскивая сигареты. - У них дела важнее…

- Какие? - недовольно нахмурился Нагато.

Его взгляд прошёлся по высокому старинному особняку, окна которого глядели очень уж неприятно и недружелюбно. Почти так же, как и окна детского дома, в котором он провёл часть своей жизни.

- Психов лечат.

- Лучше бы о жратве подумали, - шикнул красноволосый, поднимая с земли два ящика. - Таскать ящики по их долбанной психушке мы не подписывались.

- Не ворчи. Деньги не пахнут.

Нагато лишь скептически тряхнул головой, вбегая по высокой каменной лестнице, которая вела к входу на склад лечебницы для душевнобольных.

«I’ll be the one to protect you from a will to survive and a voice of reason».

«Я буду единственной, кто защитит тебя от желания жить и голоса разума».

========== Глава 9. My body is a cage. ==========

Глава 9.

My body is a cage.

«My body is a cage that keeps me

From dancing with the one I love

But my mind holds the key

My body is a cage

We take what we’re given

Just because you’ve forgotten

That don’t mean you’re forgiven

You’re standing next to me

My mind holds the key

Set my spirit free».

Peter Gabriel - My Body Is A Cage.

«Моё тело – клетка, которая удерживает меня

От танца с тем, кого я люблю,

Но в моей голове есть ключ.

Моё тело - клетка,

Мы берём то, что нам дают.

Только то, что ты забыт,

Не значит, что ты прощён.

Ты стоишь рядом,

В голове моей есть ключ.

Отпусти мой дух на свободу».

Эта большая комната была полностью уставлена однотипными железными кроватями, застеленными дешёвыми колючими пледами. Под ними виднелись простыни и подушки в жёстких наволочках со стандартной чернильной печатью, оповещающей психов о том, что даже подушка здесь им не принадлежит.

Большие арочные окна, зарешеченные с двух сторон толстыми прутьями, пропускали сюда слишком много света, и глазам было даже больно от этой яркости.

- Ты не должен подавать вида, что тебе плохо, - заговорщицки прошипела девушка. Она боязливо глянула в сторону стоящих у двери санитаров и тут же вновь уставилась на Саске. - Иначе будет хуже.

- Почему? - проговорил всё ещё ошарашенный Учиха, кое-как садясь на кровати. Взгляд всё ещё прожигал её тонкую белую кожу, а раскалённый разум пытался понять, когда закончилась реальность и внутренние демоны проступили в этот мир.

- Тех, кому всё равно, они запирают на третьем этаже, - ещё тише прошептала черноволосая.

- А что там, на третьем?

- Истлевшие…

Учиха нахмурился. Эта девушка производила впечатление самого настоящего психа, но он не мог отделаться от мысли, что она та самая тварь, поселившаяся в его голове. Он подолгу смотрел на её лицо, пока она несла какую-то околесицу. Знакомые движения губ, знакомые глаза, пальцы…

Нет. Это просто не может быть она.

Саске прикрыл глаза в тщетной попытке уснуть. В уши назойливым жужжанием лез её звонкий голос. От него было не скрыться. Он обволакивал холодным коконом, и от всего этого становилось только хуже.

- А потом тётушка сказала, что садовый шланг это не змея и мне всё мерещится. Ты представляешь?! Мерещится! Но я уверена, что эта змея хотела убить меня! Задушить!

Открыв глаза, Учиха уставился на болтливую девушку самым недобрым взглядом, жалея, что она слишком реальна, чтобы рассеяться.

- Представляешь? - выпалила она, распахнув свои зелёные глазищи так широко, что белки едва не вываливались из орбит.

- Заткнись.

- Что? Ты что-то сказал?

Она с интересом подалась вперёд, готовая зацепиться за любую фразу, дабы продолжить этот бессмысленный трёп.

- Отъебись от меня! - уже громче прорычал Саске, поднимаясь с кровати. Его пошатнуло и пришлось ухватиться рукой за железную спинку жёсткого ложа.

Взгляд сам собой стрельнул в сторону безразличных ко всему санитаров, но Саске тут же ругнулся. Он поверил в сказку о зловещем третьем этаже, которую рассказала девушка, увидевшая в садовом шланге змею.

Ты безнадёжен, Учиха…

Он сделал шаг вперёд, обхватывая себя руками. Взглядом отметил свободный клочок стены у окна. Там хотя бы можно будет посмотреть наружу, скоротать время.

Скоротать время?

До чего?

Чего ты ждёшь?

- Хех, - усмехнулся своим мыслям Саске, осторожно двигаясь к своей цели.

Зазоры между кроватями были настолько узкими, что приходилось приложить все усилия, чтобы не потерять равновесие и не запнуться о собственные же ноги.

Он говорил себе не смотреть на тех, кто лежал на этих кроватях. Но взгляд всё равно цеплялся за пациентов. Большинство из них спало или же притворялось, а другие смотрели в потолок пустыми застывшими глазами.

Саске приказал себе отвести взгляд от сухонького старичка, кожа которого была до того смуглой, что казалось, будто мужчина провёл под открытым небом большую часть своей жизни.

Наконец он добрался до выбранного клочка стены и, прильнув к ней плечом, прикрыл на миг глаза. На чёрном полотне закрытых век взрывались разноцветные искры, расходясь постепенно потухающими кругами.

Теперь это твой дом.

Когда головокружение слегка улеглось, Саске вновь открыл глаза, обводя взглядом зал. Нужно было привыкать к этим безобразным серым стенам, к железным холодным кроватям с их колючими зелёными пледами, к людям с пустыми глазами и трясущимися руками.

Не все в зале были такими. Многие пребывали в каком-то оцепенении, сидя на кроватях и тихонько раскачиваясь, другие читали. Очевидно, это место что-то вроде местного чистилища. Здесь происходит отбор тех, кто может ещё вернуться в общество и тех, кому суждено сгнить за каменными стенами лечебницы.