- Эй, у меня тут дельце, но я не хочу нарваться на одного типа. Не поможешь мне? – ухмыльнулся он. Юмэ подозрительно прищурилась и усмехнулась.

- Похоже, наше нормальное знакомство начинается почти так же, как фальшивое, – сказала она. – Ну, пойдем. Где этот тип околачивается?

- А везде! – хмыкнул Изая и, засунув руки в карманы, неспешно пошел в сторону универмага Сэйбу – одного из самых крупных в Токио. – Он выбивает долги из не совсем честных граждан и таскается повсюду за своим боссом – Томом. Так что где с ним встретишься – никогда не знаешь.

- И как он выглядит?

- Ооо, ты его не пропустишь. Высокий блондин в костюме бармена. Впрочем, он японец. Его зовут Шизуо Хаваджима, и он мой злейший враг. И по совместительству – единственный человек, которого я ненавижу.

- А остальные как же? – улыбнулась девушка уголками губ.

- Ооо, остальных я люблю. Я люблю людей! Всех, до единого! Они очень интересны! Их эмоции, поступки, мысли – мне нравится все это!

- Я бы сказала, тебе нравится все это изучать. Любовь – это другое чувство. Нельзя сравнить любовь к рамену и любовь к человеку.

- Почему же? Вполне себе можно. Я люблю всех людей – я не могу любить кого-то одного, так же и с раменом – я люблю все порции, которые съел, а не какую-то одну.

- А разве самая вкусная, самая лучшая, самая особенная порция не будет нравиться тебе больше остальных?

Парень призадумался.

- Наверное, будет. Но это не значит, что когда-нибудь я не смогу попробовать порцию повкуснее.

- Но ведь до того момента, как ты ее попробуешь, предыдущая будет для тебя самой любимой.

- Да. И поэтому я, наверное, все же не могу сравнивать людей с раменом.

Юмэ искоса глянула на собеседника. Он был наиграно весел и ухмылялся, но она видела, что на самом деле он пытается не нахмуриться. Ему не нравилось ее сравнение. «Почему? Одна порция рамена не может стать особенной на всю жизнь, потому он не хочет сравнивать рамен с людьми. Он хочет найти особенного человека. Того, кто будет таким всю его жизнь. Он не хочет всегда быть один, но боится признаться в этом самому себе», – подумала она.

- Ты его встретишь, – улыбнулась она. – Ты встретишь того самого, особенного человека, который поможет тебе понять самого себя.

- Да я вообще-то с этим проблем не испытываю, – фыркнул Изая. – Я себя прекрасно понимаю.

- Да, да, да. Конечно, – улыбнулась Юмэ и перевела разговор на другую тему. Ей больно было говорить Изае, что он когда-нибудь найдет кого-то особенного, потому что она мечтала, нет, не мечтала – это было бы слишком самонадеянно – в ее голове просто проскальзывала мысль: «Как хорошо было бы стать для него тем самым человеком». – А этот тип, Шизуо, что сделает, когда тебя увидит?

- Хм. Интересный вопрос! Он всегда делает одно и то же. Орет: «Изая! Я же велел тебе не появляться в моем районе!» – хватает аппарат с газировкой и швыряет его в меня.

- Он что делает? – не поверила своим ушам Юмэ.

- Он швыряет в меня автомат с газировкой, – терпеливо повторил Орихара. – Ты что, вообще не знаешь легенд Икэбукуро?

- Нет, я здесь редко бываю – мне просто сегодня понадобилось купить кое-что в «BIC Camera» – я решила напоследок сделать пару красивых фотографий. А в прошлый раз я здесь была по поручению отца. Я не знаю ни о Шизуо Хаваджиме, ни о тебе. Ты же здесь тоже важная шишка, я так понимаю?

- Ага. Очень, – хмыкнул парень. – Такая, что все пытаются меня извести, а вот не удается. А на счет Шизуо... Понимаешь, у него нарушения в мозгу – он не может контролировать свою силу. Именно поэтому он способен вырывать дорожные знаки и махать ими над головой, как сачком для бабочек. Он в детстве из-за этого все время ломал себе кости – не мог справиться с излишней силой, а потому все время в больнице валялся. Мы с ним вместе учились в старшей школе и сразу друг друга возненавидели. С первого взгляда.

- Да уж, за что такую милашку, как ты, можно возненавидеть? Прям непонятно! – фыркнула Юмэ, и Изая расхохотался.

