— L, будь другом, помоги, а? — проканючила я, протягивая ему мобильник. — Можешь сделать, чтобы мне с незнакомых номеров не могли дозвониться?

Рюзаки на меня чуть удивленно посмотрел, а затем вопросил:

— Вообще ни с каких?

— Ага. Можно сделать так, чтобы мне дозвониться могли только те номера, которые в телефонной книге есть? — я с техникой не дружу абсолютно, а посему сама такую операцию провести была не в состоянии. Вот и пришлось заюзать гения. А что ему, жалко, что ли? Он же столько сахара за эти дни смамонил, что наверняка мозги трещат от необходимости логикой блеснуть!

Рюзаки кивнул, взял мой мобильный, потыкал пальцем в сенсорный экран, затем покопался в сети, не возвращая мне трубку, и, наконец, снова поковырявшись в телефоне, вернул мне его.

— Все? — озадачилась я. Операция заняла лишь пару минут.

— Да, — коротко кивнул Рюзаки, и я просияла.

— Спасибо, L, век не забуду! Спас от маньяков телефонных!

Лоулиетт кивнул, и я поскакала на кухню. Настроение было ужасное, но я держалась — не хватало еще этим недо-Фрейдам демонстрировать тоску, печаль и глобальный пессимизм! Нет, я человек оптимистичный: даже если все хуже некуда, продолжаю улыбаться. Впрочем, это не оптимизм — это попытка к нему приблизится. Но что-то меня на философию потянуло! Надо бы развеяться… Я уселась за комп и врубила мозговыносящее аниме «Азуманга Дайо». Как только кот в первый раз тяпнул девочку за руку, мою хату огласил мой же дикий ржач, который, правда, никого не разбудил. Ну правильно, мафия, небось, и под звуки выстрелов дрыхнуть умудрялась, а Ниар… тот вообще герой. Он спать не может, лишь когда его извращенки атакуют. А так он у нас прямо спящая красавица какая-то…

Примерно в десять часов я, нахохотавшись вдосталь, позвонила Юльке. Та долго не отвечала, но наконец сонно буркнула в динамик:

— Ну чего, я же сплю…

— А я проснулась — и ты вставай, — фыркнула я. — У меня настроение наркоманское, я «Азуманги» насмотрелась. Хочу чего-нибудь эдакое замутить.

— Например? — оживилась Юля.

— Не знаю… О, а поехали на Голубые Озера?

О да. Пляжи я терпеть не могу, однако в такую жару искупаться — верх блаженства, а на Голубых Озерах и песка нет — травка только, и бутылок из-под пива в прозрачной, как слеза младенца, воде, и толп отдыхающих, пихающихся и роящихся на берегу, как стадо муравьев у тушки свежеубиенной гусеницы. Идеально, одним словом!

— У нас же машины нет, — озадачилась Юля. И правда, идеала в мире не бывает. Голубые Озера находились довольно далеко от города. Но что нам стоит дом построить? Нарисуем — будем жить…

— Да и пофиг, — фыркнула я. — Мы с мафией собирались к дяде зайти — припашу его.

— Класс! — обрадовалась Грелля. — Я уже бегу, жди меня и терзайся в муках: косплей купальников надвигается!!!

— Неееет, — простонала я, но хохот а-ля Кира прервал мои стенания, и Юлька нажала отбой. Я повздыхала, поставила чайник на огонь, позвонила дяде, договорилась с ним о встрече и пошла будить Ниара. Тот встал довольно быстро, что для меня явилось прямо-таки настоящим чудом, сравнимым разве что со становлением Наруто Хокаге и завершением выпуска манги, причем последний танкобон был бы распродан крохотным тиражом и фанаты не требовали бы «проду». Проще говоря, у меня был глобальный афиг. Мафию я разбудила, тупо постучавшись и проорав: «Подъем, дядя ждать не будет», — и поскреблась на кухню. Принц Зефир выплыл из душа распаренный и довольный жизнью, а я, налив себе и ему чаю, вопросила:

— Вот скажи, дорогой мой человек, ты плавать умеешь?

— Да, — кивнул Ривер. С его фамилией — неудивительно.

— А хочешь искупаться в чистейшей, не замутненной толпами пьяных отдыхающих водице?

— Ты хочешь на пляж? — ответил вопросом на вопрос этот вредитель.

— Я не хочу на пляж, — прояснила ситуацию я. — Я хочу поплескаться в прохладной водичке. Разницу улавливаешь?

— Я пас, — пожала плечами эта мерзопакость. Найт, как ты мог?! Предатель!

— Ну, блин! Ты чего вредствуешь? — простонала я.

— Я не вредствую, — флегматично ответствовал Ривер. — Просто я собирался сегодня заняться нашим заданием. Найду в сети побольше классических форм юмористических произведений, основанных на том юмористическом стиле, который тебе близок, сделаю качественную подборку и вечером отдам тебе. Если ты это изучишь, надеюсь, мы сможем написать рассказ.

