А потом появился этот странный русский со своим не менее странным предложением о взаимовыгодном сотрудничестве. Его мотивы мне пока совершенно непонятны, так как верить на слово я не привык, хотя и стоит принять во внимание его версию. Но самое интересное – уверенность русского в том, что он способен помочь мне вернуть память. Каким же образом он намерен это сделать, если даже сеанс регрессивного гипноза, проведённый во второй день моего пребывания здесь, ничего не дал? Да и о том, что ему, собственно, от меня нужно, ничего толком не сказал – только туману напустил, хотя и дал понять, что это связано с моей работой в качестве наёмника… И я, как последний дурак, согласился подставить свою шею под удар, который ещё не известно когда, и где ожидать! Не думал, что мне настолько сильно дорога моя память… Но почему он сказал, что потенциальному противнику уже должно быть известно о нашем с ним договоре? Как они могли узнать об этом? Никто не мог нас слышать… если только помещение не прослушивалось. Но это было бы верхом наглости – поставить жучки здесь. Однако, этот вариант тоже заставляет серьёзно задуматься о возможностях противника. И в какой-то степени это объясняет, почему Игорь отвечал на мои вопросы так туманно и витиевато… Но, чёрт возьми, всё это слишком просто и банально – я нутром чую, что русский имел в виду нечто иное, говоря об осведомлённости противоборствующей стороны. Знать бы только что. И опять же – стоит ли верить всему, что говорит этот русский? Пожалуй, всё же, нет… Однако, мне не следует расслабляться – вряд ли он шутил, говоря о том, что моя жизнь находится в опасности. Что ж, по крайней мере, буду предельно внимателен и готов к бою.
Между тем, Солнце уже давно перестало жарить мою камеру слепящими лучами, и клонилось к закату. Я вздохнул глубоко и с облегчением – теперь, по крайней мере, не было видно пыли и чисто психологически дышать стало легче. Я сел на кровать, исторгнувшую из себя оглушительный скрип. Прошло уже гораздо больше тех трёх часов, в течение которых русский обещал уладить мои проблемы с законом. Это к вопросу о доверии – я был готов к такому повороту событий. И вместе с тем, мне Игорь не показался шутником… И тут, наконец-то, оконце в двери моей камеры с лязгом отъехало в сторону, и из образовавшегося отверстия на меня уже в который раз за день зыркнули угрюмые глаза охранника, утром конвоировавшего меня на допрос. Затем оконце также резко и внезапно захлопнулось, и я услышал скрежет ключа в замочной скважине. Смутное подозрение завладело моим сознанием – охранник ничего не сказал. Да и выражение его глаз было каким-то…сонным. Я всегда доверял предчувствию, и поэтому решил обезопасить себя. На всякий случай. Тем более, учитывая разговор с Игорем. Я моментально встал в угол рядом с дверью так, чтобы, открываясь – а открывалась она вовнутрь – дверь закрыла меня. И когда через мгновение дверь открылась, я понял, что был чертовски прав – охранник вошёл в камеру, держа наготове пистолет! Медлить было нельзя – я тотчас метнулся из своего ненадёжного укрытия к охраннику и рубанул его ребром ладони по шее – тот мешком рухнул на пол, выронив пистолет, который закатился под кровать. Но это оказалось лишь началом – внезапно я ощутил, как все мои мышцы онемели! По телу прошла волна холода, будто я оказался в морозильной камере, и внезапно почувствовал, что не могу даже моргнуть, уже не говоря о том, чтобы пошевелиться! Все мысли вдруг почему-то стали вялыми, разум затуманился. Я будто стал погружаться в дрёму, и с каждой секундой это ощущение становилось всё сильнее. И тут чудовищной силы судорога свела все мышцы тела, вернув меня к реальности – моё тело начало жить своей жизнью, словно и не я им управлял, а кто-то другой! Вновь судорога – и моя нога сделала резкий шаг к кровати. Невыносимая боль – едва не потерял сознание – и я против собственной воли нагибаюсь, и трясущимися пальцами правой руки хватаю пистолет под кроватью. Взор застилает кровавый туман с рисунком капилляров, а постоянные вспышки