Йеессс.

Терри насыпает себе.

– У меня опять начинается невъебенный стояк… могу прямо сейчас тебя еще разок обработать… – Его рука ложится на мое бедро.

– Так, все, остынь, сынок, – резко останавливаю я его.

Конечно, я могла бы снова потрахаться, еще как, черт возьми, но в любую минуту может объявиться малыш Джонти. А кроме того, таких парней, как Терри, нужно держать в узде. Будешь давать им по первой просьбе, и они станут тобой пользоваться. Плавали, знаем, даже фотки на память остались.

– Давай ебаться! – смеется он.

– Придержи лошадей. Иди уже внутрь, – указываю я в направлении пивной.

Терри улыбается, потому что в глубине души он четкий му жик и понимает, когда ему говорят, – не то что некоторые. Вот ублюдки этот Виктор и Кельвин. Но в переулке поднялся такой ветер, что нам едва удается открыть дверцу машины. Наконец у нас получается, мы с трудом выбираемся наружу и буквально тащим друг друга в пивную!

Какое же, блядь, счастье оказаться под крышей! Внутри битком. Терри обычно не заходит в «Паб без названия» – по крайней мере, я никогда его здесь не видела, но, кажется, он узнал нескольких завсегдатаев. Я надеюсь, что он останется хотя бы до тех пор, пока не придет малыш Джонти, а потом думаю: не, может, и не стоит.

Терри замечает Эвана Барксдейла, у которого телосложение любителя пива, в то время как у его брата-близнеца, Крейга, конституция скорее психа на водочном заводе. Они исчезают в нужнике, по-видимому, чтобы занюхать по дорожке и провернуть сделку. Я разговариваю с Джейком, хозяином паба, затем достаю телефон, вижу кучу пропущенных вызовов от Джонти и пытаюсь до него дозвониться.

– Нужно сказать Джонти, чтобы поторопился, пока нас не накрыло Мошонкой! Не хочу, чтобы он застрял дома, – говорю я Джейку, но сигнала нет.

– Ох уж эта Мошонка! – говорит Джейк.

Вскоре из нужника возвращаются Терри и Эван Баркси.

– Все, вынужден вас оставить, – говорит Терри. – Долг зовет.

– Оставайся, Тез, упрямый ты, сука, хибби, этой ночью ты работать не будешь!

– К хуям, паршивый ураганишка меня не остановит. Деньги не спят, чувак, – смеется Терри. – Все, сраные джамбо-педовки, увидимся, когда от вас будет пахнуть получше, – говорит он и рулит к выходу.

Вокруг бильярдного стола стоят Крейг Баркси, Тони Грэм, Опасный Стюарт и Дик Макгрегор, и все они наблюдают за тем, как Терри уходит.

– Хитрожопый засранец, – говорит Эван Баркси и поворачивается ко мне. – Откуда ты знаешь этого хибби, бомжару сраного?

Так он, оказывается, чертов хибби! Я бы дважды подумала, прежде чем ему давать, если бы знала! Но Эвана это нихера не касается.

– Он встречался с одной моей подружкой, – говорю я.

– Да, это он умеет, – говорит Баркси, и его губы сжимаются, а глаза превращаются в щелочки. – А вы разве не вместе сейчас были, а?

Я смотрю прямо в его маленькие глазки:

– Тебе-то какое дело?

Эван Баркси колеблется, он понижает голос и пытается придать ему непринужденный тон:

– Малыш Джонти не слишком бы обрадовался.

– Я делаю что хочу.

– Вот как? Докажи!

– Как?

– Пойдем занюхаем по дорожке. – Он кивает в сторону толчка.

– Ладно.

И вот мы идем в женский нужник, в нем две кабинки. Мы заходим в одну из них, и Эван Баркси начинает раскатывать огромную дорожку. Каждый занюхивает по половине. У меня из глаз льются слезы и колотится сердце.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Да…

– Многие здесь думают, – он слегка улыбается, показывая вонючие желтые зубы, – что малыш Джонти пытается прыгнуть выше головы.

– Ага… ты тоже так думаешь? – говорю я. Черт возьми, мне очень хреново, с меня льется пот, и сердце колотит без остановки.

– Да чисто вспомнилось.

Это невыносимо! Нельзя нюхать столько кокса, можно откинуться прямо здесь. Но я его обожаю.

– Сердце… о-о-ох…

– Давай я посмотрю, – говорит Эван и кладет руку мне на грудь.

Мне нравится это ощущение, нравится тупая улыбочка, которая появляется у него на лице, пока он пялится на мои сиськи. Поэтому я не сопротивляюсь, когда он расстегивает две верхние пуговицы на моей блузке и запускает туда ладонь.

– Клевые, кстати, сиськи, – говорит он. А потом: – Давай их сюда уже!

– Сначала раскатай еще одну дорожку, – говорю я, хоть и обливаюсь потом, а сердце все еще грохочет, как драм-машина. Пиздец, как я прусь от ебаного кокоса!

