— А почему играешь без звука? — вдруг вопросил Кэль.
— Игра дурацкая, — соврала я, не поднимая головы. На самом деле я просто не хотела будить Мэтта. Странно, но утром, вопя: «Вата, подъем!» — мне на такие мелочи было наплевать, а вот сейчас мне его будить не хотелось.
Вот только Мэлло почему-то вдруг вздрогнул и удивленно на меня посмотрел. Точнее, еще более удивленно, чем до этого. А следующая его фраза меня просто добила:
— Почему ты меня тогда вынес из этого гребаного дома, Майл?
Значит, я была права. Значит, жизнь Кэлю спас Дживас, но остался шрам, и этого Майл себе простить не может… Но почему Мэлло задал мне этот вопрос? Это проверка? Он хочет уяснить, понимаю ли я их — и Мэтта, и его? Похоже, от моего ответа зависит очень многое…
— Потому что на тебя, Михаэль, мне не пофиг, — ответила я, не отрываясь от приставки, а затем подняла глаза и, встретившись взглядом с Мэлло, добавила: — Дружбу не приобретешь, не завоюешь и не выпросишь. Ее надо заслужить. А я не хочу терять того, кто заслужил право видеть мои эмоции.
Мэлло побледнел. Что это с ним? Но мне почему-то не страшно и даже не грустно — я просто вернулась к PSP и продолжила игру, а тишину прорезал голос Михаэля Кэля:
— Тогда этот шрам — свидетельство наших заслуг.
Я бы вздрогнула, если бы была собой. Но я была совсем не я, а значит…
— Заметано, — бросила я и усмехнулась фирменной ухмылкой Дживаса, а затем, бросив взгляд на Мэлло, добавила: — Этого мы точно не забудем.
Я вернулась к игре, а на кухне воцарилась тишина, нарушаемая щелчками кнопок и оревом из моих мыслей. Я прямо-таки вопила в душе, да так, что мне казалось, будто даже молча сидящий с закрытыми глазами Кэль может их услышать.
«Что за на фиг?! — думала я. — Мэлло, какого черта? Это что было?! Я что, сейчас сказала что-то похожее на то, что говорил Дживас? Мама миа! Да быть того не может! Неужто мы с ним и правда настолько похожи?! Да ладно! И вообще, я что, стала сейчас практически свидетелем вашего разговора после той злополучной ночи, когда ты себя подорвал?! Кошмааар… Мэлло, харе лезгинку на моих нервах плясать! То ты не разрешаешь себя „Михаэль” называть, то убить пытаешься, то просто тихо, а то и громко ненавидишь, а то ты вдруг пускаешь меня в настолько личные и грустные воспоминания, что я бы разревелась, если бы могла! Ты что творишь, Кэль?! А ну, верни мне свою ненависть: она привычнее! Я „добренького” тебя боюсь больше, чем злого, слышишь?!»
Вот так я «орала» на Михаэля, а он сидел с закрытыми глазами, скрестив руки на груди и вытянув ноги. Протянул ласты, тоже мне! Отдавят ведь! Хотя кто? Все спят… и один медведь работает. Эх, Мэлло, Мэлло, ты мои нервы в балалайку превратил. Не стыдно? Как ты мог… Но Мэлло стыдно не было — он о чем-то сосредоточенно думал, и мне казалось, что если я на него посмотрю, то увижу, как у него в мозгу шестеренки вращаются: со скрипом, словно новые башмаки на примерке…
За окном давно сияло солнце, и порывы теплого летнего ветра играли малахитово-зеленой листвой деревьев. Облака лениво плыли по серому небосводу, явно намекая на приближение дождя. Отлично, сегодня еще и гроза, кажется, будет… У меня и так проблем хватает, а на улице то же, что и у меня в душе. Зашибись! Никакого разнообразия! Все как в армии — одинаково!
Неожиданно на кухню заползло полосатое существо, до ужаса напоминавшее меня. Точнее, это я его напоминала, ну да не суть. И существо это, офанарело на меня уставившись, вопросило:
— Какого чёрта?!
— И тебе «здравствуй», — флегматично ответила я.
— До свидания! Ты с какого перепугу так вырядилась? Зачем?!
А Дживас-то в возмущении… Неужто ему не наплевать? А почему? Боится, Мэлло отобью? Зря боится. Хотя, учитывая его фразочки… Не, все равно не отобью.
— Так получилось, — пожала плечами я.
— Это из-за меня, — вдруг подал голос Кэль. Я не ослышалась? — Я сказал, чтобы она так оделась.
