- Хорошо, – кивнул Джейкоб и картина на обзорном экране сменилась – вместо полуразрушенных городских улиц возникло лицо немолодого уже мужчины. Резкие черты, короткая стрижка, проседь в волосах, уверенный, «железобетонный» взгляд серых глаз… Это как раз и был генерал О’Нил.

- Здравствуйте, ребятки! Ну, как у вас дела? – спросил генерал очень неформальным тоном.

- Мы почти над столицей. Скоро начнём разгружаться, – ответил Симмонс. Барретт не вмешивался.

- Хорошо, – кивнул генерал. – Вам ещё два рейса сегодня предстоит… Чёрт, кто бы год назад мог подумать, что эти военные корабли станут развозить гуманитарные и строительные грузы по всему миру?! А вот поди ж ты…

- Что нового у вас, сэр? – спросил Эдгар.

- Всё по-старому. Президент Обама всё ещё в коме. Временное правительство издало указ «О всеобщей помощи» или что-то там. Много красивых слов, но суть такова, что граждане отныне законодательно обязаны помогать друг другу, делиться имуществом и тому подобное. В общем, они хотят заставить всех стать альтруистами.

- Да здравствует светлое коммунистическое будущее, – криво усмехнулся Симмонс. – Вот уж воистину ирония судьбы – с чем бились, к тому и пришли.

- Тут не поспоришь, – кивнул О’Нил. – Судя по тексту и содержанию документа – он лишь первая ласточка в направлении озвученного тобой пути, Джейкоб.

- Чёрт! Коммунистические Штаты Америки… Это ж надо! Хотя звучит. Но послушай себя, Джек – говоришь как заправский политик, – проворчал Симмонс. Нельзя сказать, что новость его огорчила или обрадовала. Он отнёсся к ней сдержанно и с долей скепсиса, ибо на протяжении месяца ожидал от временного правительства чего-то подобного. Среди членов временного правительства не было политиков, как и членов корпораций или богатейших кланов. Да что там – во всей стране и мире и тех, и других, и третьих можно было по пальцам пересчитать. Удар ящеров был предельно точен – почти вся так называемая элита была уничтожена, а оставшиеся в живых лишились всего – денег, влияния, власти. И уважения. А может оно и к лучшему? Симмонс не раз задавал себе этот вопрос в последнее время, но пока не смог найти на него ответа, хотя в глубине души знал, к чему склоняется сам… Так может и вправду лучше, что временное правительство сформировано военными и членами профсоюзов, а военный совет исполняет обязанности президента?

- Посмотрел бы я на тебя, Джейкоб, если бы ты три месяца заседал в совете, просиживая штаны, – хмыкнул генерал.

- Сэр, мы на месте. Начинаем посадку, – тем временем сообщил пилот. Симмонс кивнул.

- Похоже, вы прибыли, – констатировал О’Нил.

- Да. Сейчас начнём разгружаться, – подтвердил капитан.

- Кстати, генерал, – Барретт, до этого долго думавший стоит спрашивать, или нет, всё-таки надумал. – Какое решение совет принял по поводу стражниц, регентов и членов их семей?

Вопрос был неожиданный. Как для О’Нила, так и для Симмонса.

- С чего бы вам, министр, вдруг интересоваться их судьбой? – прищурилось изображение генерала. – Вы ведь несколько раз пытались их убить, да и вообще сделали им не очень много хорошего.

- А недавно я спас их от орбитальной бомбардировки, – невозмутимо отозвался псионик.

- Неужели ты стареешь, Эдгар? Становишься сентиментальным? – саркастично поддел министра Симмонс. Эдгар промолчал. – Впрочем, я тоже хотел спросить вас примерно о том же, генерал. Они ведь серьёзно всем нам помогли, а военный совет до сих пор затягивает решение по этому делу…

- Понимаю, – кивнул О’Нил, немного помедлив. – По-хорошему за то, что они сделали их надо представить к званию героев и вручить награды. Тем более учитывая их прошлые заслуги, о которых нам стало известно.

- Я чувствую по интонации – тут есть «но», – проворчал Барретт.

- Всегда есть «но», – пожал плечами генерал. – Ситуация очень необычная. По правде совету сложно принять какое-либо конкретное окончательное решение. Пока же решено оставить до поры всё как есть, ничего в их отношении не предпринимать. Только наблюдение.

