- Все мы - дар богини или Первого, кто в кого верит, - раздражённо отозвался стражник. - Это не имеет значения. Непорочное зачатие в этом мире ещё не придумали, так что не дури. Он - твой отец.

Антонио попытался сесть. Казалось, вопрос детей и родителей нынче не должен был волновать его вообще, по крайней мере, по той простой и понятной причине, что Карра едва-едва пришёл в себя.

Показалась девушка в белом - очевидно, одна из врачей или медицинского персонала. Она оставила на тумбочке, которую минуту назад в качестве подушки использовал Кэор, графин с водой и стакан.

- Господин маг, - промолвила она, даже не посмотрев на Антонио, - говорил, что во избежание неприятных последствий первые сутки после проклятия надо очень много пить. Это вам на два часа. Если надо будет в уборную, думаю, вас проводят.

Слова казались резкими и сухими. Почему-то за это Кальтэн наградил её мрачным взглядом, но, казалось, девушка не особо-то смутилась и от этого думать о пациенте больше не стала. Она только в притворно уважительном кивке склонила голову, а после поспешила к выходу из комнаты, потому что было ещё множество пациентов и в других отделениях больницы, а уделять время только одному она, само собой, не имела совершенно никакого права.

Антонио выглядел предельно грустным. Он проводил девушку внимательным взглядом, а после посмотрел на Кальтэна.

- Значит, мама врала, - прошептал он, - о том, что это вообще возможно, о том, что она не понимает… - парень запнулся. - Да. Отец. Спасибо. Я… Я пойду, - он поднялся было, и Кальтэн не посмел возразить, одним махом превратившись из властного капитана стражи в прослезившегося родителя, но Анри не собиралась допускать подобный произвол.

- Сидеть! - зло рявкнула она. - Куда направляемся, уважаемый? А кто будет пить воду из графина?

- Сандриэтта, - укоризненно промолвил Фэз, - не стоит так резко. Если молодой человек желает куда-то пойти, то…

- Из-за этого молодого человека Первый знает куда запропастился Его Высочество, а Её Величество умчалась следом, прихватив второго придворного мага. А третий словно сквозь землю провалился, и мы найти его тоже не можем, - Сандра выглядела до ужаса возмущённой. - И вы будете просить меня о том, чтобы я вела себя спокойнее? Нет уж, если его спасают от проклятия, то пусть он старательно выполняет все предписания.

Антонио воззрился на неё таким взглядом, словно впервые заметил, что тут присутствует трое. Анри приказным тоном напомнила ему неожиданно о родной матери - слишком властной женщине. Впрочем, Карра предпочитал властных именно по этой причине, и избавиться от дикого фанатизма по отношению к Эрроке тоже не мог, хотя ему и хотелось этого очень, очень сильно.

- Давай, - повторила Анри. - Давай, возвращаемся в лежачее положение и начинаем пить воду. И немедленно!

Антонио безвольно потянулся за графином. Руки его мелко дрожали, но девушка даже не шевельнулась для того, чтобы ему помочь. А Кальтэну было дальше всего - наклоняться через парня, что и так косился на него с опаской, было бы пределом глупости, даже если в целях помощи.

Карра сделал несколько глотков и едва ли не поперхнулся. Вода была самая обыкновенная, но всё равно отчасти неправильная, хотя пояснить, что именно в ней не так, парень и не смог бы.

- Отец, - вновь ошалело повторил он, словно впервые за всю свою не слишком долгую жизнь вообще услышал это слово.

- Именно, - слабо как-то кивнул Кальтэн. Он выглядел испуганно-потерянным, будто бы впервые в жизни вообще увидел хоть кого-то из своих родственников. - Просто так вышло, что твоя мать была против моего вмешательства, потому мы никогда…

Антонио прервал его коротким жестом. Мать всегда была против, что бы хорошее ни пыталось с ним случиться, и для этого не следовало мямлить и оправдываться. Почему-то Карра упрямо отказывался считать грехом мужскую слабость.

Это для Шэйрана просто переступать через границы. Даже не потому, что он принц, что Лиара воспитывала его всё-таки чуточку иначе, а потому, что ему было к кому обратиться. Если б Рэй захотел, он мог бы броситься к папе, и тот - уж поверьте! - снял бы ради Шэйрана и звезду, и луну с неба, и завоевал бы всю планету.

