Пилевич задумался.

- Станислав Львович, а ведь ты ещё что-то заметил!

- Заметил, мне кажется, пластинка не просто кусок металла. В ней словно что-то живое шевелится.

- Весьма образно, но непонятно.

- Ну да, я на пределе ощущение живого зацепил, так что....

- Давай, - оживился Проквуст, - я тоже просканирую?

- Нет, вот этого как раз не надо!

- Почему же? - удивился Проквуст.

- Ты её своей энергетикой спалить можешь!

- Ладно, Станислав Львович, не буду я её палить, - Проквуст взял со стола пластину и вернул в карман. - Думаю, она для арианцев имеет ценность.

- Да, и скорее всего они искали не куски крейсера, а эти пластины.

Георг кивнул

- Весьма вероятно. Кстати, может быть, они наврали тебе насчет того, что ничего не нашли?

- Вполне возможно, - Пилевич задумался. - Георг, ты не помнишь, скольких арианцев ты угробил на крейсере?

- Станислав Львович, не я их угробил!

- О, прости!

- Да, ладно, - смутился Проквуст, - если честно, я всё же виноват.

- Готов, как говорилось у классиков, открыть дискуссию по этому поводу.

- Кое-кто из классиков сказал: 'Дискуссии - дело длительное, дорогое и бесперспективное: всех не переспоришь'.

- Гумилёв?

- Он самый.

- Георг, думаю, пластины к кораблю отношения не имеют.

- Более того, - поддержал его Проквуст, - они связанны непосредственно с жизнью арианцев.

- Дневниковые записи?

- Ну, да, этакий индивидуальный регистратор. Странно, что я этого не почувствовал.

- Георг, ты не то искал.

- Станислав Львович, а вдруг мы ошибаемся?

- Не исключено, но я уверен: за эти пластины, арианцы щедро заплатят.

- Ага, или опять начнут бегать за мной по всей вселенной.

- Хм, весьма возможно. Георг, значит помалкивать надо?

- Даже намекать нельзя!

- Хорошо, и что дальше?

- Дальше, Станислав Львович, заряди своих агентов, пусть всё перероют, может, найдут ещё такие пластины?

- Принято. Что ещё?

- Свою пластину изолируй.

- Это понятно. Георг, а твою пластину тоже запереть?

Проквуст с сомнением покачал головой.

- Нет, Станислав Львович, пусть со мной побудет. Объяснить не могу... - Георг развел руками.

- Как скажешь. К огнепоклонникам пойдёшь?

- А как же!

- Тогда, всё, расходимся?

- Подожди, Станислав Львович, не всё.

- Что ж ещё?

- Моя Леночка беременна.

- О, поздравляю! - лицо Пилевича радостно засияло.

- Что ты улыбаешься?! Она не успела сказать, а мне опять на сторону топать!

- Ты ж ненадолго.

- Она всё равно плачет. Станислав Львович, я тебя как друга прошу, глаз с моей Елены не спускай!

- Не волнуйся, обложу со всех сторон. Только вот с сыном твоим как быть?

- В каком смысле?

- Да разве можно обеспечить надежную безопасность подростка?

- Ты думаешь, ему что-то угрожает? - в глазах Проквуста мелькнул испуг.

- Нет, конечно, просто подростковый возраст...

- Всё, решено, я Артёма с собой возьму!

Пилевич недоуменно посмотрел на Проквуста. На его лице удивление постепенно сменилось пониманием.

- А ведь ты прав, отец! При тебе он будет под постоянным присмотром, а заодно и его способности вдруг проявятся?

- Да, - нахмурился Проквуст, - а стоит ли, чтобы они проявились?

- Прости, Георг, но дары господь просто так не раздаёт.

- Ты прав, я его всё равно не удержу, рано или поздно....

- Вот-вот, так лучше уж ты рядом будешь.

- Ох, Леночка мне голову оторвёт.

Пилевич серьёзно кивнул.

- Это точно, давай-ка я с тобой к ней поеду.

- Отличная идея, поехали!

*****

- Пап, это же отстой!

Артём вышел из машины и критически разглядывал 'Парк' отель. Проквуст тоже вышел, открыл багажник.

- Ну, да, отстой на три звезды. Сын, иди сюда, получи свой рюкзак.

Артём закинул за спину рюкзак, продолжая смотреть на отель.

- Пап, мне даже ребятам будет стыдно сказать, где я отдыхал.