- Но ведь эти вечные альтруисты уже раскрыли своё инкогнито, помогая людям по всему миру. Этого мало для решения? – удивился капитан.

- Тем самым они лишь породили новые волнения, даже несмотря на поддержку ООН, – невесело ответил О’Нил. – Вы и сами это знаете. Кто-то их боготворит, кто-то в восторге или фанатеет… А кто-то боится или ненавидит. Мы по-тихому стараемся их прикрывать насколько это возможно. Но с последствиями их откровенности нам ещё предстоит столкнуться. Да и потом – у нас есть множество куда более важных вопросов. То же ООН чудом продолжает функционировать, но в условиях мирового кризиса они безсильны и являются декорацией.

- Это и так всем понятно, – отмахнулся Барретт. – Хорошо хоть пока удаётся удерживать мир от окончательного сползания в хаос.

- Надолго ли? – вздохнул Джейкоб, попутно выслушивая рапорт о начале разгрузки корабля – в этом рейсе они перевозили строительные материалы, продовольствие и медикаменты.

- На сколько хватит сил и ума, – взгляд генерала сделался «колючим». Он явно надеялся, что ума хватит. Но не особо верил в это. – Всех последствий инопланетной атаки не просчитывал никто и никогда. Но она произошла, мир изменился. И нам придётся научиться жить по-новому, если хотим выжить… Ладно, – он резко оборвал недосказанную фразу. – Не буду больше отвлекать вас своими нудными речами, господа. У нас всех полно работы. Желаю удачи, – сказал О’Нил и обзорный экран погас.

- Удачи? Она нужна всем нам, – хмыкнул Симмонс, и они с Барреттом покинули мостик чтобы лично проконтролировать последний этап разгрузки «Одиссея»…

Плеск волн за боротом умиротворял и успокаивал. Мерный, тихий, убаюкивающий. Слушая его можно было забыться, хоть не надолго отстраняясь от окружающего мира. Особенно если слушать закрыв глаза…

Океан был тих и безмятежен. Водная гладь, раскинувшаяся от горизонта до горизонта, сверкала в лучах полуденного Солнца, отбрасывая блики и слепя глаза. Тёплый приятный ветер дул в лицо, принося и делая отчётливее тот, ни с чем не сравнимый, морской запах.

Тишина и безмятежность.

Линдон наслаждался этими минутами покоя. В его жизни таких минут было очень мало.

Послышались шаги. Макс тотчас выделил их из звуков множества шагов других пассажиров. Это была Мария. Она подошла, остановившись в полушаге от него, не решаясь с ходу начать разговор. Женщина была одета в лёгкое платье и босоножки, а её длинные рыжие волосы развевались на ветру и были похожи на языки пляшущего огня.

- Ты не жалеешь? – наконец спросила она.

- О чём? – тихо и почти блаженно прошептал Линдон.

- О том… что мы ушли.

- Мы слишком долго жили для других и работали на других. Пришло, наконец, время устроить собственные жизни, Мария, – ответил мужчина.

- В такое время… Это кажется эгоизмом, – не было ясно, одобряет она или осуждает своего товарища.

- Новый мир – новая жизнь. Это тот шанс, которого мы так долго ждали, – пожал плечами Макс, подняв взгляд на свою спутницу. Теперь он уже не прятал глаза под солнечными очками. Странник что-то сделал с ним. Что-то, после чего он прозрел.

- Мда… И чтобы построить наше счастье пришлось дождаться конца света, – с сарказмом изрекла дама.

- Что поделать – такова жизнь, – усмехнулся Макс, пожав плечами. Этот разговор доставлял ему не меньшее удовольствие, чем созерцание океана. – В любом случае тот хаос и неразбериха, что сейчас творятся в мире, скроют все наши следы. Мы будем свободны.

- Но не от нашего прошлого и всего, что мы делали. Не от нашей совести, – Мария всё ещё не могла примириться с собой. Часть её до сих пор не могла принять ту ужасную судьбу, что постигла весь мир. Совесть взывала к разуму, твердя, что с той силой, которой они обладали, можно было бы помочь изменить мир к лучшему. Искупить грехи, которых было слишком много… Но другая её часть была согласна с Линдоном, жаждавшим обычной спокойной жизни, любви и семьи… С ней. И этому трудно было противиться, ведь женщина знала, что любит Макса.