Одеяние Гелиона заколыхалось от его изящных шагов, облегая его мощные бедра. Он увидел меня, стоящую у круглого стола в центре фойе и поклонился. Низко.

— Извиняюсь за то, что вел себя как сволочь, — сказал он мне. — Старые привычки и все такое.

В его янтарных глазах была забава и веселье. Легкость, от которой я светилась, когда испытывала чистое блаженство. Гелион нахмурился, глядя на Риса.

— Сегодня ты неестественно хорошо себя вел. Я поставил на то, что к концу встречи Берон будет мертв — и ты не можешь представить, как я был удивлен, когда он ушел живым.

— Мой мейт предположила, что мы выиграем больше, если будем самими собой.

— Ну, теперь я выгляжу таким же плохим, как Берон.

Он прошагал мимо меня, подмигнув, направляясь в гостиную. И ухмыльнулся Азриэлю.

— Кстати, теперь моей новой ночной фантазией станешь ты, надирающий задницу Эрису.

Азриэль только глянул через плечо на Высшего Лорда. Но Кассиан фыркнул.

— Я уже начал думать, когда начнутся заигрывания.

Гелион плюхнулся на диван напротив Кассиана и Мор. Он где-то оставил свою сияющую корону, но оставил браслет в форме золотого змея на правой руке.

— Прошло уже... четыреста лет, а вы трое все еще не приняли мое предложение.

Мор подняла голову в его сторону.

— К сожалению, мне не нравится делиться.

— Не узнаешь, пока не попробуешь, — промурлыкал Гелион.

Они втроем с постели... с ним? Должно быть, я заморгала, как идиотка, потому что Рис сказал мне, Гелион любит и мужчин, и женщин. Обычно обоих в своей постели. И он преследует этих троих уже несколько столетий.

Я задумалась — красота Гелиона, и другие... Почему, черт возьми, они не сказали да?

Рис рассмеялся, и все уставились на него с поднятыми бровями.

Мой мейт просто подошел ко мне и обнял за талию, целуя в шею. Хочешь, чтобы к нам кто-то присоединился в постели, милая Фейра?

От его интонации, его предложения моя кожа натянулась на моих костях. Ты неисправим.

Думаю, тебе понравится, когда тебя будут ублажать двое мужчин.

У меня подогнулись пальчики ног.

Мор прочистила горло.

— Что бы вы там мысленно не говорили, либо говорите вслух, либо уходите в другую комнату, чтобы нам не приходилось сидеть тут и дышать источаемыми вами запахами.

Я высунула язык. Рис снова рассмеялся, еще раз целуя меня в шею, прежде чем сказать:

— Извини, что задели твою нежную душу, кузина.

Я вырвалась из его объятий, из его прикосновений, от которых у меня все еще кружилась голова, отчего становилось трудно думать, и села на стул у дивана, на котором расположились Мор и Кассиан.

Кассиан сказал Гелиону:

— Твои войска уже готовы?

Веселье Гелиона исчезло — превращаясь в холодную расчетливость на его лице.

— Да. Они соберутся вместе с вашими в Мирмидоне.

Горный хребет, располагающийся на нашей общей границе. До этого он не делился такой информацией.

— Хорошо, — сказал Кассиан, растирая стопы Мор. — Оттуда мы направимся на юг.

— И где окончательно будет разбит лагерь? — спросила Мор, убирая ноги из рук Кассиана и поджимая их под себя.

Гелион проследил за изгибом ее голой ноги, и его янтарные глаза были немного застекленными, когда он посмотрел на нее.

Мор не отвела глаз от его разгоряченного взгляда. И острое осознание, казалось, нахлынуло на нее — будто каждый нерв в ее теле задрожал, просыпаясь. Я не осмелилась посмотреть на Азриэля.

Должно быть, многочисленные щиты были выставлены вокруг комнаты, вокруг каждой трещинки и щели, где могли затаиться шпионы, потому что Кассиан сказал:

— Мы объединимся с войском Тэсана, потом, в конце концов, расположимся вдоль юго-западной границы Каллиаса — возле Летнего Двора.

Гелион отвел взгляд от Мор, чтобы спросить Риса:

— Между тобой и милым Тарквином сегодня что-то проскочило. Ты действительно думаешь, что он присоединится к нам?