- А ты и впрямь нечто! Если хочешь знать, меня считают самым опасным человеком в Икэбукуро, а ты так со мной разговариваешь!

- Да мне как-то все равно, кем тебя считают. У меня есть свое собственное мнение, и оно совершенно другое.

- И какое же?

Сердце парня быстро забилось, и он затаил дыхание. «Да что ж такое-то?! Чего я так жду ее ответа? Да, мне с ней… наверное, хорошо. И я, наверное, даже счастлив. Потому что, как ни крути, а это тепло в груди очень и очень приятное, если его не отвергать. Но чего я так нервничаю? Она что, должна мне сказать, что я идеален, и я от восторга на седьмом небе окажусь? Бред сивой кобылы!»

- Ну, ты язвительный, хамоватый, вредный, жестокий, тебя не волнуют чужие страдания, – Изая нахмурился, но в следующий миг удивлено приподнял брови. – Это ты всем демонстрируешь. Это твоя «маска», которую ты надел и не собираешься снимать, потому что она тебе удобна. К тому же, ты так долго носишь ее, что просто не знаешь, как будешь жить, если расстанешься с ней. В твоей жизни что-то случилось, что-то, что показало тебе, что остаться ребенком для тебя – идеальный вариант. Меньше будет боли. И ты надел эту маску. Привык к ней. Вжился в этот образ и уже сам не различаешь, где ты-настоящий, а где – фальшивка. А если точнее – ты-настоящий заснул и просыпаешься крайне редко. Только когда испытываешь сильные эмоции. Нет, не так. Когда ты испытываешь сильные положительные эмоции.

«Она докопалась до того, до чего не смог докопаться Шинра. Она поняла, что меня не в стрессовую ситуацию, надо было ставить, чтобы я испытывал настоящие эмоции, а сделать меня счастливым. Шинра не понял, и хорошо. А она... она поняла. Она и впрямь меня чувствует», – подумал Изая и улыбнулся собственным мыслям.

- А если говорить о тебе настоящем... Ты совсем другой. Ты любопытный, любознательный, умный, не сворачиваешь, даже если впереди тупик. Стена? Ну и что? Я ее перепрыгну, пробью или сделаю подкоп, но переберусь на другую сторону. Вот как ты живешь. А если смотреть в самую глубину твоей души, ты хочешь быть счастливым и боишься одиночества. Боишься навсегда остаться один. Но еще больше ты боишься, что, впустив однажды кого-то в свое сердце, ты испытаешь боль. Боль от предательства. И ты закрываешься еще больше. Это замкнутый круг, но ты и не хочешь из него выбираться. Тебя все устраивает, потому что если ты примешь решение идти в какую-то одну сторону, то потом не повернешь. И тебя это пугает. Это единственное, в чем ты боишься ошибиться. Ты хочешь тепла, но не можешь решиться стать самим собой. Если же говорить о том, каким я тебя считаю – то, наперекор всем кто тебя знает, я скажу что ты добрый.

- Я – добрый? Я – добрый?! А-ха-ха-ха-ха! – парень разразился безумным хохотом. – Ты что, шутишь? Я не могу быть добрым – я заставляю людей ненавидеть меня!

- Да, а почему? Не знаю, что там у тебя с твоей работой и обычной жизнью, но ты спасаешь самоубийц. Почему? Потому что тебе интересно их исследовать. Потому что ты хочешь знать все. Потому что тебе нравится ими манипулировать. Но есть еще одна причина. Тебе нравится дарить надежду. Тебе нравится, когда человек оживает. Потому что, возвращаясь к жизни, он меняется. Он понимает, что нужно бороться. И это стремление вперед тебе очень важно. Ты не привык сдаваться сам, и понимаешь, что это единственно верный путь. А потому ты помогаешь людям тоже обрести его.

- Да ты всего лишь вторая, кто его «обрел» – остальные через минуту опять начинают во всем сомневаться, – фыркнул Изая. – Нет, яд глотать они не собираются, но во всем остальном точно начинают сомневаться.

- Ну и что? Тебе важно не то, что будет «после», потому что «после» они тебя возненавидят. Тебе важен только этот момент, ты живешь им. По-настоящему живешь. Становишься собой.

«Она… она… Нет, все же я в тысячный раз убеждаюсь, что выбранного пути надо придерживаться. Не зря я решил впустить ее в свою жизнь. Она единственная, кто меня понимает, и сейчас мне уже от этого не больно – мне хорошо». Парень ухмыльнулся.