- Во-первых, ребятам и вообще никому ничего говорить не надо и не вздумай выкладывать в сеть свою физиономию с глупыми улыбками. Привыкай к молчанию.

- Вообще-то, я не собирался.

- Вот и молодец, тогда выслушай 'во-вторых'. Мы не отдыхать сюда приехали. А в-третьих, для того, чтобы ценить роскошь, надо ощутить бедность. Смысл понятен?

- Понятен, - кивнул Артём, - в принципе, логично. В-четвертых, будет?

- Будет. Этот отель уже два раза послужил началом серьёзных событий, поэтому мы сюда и приехали.

- Пап, не смеши меня, что путного может начаться в таком отеле?!

Проквуст вздрогнул, и высунувшись из-за багажной крышки, пронзительно посмотрел в глаза Артёму. Тот смутился.

- Пап, ну ладно, я так...

- Так? Может быть ... а знаешь, сынок, ты ведь сказал очень важную вещь. Путное, это когда путь известен, а если мы с тобой пути не знаем, то это вполне можно назвать беспутным, имея в виду прямой, а не переносный смысл этого слова.

- Пап, я ж пошутил, а ты такие серьёзные выводы делаешь.

Проквуст вытащил дорожную сумку и хлопнул багажником.

- Запомни, Артём, иногда источник истины содержится в самых неожиданных местах, даже в устах такого безусого и амбициозного подростка, как ты! Пошли, нам еще поужинать надо.

Пока оформляли заселение и ехали в лифте, сын не проронил ни слова. Георг посматривал в сторону сына, прикидывая, не переборщил ли он с отеческим наставлением, но пока держал паузу. Лишь в номере, когда Артём уже стоял на балконе и всматривался в темнеющее сумерками море, он вышел к нему и спросил:

- Артём, ты что, обиделся?

- Нет, пап, не обиделся, - отозвался сын, продолжая вглядываться вдаль, - наоборот, я над твоими словами задумался.

- Ты не шутишь?

- Мне не до шуток. Думаешь, я не понимаю, почему мама плакала и не хотела меня отпускать?

- И почему же?

- Потому что ты и дядя Стас всё время что-то разглядываете внутри меня и я боюсь, пришло время узнать, что именно.

- Боишься? - после паузы спросил Проквуст.

- Ну, да, страшновато.

- Артём, а если мы с Пилевичем ошибаемся, и ты окажешься вполне здоровым и нормальным человеком? Ты огорчишься?

- Ничего себе, вопросик! - Артём задумался. - Наверное, огорчусь.

Проквуст молча смотрел на сына, словно предлагая продолжить.

- Пап, даже моих собственных приключений, которые я смутно помню, достаточно, чтобы чувствовать себя особенным, а твоя одиссея вообще удивительна, хотя я могу только догадываться, ты ведь мало что мне рассказывал.

- Но ты был терпелив и я высоко ценю это.

- Я всегда знал, что придёт время....

- Думаешь, пришло?

- А разве нет?

- Хм, хороший вопрос, - задумался Проквуст. - Вот что, сын, я расскажу тебе часть своей истории. Договорились?

- Договорились.

- Отлично! - Проквуст улыбнулся и встряхнул рукой густые волосы сына. - И спасибо тебе за откровенность.

Артём кивнул.

- Пап, а ты расстроишься, если я окажусь пустой?

- Нет, скорее вздохну с облегчением, а как мама твоя будет рада!

- Да, уж....

- Понимаешь, господь раздает дары не за заслуги. Избранность это тяжкая ноша и обязательства.

- Рок?

- Рок.

- Но разве не мечтает каждый быть избранным?

- Конечно же, мечтает, потому что это придает смысл и жизни, и смерти, - Проквуст обнял сына за плечи, - пойдём, сын, ужинать, завтра рано вставать.

Георг давно уже был готов к этому неизбежному разговору, десятки раз проигрывал в уме всевозможные варианты: от полной откровенности до краткого и ущербного изложения. И то и другое ему не нравилось, с одной стороны негоже отцу полностью раскрываться перед сыном-подростком, у того просто может не хватить жизненного опыта, чтобы всё принять и всё простить, а с другой стороны, и врать не хотелось, вроде как выгораживая и обеляя самого себя. Поэтому после многих раздумий Проквуст принял решение рассказать подробно, но только часть своей жизни.