Вот скажи, Ниар, ты что, ко всему в жизни подходишь как к экзамену? Вспомнился рассказ Брэдбери «Научный подход»… Только вот финал там был не самый радостный для героинь.

— Может, ну его? — поморщилась я. — По старинке на вдохновение понадеемся?

Читать горы юмореск мне «не светило» — я вообще юмор воспринимала только в аниме или в репризах юмористов, а вот литературу юмористическую не любила.

— Нет.

Коротко, ясно, отбивает желание спорить. Молодец, Ривер, цены бы тебе как репетитору не было!

— Ладно, — закатила глаза я, а в ванную протопал Кэль, не удостоивший нас и кивком. Зато своим присутствием нас почтил сам король Мадагаскара — Лемур Дживас. Что-то у меня настроение еще хуже стало… Печаль-беда.

— Привет, — улыбнулась я улыбочкой Ниара. То есть улыбкой человека, которому флюс жить мешает…

— И тебе, — кивнул Мэтт и уселся, пардон, рухнул, на свое законное место. Я налила ему чай и достала замороженный творог. Надо же голодающих хавчиком одарить? Но тут в дверь позвонили, и я ломанулась открывать. Юля огненным вихрем влетела в квартиру и повисла на моей шее.

— Себастьянчик! — возопила она. — Ты сам захотел на пляж! Это чудо! Теперь мы повеселимся! А я не знала, как уговорить тебя на речку сходить… Обожаю тебя!

— Я тебя тоже обожаю, — хмыкнула я, похлопав подругу по спине. — Но это не стоит таких бурных восторгов. Всего лишь поездка в глухомань, до которой народу обычно лень ехать.

— Да ты что! — возмутилась Юлька, отлипая от меня. — Я же знаю, как ты не любишь дядю просить о чем-то! Так что ты герой. Получи медальку на шею и сто грамм на грудь!

Она повесила мне на шею шоколадную медальку на веревочке и подмигнула.

— Спасибо за награду, товарищ главнокомандующий! — отчеканила я, «отдав честь». — Но я не пью.

— А к пустой голове руку не прикладывают, — фыркнула Юля, намекая на то, что мой дядя всегда, «отдавая честь» в отсутствие фуражки своим друзьям во время застолья, клал на макушку вторую руку — мол, «голова покрыта — не придирайтесь».

Мы рассмеялись и пошлепали на кухню, оставив дверь открытой для маньяков. Дожила: из хаты проходной двор устроили! Да еще и жду серийных убийц…

Поздоровавшись с Ватой и Дживасом, Юлька налила себе чаю, а я принялась кромсать задубевшую творожную глыбу. Получалось откровенно плохо, но я старалась. О помощи же просить мне в голову не пришло, да и кого? Дживаса? Не смешно, он мне даже не товарищ. Юльку? Она с этим еще хуже меня справится. Все же я какой-никакой, но пан-спортсмен, а вот она от спорта далека. Разве что бегает хорошо. Ривера? Так совсем не смешно. Он же говорил, что будет и дальше делать вид, будто он весь такой эпично-отстраненный…

— Давай помогу? — внезапно раздался голос над моим ухом, и я, в полнейшем афиге, воззрилась на его обладателя. Черные глаза смотрели на меня спокойно и отстраненно, а на тонкий аристократический палец эффектно накручивалась белоснежная прядь.

— Ты — мне? — уточнила я у Ривера, не веря ушам своим.

Зефирчик кивнул и выудил из моих рук ножик.

— А как же Мэтт? — озадачилась я.

— Все и так знают, что мы дружим, — пожал плечами Ниар, ковыряя творог ножом. — Какой смысл скрывать?

— И то верно, — прифигело ответила я, а Дживас, не отрываясь от приставки, усмехнулся. Нехорошо так, кстати, усмехнулся… Он что, тоже против моего общения с Ваткой-куном? С чего бы? Тоже ненавидит Ниара или просто за компанию с боссом-другом? Кстати, о нем!

Мэлло выполз из ванны в шикарном настроении — он поздоровался со мной и даже удостоил кивком Греллю! Та ответила не менее сдержанно и вернулась к распитию кофеиносодержащих напитков, я же, пожелав Кэлю доброго утра, вернулась к созерцанию того, как Ниар кромсал творожный тортик. Кстати, о птичках. Вам кажется странным, что человек, занимающийся кен-до, с грехом пополам может порезать заледеневший творог? Не все так просто, дорогие мои. Я могла бы расфигачить эту мерзопакость парой эффектных движений, но консистенция сего блюда такова, что он у меня раскрошился бы, а я этого допустить не хотела. Потому его нужно было резать осторожно и плавно, а превратившийся в ледышку творог — не стальной брусок, конечно, но тоже режется тяжело, а потому мне было тупо лень его пилить. Вот и свалила я сие действо на ни в чем не повинного, бедного добросердечного Найта Ривера.