«Сказал»? Ну, хорошо хоть не «приказал»…
— Ты?.. — Дживас опешил. Походу, он вообще в трансе… Правда, на лице эмоции читались плохо. Кстати, он таки снял жилетку и надел новую черно-красную кофту, так что мы с ним вообще братья-близнецы. Ну, может не совсем «братья», но близнецы точно.
— Да, я, — кивнул Кэль, вставая, и Дживас просочился на диван, где только что сидела Шоколадка, но ближе к углу, а рядом с ним умостырилось вышеозначенное кондитерское изделие.
— Зачем? — емкий вопрос, Майл! Поддерживаю!
— Так надо было.
А вот ответ расплывчатый слишком. Никакой конкретики…
— Ты спятил? Зачем тебе ее под меня одевать? Это же бред первостатейный!
— Согласен полностью, — усмехнулась я, а Мэтт поморщился — уж слишком усмешка была на его обычную ухмылку похожа…
— Майл, вспомни, что ты сам мне вчера сказал, и поймешь, — поморщился Мэлло.
— Да, я говорил… Но не до такой же степени?
— Что за тайны Мадридского Двора? — вмешалась я. — О чем это вы там болтали?
— О тебе, — фыркнул Дживас.
— Я уже понял, что не о подтяжках Чарли Чаплина, — фыркнула я. — Ты чего ему наговорил, что он подобрел?
Мэлло поморщился, а Дживас закатил глаза. Исчерпывающий ответ, скажу я вам! Но от продолжения допроса парней спас звонок в дверь. Одинарный, спокойный, без стука и пинков. С чего бы это? Кто мог прийти ко мне в гости и позвонить без попытки выломать дверь? Это точно не Юля…
====== 15) «Куда пойдем мы с Пятачком?» или «Наполеоновские планы» ======
Когда в дверь позвонили, я подумала, что сейчас мне будут кранты-винты-веники, потому что вернулись родители. Но потом вспомнила, что они никогда раньше не приезжали до конца отпуска, а потому отмела мысль о том, что это заявились с утра пораньше и вежливо ломятся в собственную хатку мои предки. Кстати, они когда домой приходят, всегда звонят. Им что, лень ключи доставать? Риторический вопрос.
Я подняла пятую точку с дивана, вырубила PSP и с выражением лица, гласившим: «Приперлись, ну и пофиг», — потопала открывать. «Кого несет?» — подумала я и распахнула дверь. На пороге стоял Кира, сложив руки на груди и глядя на лестницу. О как. С чего бы?
— Проходи, — бросила я и пошла обратно на кухню. Ягами удивленно на меня воззрился, захлопнул дверь и, догнав меня, вопросил:
— Это еще зачем?
— А тебе не все равно? — пожала плечами я и упала на диван. Когда я косплеила Мэтта, я получила первое место в конкурсе, но тогда я не падала — я садилась. А вот теперь, познакомившись с самим Дживасом и узнав о его привычках, я стала играть его вообще «на ура», ибо Лайт на меня удивленно воззрился, Мэтт закатил глаза, а Мэлло усмехнулся. Да, товарищи, такая вот оценка куда выше оценок жюри и первого места на фестивале.
Но спокойно посидеть мне не дали: раздалась трель звонка, и я, пребывая в глубокой печали относительно того, что пришлось мотаться к двери дважды, поплелась открывать ее Юльке. В том, что это была она, сомнений быть не могло — только она так трезвонит, сопровождая «мелодию звонка» пинками в дверь.
Когда Юля меня увидела, подъезд огласил вопль раненой бегемотихи:
— Как так?!
— А что? — пофигистично вопросила я. Кстати, на стоявшего рядом с Юлей Бейонда мой вид не произвел абсолютно никакого впечатления.
— «Что»? Ты спрашиваешь: «Что»? — возмутилась Юля. — Ты косплеишь, а я нет!
А, ну точно. Она сегодня в черной футболке с белой надписью «Death note» и в черных джинсах, а я тут Мэтта изображаю…
— Так переоденься, — флегматично пожала плечами я.
— Ааа, ты в этом образе слишком спокойная, за это я его и не люблю! — взвыла Грелля. — Пошли глянем сначала на вас двоих, рядышком!
С этими словами она потащила меня на кухню, Бейонд же зарулил в зал. Интересно, он решил разбудить Вату? Я должна увидеть это! Но не могу — Юлю я не оставлю…
— Так, вставай, — скомандовала она Дживасу, и тот удивленно на нее воззрился.
— С чего бы?
Законный вопрос, Мэтт.
— С того, что я хочу это увидеть! — какой ответ! Юля, как всегда, сама логика… — Вставай, говорю! Ну позязя… — да, если «логика» не срабатывает, женщина переходит к выканючиванию желаемого. Но вот на Мэтта это вряд ли подействует.
