— Вата стал домохозяйкой? — съязвил Мэлло, усаживаясь на освобожденное свалившим в душ Мэттом место.
— Нет, он просто решил помочь несчастной кормилице-поилице, — фыркнула Юля. — Хоть один мужик в доме есть.
О как. С чего это она? Ривер же ее тоже раздражает, да и вообще она придерживается политики невмешательства и глобального такого косплея Мисы-Мисы в целях вытуривания анимешек в загробный мир…
— Она бы и сама справилась, — фыркнул Мэлло. — Помогать фехтовальщику в нарезке продуктов глупо.
Не скажи, Михаэль, ой, не скажи! Особенно если фехтовальщик ленив как стадо лемуров…
— А, ну да, отмазка всех лентяев: «Оно и само бы сделалось», — хмыкнула Грелля. — Ага, сделалось бы. С помощью Гарри Поттера. То есть, опять же, пусть другие трудятся, а я пальцем не пошевелю — вдруг отвалится, я ж зомби!
Кэль нахмурился, а я поспешила сгладить углы:
— Юль, спокуха. Лень присуща абсолютно всем. Я вот на Найта творог спихнула, а могла бы и сама покромсать. Лучше скажи, что косплеим?
Грелля вздохнула, закатила глаза и возвестила:
— Косплей купальников. Я сегодня поеду в купальнике Кавашимы Амии из «Торадоры». А ты косплеишь Акадзаву Идзуми из «Another».
— Нееет, — я закатила глаза. То бишь, купальник у меня будет салатовый, открытый. Одно хорошо: без рюшечек-оборочек — просто салатовая ткань… Но я ненавижу открытые купальники. Лучше бы уж школьный закосплеила — он хоть и страшный, хоть и темно-синий, но закрытый. А вот Юля будет вообще в ошизенно откровенной шмотке: белый купальник, ясен фиг, раздельный, с розовым бантиком на лифе без бретелек. Она хочет покрасоваться перед Лайтиком? Логично. Но мне с моим недо-первым размером а-ля «гладильная доска», и правда больше подошел бы школьный вариант…
— Вы что, на пляж собрались? — озадачился Кэль. — Мы же собирались…
— Мы и сейчас собираемся, — перебила его я, усмехнувшись. — Вот только после этого мы едем на Голубые Озера. Тут не очень далеко от города есть лес, а в лесу — шикарное место для отдыха. Сеть озер с чистейшей водой. И, что важно, там мало народу. Точнее, народу там всегда до и больше, но только в той части, что поближе к городу. А там, куда мы с Юлей обычно ныкаемся, народу мало.
— Хм.
Многозначительно, да. Ничего не скажешь. Это одобрение, возмущение, попытка сказать: «Не смей — ты должна приготовить ужин»? Но вопросов я задавать не стала. Захочет — прокомментирует. Нет — обойдусь без колбасных обрезков.
Ниар наконец допилил творог и утопал мыть руки к раковине, а я захлопала в ладоши и возопила:
— Спасибо, Найт, спас лентяйку от работы! Век благодарна буду!
— Напиши рассказ — хорошая благодарность будет, — апатично выдал Принц Зефир и уселся к окну. Бяка.
— Да я напишу, напишу, — отмахнулась я. — Куда ж я денусь? Я же сказала: ты здесь не останешься, я для этого все сделаю. Ты же хочешь вернуться, и у тебя есть веская причина.
Ривер кивнул, а я подумала, что причина у него и впрямь веская, в отличие от L. Если уж это все нарушает кармические устои, зачем Энма-чо это все устроили? Они же шинигами, божества — они сами стоят на страже этих самых устоев. Так чего париться? Не в сауне…
Тут заявились бравые маньяки, и я позвала к столу L. Нет, не угадали — не воплем. Я оторвала тушку от стула, отволокла ее в спальню и попросила Царское Сиятельство усладить очи наши присутствием самолично. L кивнул, и мы вернулись на кухню уже вдвоем. Завтрак прошел тихо, мирно и на удивление спокойно: Юлька болтала с Лайтом, Мэтт и Мэлло о чем-то шушукались, остальные молча работали челюстями. Какие мы молодцы: начинаем жить по законам коммуналки — не плюй в борщ соседа до тех пор, пока он в твой замок спичек не напихает… Наконец, завтрак завершился, L и Ниар уползли в мою спальню, Юлька заявила, что они с маньяками идут в магазин покупать им плавки, и удалилась со своим мини-гаремом, а я вопросила Мэлло, убирая остатки творога в холодильник:
— Не хотите с нами на озеро?
