Но всему приходит конец, и вот, родители, поняв, что я уже не тот балбес и обормот, что был раньше, ослабили свое пристальное бдение, и стал я вновь «автономной» личностью.

Какое же это было счастье снова вырваться на свободу, без надзирателей и ревизоров. Эти три года аскетичной жизни, не прошли даром. Как ни странно, но мне понравилось учиться, узнавать что-то новое, читать книжки и заниматься самообразованием, а вот поведение у меня по-прежнему хромало. Стоило мне ощутить волю-вольную, как во мне снова проснулся вкус постреленка, эдакого сорванца.

Одиннадцатый класс, я закончил на «отлично». После окончания сам поступил в институт, на бюджетное отделение юридического факультета. Учился я хорошо, а вот с дисциплиной было куда хуже. Институтские годы я вспоминаю с большим теплом. Годы веселья, больших студенческих загулов, вечеринок, бедокурства и девушек, много девушек, они менялись как осенние листья, меняющие свою окраску с зеленого на красный, быстро, а порой и мгновенно. Через день я забывал их лица и имена, я вообще о них ничего не помнил. Поэтому я шел на хитрость, всех называя просто и лаконично – «солнышко» и им это нравится. Там, в этом мире разгильдяйства, была моя стихия, моя жизнь, моя свобода. Свобода, которой я наслаждался до потери пульса, вспоминая с содроганием в сердце, те три года моего затворничества. Меня всего передергивало и корежило от воспоминания этих лет, как каторжника или заключенного, закрытого в клетке тюремной камеры. Больше всего я боялся потерять ее, вновь обретенную вольность.

Вот так и жил я до тебя, час за часом, день за днем, прозябая бессмысленную жизнь в учебе, разгуле и пьянстве.

Помнишь ли ты, как мы с тобою встретились? Знаю, помнишь, ты не могла забыть. Ты всегда все помнила, все, до мелочей. Но сегодня я хочу напомнить тебе, освежить твои воспоминая, рассказав тебе, как я впервые увидел тебя.

Уйдя в отставку, мой отец создал свое предприятие занимающееся переводами иностранных текстов с русского на другие языки и наоборот. Я уже год трудился на благо обогащения нашей семьи штатным юристом. Днем я отбывал восьмичасовую каторгу, зато в остальное время суток жизнь моя была наполнена полнейшей вакханалией. Каждый вечер недели был для меня «пятницей», я наслаждался этой жизнью, наслаждался этим куражом. Ежедневно я просыпался с новым женским телом, которое с присущей мне бесцеремонностью, наглостью и нахальством склеивал в местном клубе или кабаке, оно готовило мне завтраки по утрам и варило свежий кофе. Потом я довозил ее до первой остановки, целуя на прощания со словами: «Я позвоню, тебе, солнышко». Сценарий был неизменен – каждое утро повторяло предыдущее. И мне это нравилось, меня это забавляло.

И вот, я стою в нашей местной столовой, с легким похмельем, не выветривавшимся еще после вчерашней ночи, с четкой мыслю в голове: сегодня надо лечь пораньше, а то голова скоро лопнет, пойду еще кофейка себе заварю». Мой взгляд падает на кулер, у которого стоишь ты, такая хорошенькая и миленькая, в желтой блузке с коротким рукавом и зеленой юбке ниже колен, в туфлях на высоком каблуке, твои каштановые волосы забраны в пучок на макушке, открывая твой красивый лоб. Ты наливаешь горячую воду в свою белую кружку:

– Кто это? – толкая локтем, рядом сидящего коллегу, спрашиваю я.

– Где? – отвечает мне Светка – папина секретарша, положившая уже давно на меня глаз.

– Ну, вон, воду наливает.

– А, да это новенькая, в «американском отделе» заменяет Таньку, ну ты помнишь Таньку? Она в декрете со вчерашнего дня.

Я увидел как ты села за свободный столик, распечатав какую-то булочку и начала пить чай: «Отлично, подумал я, вот и «новая жертва»». Адреналин наполнил мое тело, хмель и головную боль, как рукой сняло.

– Привет, – подойдя, к тебе за стол и, сев напротив, произнес я.

– Добрый день, – ответила ты.

– Меня Митя зовут, могу узнать твое имя, солнце?

