Это она теперь была в моей голове, когда я посмотрела на грязное лицо, искаженное болью — он корчился от боли даже в бессознательном состоянии. Когда я услышала его тяжелое, влажное дыхание.

Когда я увидела разрез, изгибающийся от его пупка до нижней части его грудины. Разорванную плоть. Кровь — в основном просто струящуюся.

Я покачнулась — и Рис подхватил меня за локти.

Целительница не повернулась, чтобы посмотреть на меня, когда ее лоб сморщился от сосредоточенности, а руки вспыхнули белым светом. Под ними — медленно, края раны потянулись друг к другу.

Если сейчас все выглядит так плохо, то –

— Как, — прохрипела я.

Несколько мгновений назад Рис поведал мне о трех вещах:

Мы победили — с трудом. Тарквин опять решал, что делать с выжившими. И Кассиана серьезно ранили.

— Где ты была? — спросила у меня Мор.

Она была мокрая насквозь, окровавлена и покрыта грязью. Как и Азриэль. К счастью, они не получили серьезных ран, кроме незначительных царапин.

Я покачала головой. Я впустила Риса в свой разум, пока он удерживал меня. Показала ему все — рассказала о Ианфе, Сюриэле и Ткачихе. О том, что узнала от них. По глазам Риса я поняла, что он на мгновение он унесся в другое место, и я знала, что Амрен с Книгой уже в пути. Чтобы помочь Нэсте выследить Котел — или попробовать это сделать. Он может сам объяснить все Мор.

Он узнал о моем исчезновении только после того, как закончилась битва — когда он понял, что Мор сражается. И что меня больше нет в лагере. Он как раз добрался до палатки Элейн, когда Гелион сообщил ему, что нашел меня. Используя какой-то свой талант, который позволял ему чувствовать такие вещи. И вернул меня сюда. Расплывчатые, краткие сведения.

— Он — неужели он... — я не смогла закончить предложение.

Слова стали такими же чужими и труднодоступными, как звезды.

— Нет, — сказала целительница, даже не взглянув на меня. — Однако рана будет заживать еще несколько дней.

Действительно, ей пришлось прикоснуться к обеим краям раны — которые теперь начали переплетаться.

Желчь подступила к моему рту, при виде сырой плоти –

— Как? — снова спросила я.

— Он не стал нас дожидаться, — прямо сказала Мор. — Он продолжал сражаться — пытаться переформировать линии. Один из их командиров атаковал его. Он не отступил. К тому времени, как Аз добрался туда, он уже лежал.

Азриэль оставался хладнокровным, хотя сверлил глазами зашивающуюся рану.

Мор снова спросила:

— Куда ты ходила?

— Если вы собираетесь драться, — резко сказала целительница, — сделайте это снаружи. Моему пациенту не нужно это слышать.

Никто из нас не сдвинулся.

Рис провел ладонью по моей руке.

— Ты, как всегда, вольна идти, куда и когда захочешь. Но думаю, что Мор пытается сказать, что... попытайся оставить записку в следующий раз.

Он говорил обыденным тоном, но в его глазах была паника. Нет — не неконтролируемый страх, которому когда-то поддался Тамлин, но... настоящий ужас от осознания, что он не знает, где я, нужна ли мне помощь. Так же, как и я хотела бы знать, где он находится, нужна ли ему помощь, если бы он исчез, пока нас окружают противники.

— Прости, — сказала я. И ему, и остальным.

— Тебе не за что извиняться, — ответил Рис, прижимаясь ладонью к моей щеке. — Ты решила взять дело в свои руки и раздобыла для нас ценную информацию. Но... — он провел большим пальцем по моей скуле. — Нам повезло, — выдохнул он. — Остаться на шаг впереди — не попасться в когти Хайберна. Даже если сегодня... сегодня на поле битвы нам не так везло. Но циник во мне задается вопросом, покинет ли нас эта удача. И я предпочел бы, чтобы она не закончилась на тебе.

Должно быть, все они думали, что я молода и безрассудна.

Нет, сказал Рис по связи, и я поняла, что оставила свои щиты открытыми. Поверь мне, если бы знала и половину того дерьма, что устраивали Кассиан и Мор, ты бы поняла, почему мы так не думаем. Я просто... Оставь записку. Или скажи мне в следующий раз.