Он раскатывает, мы снова занюхиваем, и тогда нас обоих вмазывает как следует. Эванс расстегивает на мне блузку, и она спадает у меня с плеч.

– Пиздарики… – произносит он и расстегивает лифчик. Он стоит совсем близко, держит меня за обе груди руками и трется об меня. – Трахнул тебя Лоусон, да?

– Ага… – говорю я и вхожу во вкус, – трахнул меня своим большим членом… так что, черт возьми, соберешься ты уже, наконец?..

– Да… – Эван тянется к своей ширинке.

И тут где-то вдалеке раздается стук в дверь.

– Джинти! Ты там? Эй! Что ты там делаешь? Джинти? Я знаю, что ты там! Точняк! Эй!

Это малыш Джонти. У нас обоих глаза лезут на лоб, Баркси закрывает мне рот рукой, а сам прикладывает палец к губам.

– Я знаю, что ты там; Джейк и Сандра, которые работают за стойкой, сказали мне, ага, так они мне и сказали, ага, ага… что ты там, Джинти…

– Джонти, я просто зашла немного взбодриться… – говорю я ему. Мне даже не приходит в голову надеть блузку, размазало меня невъебенно.

– Джинти! Выходи! Давай выходи! Не трогай эту гадость, пожалуйста, не надо, Джинти… – И его голос срывается.

– Я выйду через минутку, не беспокойся, Джонти! – Я смотрю на Эвана, и теперь уже мы оба закрываем себе рты руками, пытаясь не засмеяться во весь голос!

У малыша Джонти такой высокий голос, словно кто-то отрезал ему его бедные яички!

– Я вижу еще одну пару ног! Под дверью! Точняк, точняк вижу, ага. Я знаю, что это ты, Баркси! Что ты делаешь? Что ты там делаешь?

– ДЖОНТИ, СЪЕБИ НАХУЙ! – орет Эван.

Я трясу головой и начинаю смеяться.

– Что ты делаешь?.. Что вы там делаете? Выходи! ДЖИНТИ!

– Мы просто припудриваем носики, Джонти, – говорю я. – Я знаю, что ты не любишь, когда я этим занимаюсь, так что иди в бар и закажи мне бакарди с колой, я приду через минуту… – говорю я и начинаю застегивать блузку.

– Нет! Выходи! ДЖИНТИ! ПОЖАЛУЙСТА! Пожалуйста, выходи, Джинти, дорогая, ну пожалуйста, ну, ну, ну…

Лицо Эвана Баркси снова перекашивается.

– ДЖОНТИ, Я ТЕБЯ, СУКА, ПРЕДУПРЕЖДАЮ! ЗАТКНИСЬ!

– ЭЙ, – кричу я, потому Джонти начинает действовать мне на нервы тем, что ставит нас в такое положение, – ИДИ ДОМОЙ ИЛИ ИДИ УЖЕ В ЧЕРТОВ БАР! БАКАРДИ С КОЛОЙ, МАТЬ ТВОЮ, ДАВАЙ!

Затем раздается удар, еще один, и дверь влетает внутрь кабинки! Он сломал замок! Я хватаюсь за сиськи, пытаюсь прикрыться.

– ДЖОНТИ!

– ТЫ… – Он смотрит на меня, потом на Баркси, потом снова на меня. – Джинти, идем домой! ИДЕМ СО МНОЙ ДОМОЙ СЕЙЧАС ЖЕ!

Эван Баркси делает шаг вперед и выталкивает Джонти.

– Съеби, Джонти, я тебе говорю!

– Это неправильно, – говорит Джонти, смотрит на меня, потом на сигнальный огонь. Он трясет головой и причитает: – Нет, нет, нет… – а затем разворачивается и выбегает из сортира.

Я надеваю блузку и выбегаю за ним следом. Эван Баркси хватает меня за запястье и говорит:

– Оставь ты этого сосунка сраного. – Он пытается меня поцеловать, но я его отталкиваю:

– Отъебись.

Я выхожу в бар, но вокруг толпа, и я вижу только, как Джейк открывает дверь и Джонти выходит на улицу. Я пробираюсь к выходу, и тогда Джейк говорит:

– ЕСЛИ КТО-ТО ХОЧЕТ ВЫЙТИ, ПУСТЬ ВЫХОДИТ СЕЙЧАС! ПОТОМУ ЧТО Я ЗАПИРАЮ ДВЕРЬ, ПОКА ВСЕ НЕ УЛЯЖЕТСЯ!

– КРАСАВА, МАТЬ ТВОЮ! – кричит кто-то.

Начинают скандировать:

– МОШОНКА, МОШОНКА, МОШОНКА, МОШОНКА! МОШОН-КА, МО-ШОН-КА…

Я не знаю, что делать, но затем оборачиваюсь, вижу Эвана Баркси, который размахивает большим пакетом первого и вопит: «Вечеринка!» – и понимаю, что в ближайшее время я никуда отсюда не уйду.