— Если ты имеешь в виду постель, то определенно нет, — сказал Рис с кривой ухмылкой, снова растягиваясь на подушках. — Но если ты имеешь в виду войну... Да. Я верю, что он хочет сражаться. Но Берон, с другой стороны...

— Хайберн сосредоточен на юге, — сказал Гелион. – И независимо от того, что ты думаешь о Тамлине, Весенний Двор уже оккупирован. Берон должен понять, что его двор станет полем битвы, если он не присоединится к нам и не направится на юг, в особенности, если к нам присоединится Летний Двор.

Это значит, что Весенний Двор и земли людей понесут основные тяготы сражений.

— Прислушается ли Берон к голосу разума? – размышляла Мор.

Гелион постучал пальцем по резной ручке дивана.

— Он играл в игры на Войне, и это дорогого ему стоило. Его люди все еще помнят его решения — свои потери. Да даже его чертова жена помнит.

Гелион часто посматривал в сторону Леди Осени, пока мы были на встрече. Я спросила, осторожно и обыденно:

— Что ты имеешь в виду?

Мор покачала головой — не от того, что я произнесла, а от того, что произошло.

Гелион сосредоточил все свое внимание на мне. Было сложно не вздрогнуть от тяжести его взгляда, от его напряженности. Мускулистое тело было лишь маской, что скрывала за собой хитрый ум. Я задумалась, перенял ли Рис это от него.

Гелион закинул ногу на ногу.

— Две старшие сестры Леди Осени действительно были... – он искал подходящие слова. – Безжалостно убиты. Измучены, а затем убиты во время Войны.

Я отогнала воспоминания о криках Нэсты, рыданиях Элейн, когда ее тащили в Котел.

Тети Люсьена. Были убиты еще до его рождения. Рассказывала ли ему его мать эту историю?

Рис объяснил мне:

— Войска Хайберна к тому времени уже заполонили наши земли.

Гелион сжал челюсть.

— Леди Осени была отправлена к своим родственникам с сестрами и маленькими детьми. Чтобы разделить родословную, – он запустил руку в свои черные волосы. – Хайберн атаковал их поместье. Ее сестры дали ей время, дабы она сбежала. Не потому, что она жена Берона, а потому, что они любили друг друга. Яростно. Она пыталась остаться, но они убедили ее идти. Она так и сделала – бежала и бежала, но чудовища Хайберна были быстрее. Сильнее. Они загнали ее в ущелье, где она оказалась в ловушке на выступе, и чудовища были в нескольких шагах от нее.

Он долго молчал.

Слишком много деталей. Он знал так много деталей.

Я тихо произнесла:

— Ты спас ее. Ты нашел ее, ведь так?

Казалось, что над его густыми черными волосами засияла корона из света.

— Да.

Столько тяжести, злости и чего-то еще было в этом слове, что я внимательно посмотрела на Высшего Лорда Дневного Двора.

— Что произошло?

Гелион не отвел от меня взгляда.

— Я разорвал чудовищ на части голыми руками.

Холодок пробежал по моей спине.

— Почему?

Он мог сделать это тысячей разных способов. Более простых способов. Не таких грязных.

Я вспомнила окровавленные руки Риса после нападения Воронов.

Гелион немного пододвинулся на кресле.

— Она была молодая, несмотря на то, что она была замужем за этим чудесным мужчиной почти два десятилетия. Слишком молодая для брака, на момент свадьбы ей было только двадцать.

Его рассказ был кратким. И двадцать — такая молодая. Почти столь же юная, как Мор, когда ее семья пыталась выдать ее за Эриса.

— И? – Опасный, дразнящий вопрос.

Его глаза вспыхнули столь же ярко, словно солнце.

Но это Мор холодно мне ответила:

— Однажды я слышала, Гелион, что она ждала, прежде чем согласиться на этот брак. Потому что она встретила кое-кого на балу равноденствия за год до этого.

Я старалась не моргать, не выдавать свое растущее любопытство.

Огонь превратился в уголь, и Гелион ухмыльнулся Мор.

— Интересно. А я слышал, что ее семья хотела заиметь внутренние связи для большего влияния, поэтому, не дав ей выбора, они продали ее Берону.

Продали ее. Мор раздула ноздри. Кассиан провел рукой по ее волосам. Азриэль немного развернулся от окна, хотя, я готова поклясться, он немного сильнее сложил крылья.