И теперь Антонио было обидно. Потому что королева Лиара - влиятельнее, чем его мать. И она позволила отцу принимать участие в воспитании своего сына, потому что Дарнаэл Второй ни за что не отступился бы, не сошёл с дороги.

А вот этот мужчина, что называл себя его отцом, отступился. Сдался. Какая ж это Элвьента? Эррока, да и точка.

Карра хотел что-то ещё сказать, но ему помешали. Даже в состоянии болезни он знал, что когда непонятные мужчины явно эльфийской внешности заходят в помещение, то следует закрыть рот на замок и не вмешиваться.

Конечно же, ему было интересно. Потому что Антонио за всю свою жизнь ни разу не встречал живого эльфа, а острые уши этого парня, лет двадцати отроду, пожалуй, явно свидетельствовали о том, что он относился именно к этой расе.

Странно всё как-то в этой стране. Даже Лиррэ казалась роднее и спокойнее, чем всё то, что происходило тут, вот только Антонио свои сомнения высказать ну никак не мог - не появилось ещё такой возможности выражаться в этом государстве.

- Вечер добрый, - холодно кивнул незнакомый эльф. - Кэор, ты тут единственный из королевских наследников, значит, это тебе.

- От кого? - стражник поднял на Тэравальда удивлённый взгляд. - Разве мне кто-то может писать письма? И королевским наследникам вообще?

- Может, может. Но Сэя куда-то отбыла, Шэйрана и вовсе в столице нет, понятия не имею, куда он запропастился, - библиотекарь пожал плечами. - Мне придётся отправляться его искать, завтра утром в дорогу. Но, так или иначе, читай ты. Это о судьбе короля.

- Ты вскрыл! - обвиняюще заявила Анри, посмотрев на парня так, словно тот был самым настоящим сумасшедшим и только что нарушил самое главное правило в жизни.

- Да, у меня не было выбора, - Тэравальд коротко кивнул и быстрым, рваным шагом направился к выходу. - Библиотека закрыта… Но это вас вряд ли будет волновать, вы ж туда не ходите.

Кэор обязан был возмутиться - обычно, в отличие от Кальтэна, что не интересовался книгами и заходил в их царство разве что в качестве королевской стражи, чтобы Дарнаэла никуда не занесло, и Анри, что ещё и не успела заинтересоваться местными книгами, племянник короля навещал сие место раза три на неделю. Но после как-то всё стёрлось, а после заключения в подвалах ему и вовсе не хотелось участвовать ни в чём подобном.

Вот только он не открыл рта - потому что уже открыл письмо и пробежался взглядом по строкам.

Кэор, вопреки тому, что его кожа была довольно смуглой, побледнел, едва ли не слившись со стеной, и поднял взгляд на Кальтэна.

- Его Величество, - выдохнул он. - Дядя там, в Эрроке.

- В Эрроке? - Фэз помрачнел. - Он собирался туда, пожалуй, но… Почему так грустно? Что-то случилось? В Эрроке обычно Дару покушения грозили куда меньше, чем в родной стране.

- Естественно. До тех пор, пока он не попал в плен к безумной ведьме, - Кэор отшвырнул в сторону письмо. - Это пишет та дрянь, Тэзра, и…

- Не смей так говорить о моей матери! - взвился Антонио. - Никто не имеет права…

Анри шикнула - даже Кальтэн не стал возмущаться от того, что его распрекрасную возлюбленную, бросившую его весьма, между прочим, успешно, так нагло обозвали. Она и сама поднялась и заглянула начальнику стражи через плечо.

Нет, это письмо явно не предназначалось для чужих глаз, но они и чужими-то не были. Скорее уж немые наблюдатели того, как успешно катится ко всем чертям - тем самым, змееподобным, - их маленький мирок и довольно крупное королевство.

Тэзра, казалось бы, упивалась тем, что король спасти сам себя не мог, равно как и не имел такой возможности выбраться на свободу. Ей нравилось сообщать о всех его мучениях, нравилось добивать бедного Кальтэна и доводить его до белого каления, нравилось сочными, яркими фразами описывать то, что она делала.