невероятной боли терзают моё сознание и волю, норовят вышвырнуть их в пучины забвения и безпамятства. И всё же, превозмогая всё это, я каким-то чудом, в промежутках между вспышками чудовищной, выворачивающей наизнанку боли, сумел различить тёмный силуэт в дверном проёме. А между тем, моя правая рука, сводимая особенно сильными судорогами, медленно, но верно подносила пистолет к виску. И тут мой разум буквально взорвала накапливавшаяся всё это время небывалой силы ярость! Она была настолько сильна, что, казалось, растворяет мою душу, сжигает сознание и испепеляет тело, а я превращаюсь в чистейшее пламя! И только одна мысль – бороться и убить!!! Всю ярость я направил в правую руку – она стала неистово трястись, будто в припадке эпилепсии или болезни Паркинсона, но, миллиметр за миллиметром я отводил её в сторону от своего виска! И вновь чудовищная, неописуемая боль пронзила моё тело, но ярость не позволила мне отвлечься на это – всё моё внимание, вся моя воля, все мысли были подчинены лишь одной цели – вернуть контроль над своим телом себе!!! И ярость, клокотавшая во мне, наконец, прорвала все барьеры и неудержимым, сметающим всё потоком хлынула вовне! Последнее, что я услышал, перед тем, как отправиться в забытье – чей-то удивлённый и отчаянный предсмертный крик где-то вдалеке, за многие сотни миль от меня. А затем наступила тьма…
Странный гул раздавался в костях черепа, эхом отзываясь в барабанных перепонках. Тьма была настолько непередаваемо объёмной, непроницаемой и всепоглощающей, что я даже грешным делом подумал: «Уж не ослеп ли я?» Но самое странное – я не чувствовал своего тела. И сразу возник вопрос: «А почему я решил, что у меня должно быть тело?». «Интересно, где это я?» – следующее, что пришло мне в голову. Впрочем, не известно, куда эта мысль пришла, ведь у меня вообще не было тела! «Как я здесь оказался?» – вновь задал я вопрос пустоте и, естественно, не дождался ответа. Между тем, обстановка неуловимо изменилась – кажется, краем сознания я заметил какой-то просвет во тьме. «Что бы это могло быть? В любом случае, лучше проверить», – решил я, и моментально столкнулся с проблемой – я не знал, как перемещаться в этом странном мире тьмы. А поскольку я не смог придумать ничего лучше, то представил себе, что перемещаюсь в нужном мне направлении. И – о чудо! – я действительно начал лететь в нужную мне сторону! Однако, проходили секунды, минуты складывались в часы, годы, но никакого намёка на просвет не было. Я не видел ничего, что могло бы мне помочь. «Хотя нет! Что это?» – я устремил свой взор к мелькнувшей вдалеке вспышке. Это не обман зрения! И я метнулся в ту сторону. Теперь это была уже не точка – световое пятно, быстро увеличивающееся в размерах. Оно было ослепительно ярким, но я упорно летел вперёд, невзирая на внезапно возникшую боль и странные, но вместе с тем знакомые ощущения. И вот, наконец, свет полностью поглотил меня…
- А-а-а, очнулся, – услышал я далёкий сильно приглушённый голос. – Давай-ка поднимайся. Хватит разлёживаться, – мгновением позже нечто необычайно холодное и мокрое обрушилось на мою голову с характерным всплеском. Я тут же издал протестующий нечленораздельный звук и с трудом разлепил глаза – ощущения, которыми всё это сопровождалось, навевали нехорошие ассоциации с продолжительной бурной пьянкой и её последствиями. Оказалось, что я лежал на спине. Об этом можно было судить не только по ощущениям, но и по тому, что мой взгляд моментально упёрся в потолок, кое-как заклеенный обоями. Откуда-то с улицы доносились звуки городской жизни – шум проезжающих или тормозящих машин, голоса людей.
- Ну, что, мистер Грей, как отдыхалось? – произнёс смутно знакомый голос, полный сарказма. Я медленно повернул голову вправо, что отозвалось волной крайне неприятных ощущений – прямо напротив дивана, где располагался я, стоял не кто иной, как Игорь! Он как-то хитро, даже злорадно улыбался, держа в руках полупустую бутылку с водой. – Ладно-ладно, можете не вставать – это я так пошутил. Вам ещё нужно прийти в себя.
