Генерал-майор Рыбальченко Филипп Трофимович такой громкой "славы" не имел. Но тоже в ходе войны не раз был перемещен с разных командных и штабных должностей по причине несоответствия им.
Такая вот компания собралась после войны в руководстве Приволжского военного округа. История с их прослушиванием, арестом и последующим расстрелом достаточно широко известна. Давать какие-то оценки этого дела не буду. Остановлюсь только на обстоятельствах, имеющих прямое отношение к нашей теме.
Думаю, понятно, что в то время прослушивать с помощью технических средств весь генеральский состав Красной Армии МГБ возможности не имело. В силу чисто технических и материальных причин. Поэтому ясно, что эту группу прослушивали целенаправленно. Особенно если учесть глубину этой операции, когда слушались не только их кабинеты, но даже и домашние разговоры.
Принято считать, что попали они в поле зрения госбезопасности, когда была записана их пьяная болтовня в номере гостиницы "Москва", где они обитали во время одной из своих командировок в Москву. На самом деле, думаю, случилось это раньше и на основании каких-то агентурных данных. Бывший маршал Кулик вел достаточно шумный образ жизни и был не очень сдержан в выражениях, говоря о своих завистниках, которые его "затирают" и "не дают расправить плечи". Да и сама фигура разжалованного маршала была достаточно заметной, чтобы оставить ее без агентурного сопровождения.
Гостиницу "Москва" в то время тоже не прослушивали во всех ее номерах. В этих целях использовались, видимо, специально оборудованные номера для "высоких" гостей столицы. И куда их специально для этого селили. Так или иначе, но пьяные матерные излияния Гордова и Кулика в адрес Сталина и советской власти были прилежно зафиксированы. Отметим, что одного этого факта было достаточно тогда для обвинительного материала и ареста. Но было решено наблюдение и прослушивание продолжить. Так в распоряжении МГБ оказалось большое количество "материала", явившегося основанием к обвинению.
Это все, повторю, достаточно широко известно. Я позволил себе остановиться на этом деле по причине одной малозаметной странности в нем. Обратите внимание. Генерал Рыбальченко был уволен из армии в июле 1946 года. То есть, история с прослушиванием должна была иметь место уже тогда. В ноябре того же года был снят с должности командующего войсками Приволжского военного округа генерал Гордов.
Арестованы все трое были в январе 1947 года, сначала Рыбальченко, потом, через неделю, Кулик и Гордов. Собственно говоря, дело было предельно ясное. Им были предъявлены распечатки их разговоров, от которых было трудно отпереться. Тем не менее, приговор им был вынесен только в августе 1950 года. То есть, следствие по их делу велось два с половиной года. Почему так долго?
Думаю, не ошибусь, если предположу, что и длительность следствия, да и сама по себе длительность прослушивания, объясняются тем, что в МГБ искали их связи с другими высокопоставленными военными. И, в первую очередь, здесь должно было всплыть имя маршала Жукова. Тем более, что даже в известных нам сегодня распечатках их разговоров оно звучало. И звучало для следователей МГБ весьма перспективно. Особенно там, где выражалось мнение, что если бы Жукова не сняли, то "он бы навел в стране порядок". Навести порядок в стране командующий ее Сухопутными войсками может только в том случае, если получит в свои руки политическую власть. А власть он мог получить в тех условиях только путем силового ее захвата. То есть, для Абакумова явственно запахло переворотом. Заговором.
Надо сказать, что министр государственно безопасности не раз пытался убедить Сталина в том, что маршал Жуков возглавляет некий заговор с целью захвата власти. Еще в июне 1946 года, когда Жукова снимали, основу политических обвинений против него первоначально составляли показания Главного маршала авиации Новикова, данные им на предварительном следствии в МГБ. То есть под Жукова начали копать еще тогда. Но Сталин материалам Абакумова на Жукова не поверил. И санкции на его арест не дал.
Однако попыток дискредитации маршала Жукова министр госбезопасности Абакумов не оставлял. Это видно по тому, что и после назначения того на Одесский военный округ против него велись оперативные действия. Они вскоре вылились в так называемое "трофейное дело", по итогам которого 20 января 1948 года Политбюро приняло постановление "О т. Жукове Г. К., Маршале Советского Союза".
В постановлении, среди прочего, указывалось:
"Тов. Жуков в бытность главнокомом группы советских оккупационных войск в Германии допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) и честь командира Советской Армии. Будучи обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков злоупотреблял своим служебным положением, встал на путь мародёрства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей. В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчинённых, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления... Будучи вызван в комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вёл себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения. Указанные выше поступки и поведение Жукова на комиссии характеризуют его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении..."
И маршал Жуков вскоре переводится из Одессы в Свердловск, командовать Уральским военным округом. Его явно не желали долго держать на одном месте, чтобы здесь он не успевал обрастать каким-то своим собственным окружением.
Речь в данном случае не идет о том, справедливы были эти обвинения или нет. В данном случае важно то, что против него со стороны МГБ велся постоянный прессинг, в процессе которого в ход шли любые средства. Не только политического, но и чисто бытового характера. Здесь все шло в ход. Все имело значение для его политической дискредитации. И в этом качестве оно работало как одно из средств "большой охоты" Абакумова.
Почему? Все просто. Если Сталин однажды не поверил Абакумову в "заговор Жукова" по той причине, что хорошо изучил того за годы войны, то надо было показать ему Жукова с разных других сторон. Чтобы зародить у него мысль, что не так уж хорошо он изучил ранее своего маршала. Что Жуков и в этом был "такой"... И в том был "сякой"... И там бы "этакий"... То есть, постоянное выявление в нем "непартийных" черт, ранее неизвестных, должно было, при всем их убожестве с точки зрения политической, создавать иную почву общего отношения к нему Сталина. С тем, чтобы переменить его взгляд на Жукова. Количество, в данном случае, должно было неизбежно перерасти в качество. Вода - она, как известно, точит все.
Вот тогда в дело должны было вступить и материалы прослушивания командования Приволжского военного округа. И их показания на маршала Жукова. Заметим, что от июня 1946 года, когда Жуков был снят со своих высоких постов и отправлен служить в Одесский военный округ, до июля 1946 года, когда из армии был уволен генерал Рыбальченко, прошел всего один месяц.
А пока в дело шли попутные обвинения маршала Жукова, показывающие его "истинное партийное лицо". Это и копание в его личной жизни, и пресловутое "трофейное дело". Сюда же можно отнести новое дело, итогом которого и явилась пресловутая "справка о панфиловцах".