– Солнце – это звезда, представляющее собой раскаленный шар в солнечной системе. Мне, кажется, я под это описание не подхожу, – сказала ты, чуть сморщив нос, – мое имя менее популярно, чем имя звезды, благодаря которой мы все живем на этой планете, ты, протянув мне руку, заявила, – Лиза.

– Ого! – сказал я, – целый урок биологии. Значит, ты у нас трудишься в «американском отделе», переводя, английские послания, – решил пошутить я.

– Да, – вежливо кивнула ты. – Как тебе первый рабочий день? Нравится работать в нашей фирме?

– Пока, я мало с кем познакомилась, практически никого не знаю, да и работаю еще несколько часов. Вообще, я слышала очень много положительных отзывов об этой фирме. Одна моя знакомая обращалась в вашу фирму, чтобы ей помогли перевести какой-то иностранный документ. Осталась всем очень довольна.

– Я рад, хорошие отзывы о нашей работе, всегда очень приятны. – сказал я, и решил переходить в наступление, секунду помолчав. – Не могу оторваться от твоих глаз, они завораживают меня. Ты знаешь, что они у тебя чарующе красивые, как два алмаза, сверкающих в пучине бездны. Да, именно так, я не преувеличиваю. Согласно преданиям алмаз являлся религиозной святыней Индии и некогда был вставлен в находящуюся в индийском храме статую Брахмы в качестве третьего глаза, но его украли. В твоих серо-металлических глазах столько же мистики и загадки, которыми хочется завладеть, как тем алмазом из индийской легенды. – хорошо сказал, подумал я, мысленно по аплодировав себе.

– Мне надо идти, – сухо сказала ты в ответ на мою красноречивую тираду, – Обеденный перерыв уже закончился.

Ты встала со стула, подошла к раковине, ополоснула кружку и вышла, не оборачиваясь, оставив меня в легком недоумении. Это все, что ты мне могла сказать? Сухое «мне надо идти»? Я сидел, напрягал свой мозг, чтоб произвести на тебя впечатление, а в ответ услышал: «Обеденный перерыв уже закончился». Что это только что было?

– Ну что, «Казанова», не поразил ты своим красноречием Лизочку, – с сарказмом произнесла Светка, подходя ко мне.

– Видели мы таких, – с ухмылкой сказал я, – даю неделю, и она за мной бегать будет как собачонка, стоит только пальцем поманить.

– Ну-ну, удачи! – с такой же ухмылкой сказала Светлана и вышла из кухни.

Но, прошла неделя и уже заканчивалась другая, а результатов не было. Примитивные махинационные поступки в твою сторону тебя не впечатляли, ты оставалась к ним равнодушной. И охапками цветы тебе дарил, и под окнами по утрам стоял, ожидая, когда ты спустишься, чтобы вместе доехать до работы. Отвезти домой на своей супер крутой машине от которой все девушки сходили с ума, тебя я тоже пытался, но в ответ слышал: «Мне до дома идти три квартала, я и так день насиделась в офисном кабинете, я лучше пройдусь, прогуляюсь, подышу свежим воздухом». В кино тебя я тоже приглашал, при этом получив безжалостное: «Я в кино не хожу, оно меня не интересует, все современные фильмы наполнены нудными, простейшими сюжетами, кино меня не увлекает». Зато увлекала меня ты, я и сам не заметил, как эта игра мне начала нравиться, она была для меня новой, было делом чести тебя завоевать. Твоя неприступность вызывала у меня интерес. Эгоизм – вот что руководило мной в первую очередь, я не мог себе позволить быть побежденным. Я считал себя победителем по жизни, королем, императором и позволить, какой-то там девчоночке, взять надо мной верх, этого я никак не мог допустить.

Был конец рабочего дня. Я увидел, как ты спускаешься по лестнице, спеша покинуть свое рабочее место, в один момент я догнал тебя.

– Домой спешишь?

– Да, – вежливо кивнула ты.

– Можно тебя проводить? Знаю, домой ты ходишь пешком, я бы тоже хотел с тобой прогуляться.

– Я не против. Я хожу через парк, что на следующей улице, он прекрасен, там маленький прудик и стая ручных уток, каждый, кто проходит мимо водоема, обязательно кормит пернатых то хлебом, то булочками, а кто кинет орешки, а кто семечки. Мне нравится там ходить и наслаждаться природой и теми вековыми деревьями, что в нем растут.