Ты бы отпустил меня, если бы я так и поступила?

Не мне давать тебе разрешение. Он поднял мою голову, и Мор с Азриэлем отвели взгляды. Ты самостоятельная личность и сама делаешь выбор. Но мы мейты — я твой, и ты моя. Мы не даем разрешения, будто управляя движениями друг друга. Но... я мог бы настоять, что мне следует пойти с тобой. Больше для своего спокойствия, просто чтобы знать, что ты в безопасности.

Ты был занят.

Легкая улыбка. Если бы ты была одержима идеей похода на Серединные Земли, я бы перестал сражаться.

Я ожидала, что он упрекнет меня в том, что я не дождалась, пока они не освободятся, отругает за все это, но... он наклонил голову.

— Интересно, простила ли тебя Ткачиха, — задумчиво произнес он.

Даже целительница, казалось, вздрогнула от этого имени — от его слов.

Дрожь побежала по моей спине.

— Я не хочу этого знать.

Рис низко рассмеялся.

— Тогда давай никогда не выяснять это.

Но веселье исчезло с его лица, когда он снова посмотрел на Кассиана. На рану, которая теперь была закрыта.

Ты не виновата в произошедшем с Сюриэлем.

Я выдохнула, когда веки Кассиана начали дрожать и подниматься. Я знаю.

Я уже добавила его смерть в мой постоянно растущий список вещей, за которые я скоро заставлю Хайберна заплатить.

Прошли долгие минуты, и мы стояли в тишине. Я не спрашивала, где Нэста. Мор почти не смотрела на меня. И Рис...

Он сел у подножия койки, когда Кассиан окончательно открыл глаза и застонал от боли.

— Вот что случается, — проворчала целительница, собирая свои вещи, — когда становишься напротив меча, — она нахмурилась, глядя на него. — Сегодня и завтра отдыхай. Я знаю, что лучше не настаивать еще и на третьем дне отдыха, но попытайся не прыгать возле лезвий в ближайшее время.

Кассиан просто удивленно моргал, глядя на нее, прежде чем она поклонилась Рису и мне и вышла.

— Насколько все плохо? — спросил он хриплым голосом.

— Насколько плоха твоя рана, — мягко сказал Рис, — или как сильно нам надрали задницы?

Кассиан снова заморгал. Медленно. Будто снотворное, которое ему дали, все еще действовало.

— Отвечая на второй вопрос, — продолжил Рис, и Мор с Азриэлем отступили на один-два шага, когда в голосе моего мейта послышалась сталь, — мы справились. Кейр принял на себя тяжелые удары, но... мы победили. С трудом. Отвечая на первый... — Рис оскалился. — Никогда не проворачивай такого дерьма снова.

Глаза Кассиана прояснились, когда он услышал вызов, гнев, и попытался сесть. Он зашипел, сердито глядя на красный, воспаленный надрез на своей груди.

— Были видны твои внутренности, ты, тупой придурок, — не выдержал Рис. — Аз не давал им вывалиться из тебя.

Действительно, на руках Говорящего с тенями была запеченная кровь — кровь Кассиана. И его лицо... равнодушное от... злости.

— Я воин, — решительно ответил Кассиан. — Это часть моей работы.

— Я приказал тебе ждать, — недовольно сказал Рис. — И ты проигнорировал мой приказ.

Я посмотрела на Мор, на Азриэля — в молчаливом вопросе, стоит ли нам оставаться здесь. Но они были слишком поглощены наблюдением за Рисом и Кассианом, чтобы заметить его.

— Разорвали линию, — ответил Кассиан. — Твой приказ — чушь собачья.

Рис уперся руками по обе стороны ног Кассиана и прорычал ему в лицо:

— Я твой Высший Лорд. Ты не можешь игнорировать приказы, которые тебе не по нраву.

На этот раз Кассиану удалось сесть, и он выругался от боли, пронзившей его тело.

— Не цепляйся за титулы только потому, что злишься –

— Ты и твой треклятый драматизм сегодня на поле битвы почти убили тебя.

И хотя Рис почти выплюнул эти слова, в его глазах опять была паника. Как и в его голосе.

— Я не злюсь. Я взбешен.

— Значит тебе можно свирепеть из-за наших решений защищать тебя — а нас не позволено быть в ярости из-за тебя и твоей чуши о самопожертвовании?