— Обойдемся, — бросил он раздраженно.
— Не злись на Юлю, — вздохнула я. Ну вот, теперь он ее, кажись, возненавидел… — Она не со зла. Просто перенервничала. Не знаю, что на неё нашло.
— Я не злюсь, — пожал плечами мой шоколадный врунишка. — Просто не хочу ехать.
— Ты что, плавать не умеешь? — театрально ужаснулась я и получила в награду возмущенный взгляд. — Да ладно, Михаэль, поехали! Весело будет! И прохладно, что важно. К тому же, чтобы задание получить, тебе со мной общаться надо. И даже если ты не планируешь уходить из этого мира, знать его нужно — чтобы случайно не выполнить.
— А эти задания «случайно» выполнить невозможно, — усмехнулся Дживас, ехидно сверкая гляделками из-за желтых стекол очков. Вот зараза, хорошо он меня узнал, ничего не скажешь… — Ты никогда бы не вернулась в спорт, а юмор писать тебе бы и в голову не пришло.
— Ну а вдруг муза набухалась бы, и пегас копытом в третий глаз мне засветил? — вяло попыталась выкрутиться я.
— Пегас бы промахнулся, надышавшись ароматов алкоголя от музы, а муза просто завалилась бы спать, — парировал Мэтт. Вот гад…
— Ну и что? — фыркнула я. — Не хочешь ехать со мной на озера — так и скажи, и нечего мне тут причины искать.
О да, вот она, женская логика, в действии.
— Не хочу, — пожал плечами Дживас, и я с силой сжала зубы, а затем бросила:
— Ну и тухни здесь как в камере. Хотя тебе ли привыкать? Тюремная роба говорит, что нет.
Сказав свое веское «ня» напоследок, я слиняла в спальню, нашла купальник, указанный Юлькой, запихнула в сумку все необходимое и поскреблась к выходу, переодевшись в черные брюки и футболку того же цвета, на которой красовался сияющий алым глазом бледнолицый Хэй из «Темнее черного». Обожаю это аниме: Хэй — наикавайнейший из контракторов, да к тому же наифлегматичнейший из убийц! Впрочем, познакомившись с Бёздеем, начинаю в этом сомневаться…
У двери обнаружились готовые к труду и обороне мафиози, и я, не говоря им ни слова, выползла на лестничную площадку. В отделение полиции мы шли молча, гении думали о чем-то своем, возвышенном, нам, простым смертным, недоступном, а я размышляла о том, что жизнь как покер: не научишься блефовать так, что противник поверит, не выиграешь. Вот Юлька научилась, а я не смогла. Ну и дура. Именно про таких, наверное, Кукрыниксы пели: «У тебя нет масти». И то верно! Я не червы — любовь не мое, не бубны — в финансах не шарю, не трефы — с дружбой тоже нелады, я общаюсь лишь с одним-единственным человеком на всем свете, хотя меня это устраивает, и вот это-то как раз говорит о том, что я не трефа, и, ясен фиг, я не пики, потому как вини — это все же злая масть, а я на стороне добра, мастера Йоды и L Лоулиетта, как бы прискорбно это ни прозвучало…
— Стой, дура!
Этот вопль, а также последовавшие за ним боль в запястье и эпичный полет назад заставили меня прийти в себя и ошалело оглядеться. Да уж, вернулась на грешную землю я вовремя, ничего не скажешь! Мэлло выдернул меня прямо с проезжей части — еще бы чуть-чуть, и я оказалась бы намотана на колесо КАМАЗа…
— Спасибо… — пробормотала я, ошалело глядя на пронесшуюся мимо нас фуру.
— Совсем спятила?! — Михаэль начал вещать о том, что у меня и правда мозгов как у амебы — ноль целых, ноль десятых, размахивая руками и возмущаясь. Дживас курил в сторонке, цепко на меня глядючи, а я смотрела на дорогу, слушала арийского мафиозного босса и, соглашаясь с ним, думала о том, что, раз мозгов мне в черепушку не положили, внешности вообще не дали, а силушка богатырская появляется только вместе с появлением артефакта, то бишь катаны, то мне прямая дорога в мир Мейфу, ну, или на колесо КАМАЗа — тут уж причинно-следственную связь установить несложно, вопрос только, какую часть цепочки озвучить. Внимательнее на улице надо быть, а я олень. И это неизлечимо. Пойти, что ль, ягель пощипать?
— Хватит, — вдруг раздался голос Дживаса, и я удивленно на него воззрилась. — Перестань, Михаэль. Она уже поняла. Но, похоже, у нее и правда что-то случилось, раз она себя так ведет.
