Сопротивления они не оказали, а штатские стали прятаться, напуганные «свирепыми большевиками», которые, как всем известно, хлещут водку и закусывают младенцами.
Ночью на 29-е вернулись «Эльпидифоры», перебросив в Констанцу части 116-й дивизии 7-го стрелкового корпуса. Транспорт «Армения» высадил сразу полк – 1-й Черноморский ПМП[12] из Одессы под командованием подполковника Осипова.
Морская пехота при поддержке истребителей «И-16», «И-153» и «Як-1» заняла Овидиу, что неподалеку от Мамайи, а три стрелковых батальона выдвинулись из Констанцы в направлении Басараби[13], где столкнулись с частями 8-й кавалерийской бригады из 3-й румынской армии. Завязался бой.
Против морпехов выступал 3-й полк каларашей[14], где кроме обычных кавалерийских эскадронов присутствовал тяжелый эскадрон, вооруженный шестнадцатью минометами, дюжиной станковых пулеметов и четырьмя 75-миллиметровыми пушками.
Поговаривали, что в румынской кавалерии, в отличие от пехоты, царит дисциплина. Верно, дисциплина была, но она не спасла каларашей от поражения. Даже три легких танка «Шкода» не переломили ситуацию.
С криком «Полундра!» моряки-черноморцы забросали танки гранатами и бутылками с зажигательной смесью, а кавалерию встретили очередями из «Дегтяревых».
Морпехам здорово помогли пилоты на «И-16». Старенькие истребители, да удаленькие – две крыльевые 20-миллиметровые пушки ШВАК, не считая пулеметов, плюс шесть реактивных снарядов РС-82 делали «ишачок» весьма зубастым зверьком.
И когда эскадрилья «И-16» обстреляла колонну 4-го полка рошиорей и конно-артиллерийского полка, а после запустили эрэсы, кони и люди разбежались.
В отличие от множества полков, которые на марше расстреливались «Мессершмиттами», десантники с морпехами продвигались под защитой 37-миллиметровых зениток, принайтовленных к кузовам грузовиков, и ДШК.
Против румынских «пулавчиков»[15] этого было вполне достаточно, даже более-менее продвинутый «ИАР-80» шарахался прочь, завидев огонь ДШК, похожий на сварочный.
Туго пришлось 1 июля, когда румынов проняло и они поняли, что советские войска – это не маленькая группа диверсантов-беспредельщиков, а батальоны морской пехоты, поддержанные с воздуха и с моря.
С утра 1 июля на западе нарисовались самолеты противника – шла девятка польских двухмоторных бомбардировщиков «Лось» из 4-й группы 1-й бомбардировочной флотилии Королевских ВВС.
Судьба этих бомбовозов была плачевна.
Для участия в плане «Барбаросса» часть «Лосей» перелетела на аэродром Фошканы у самой границы с СССР.
Государственный подсекретарь авиации Георге Жиенеску с пафосом сказал тогда: «Юные летуны! Бучумы трубят, и в лесах отдается их эхо, небо урчит в песне моторов, к оружию, к штурвалу, с Богом вперед!»
Началась война, и по сигналу «Ардялул» девять «Лосей» полетели бомбить мирные советские города, но на перехват с аэродрома Измаил поднялись группа «И-153» и «И-15бис». В воздушном бою над Дунаем группа уничтожила пять «Лосей», не понеся потерь.
Та же история повторилась над местечком Меджидия – «И-16» вили виражи вокруг неповоротливых «Лосей», обстреливая их, заходя то в хвост, то снизу, то падая сверху.
Три бомбовоза, просыпая бомбы, рухнули прямо на городишко, еще парочка разбилась за окраиной. Оставшаяся четверка, поспешно сбрасывая бомбы, повернула обратно, но не ушла – зенитчики постарались.
Однако проблема заключалась не в польских «Лосях», а в немецких «Мессершмиттах» – истребителях, охранявших бомберы.
Не сумев защитить своих подопечных, пилоты «мессеров» решили отвязаться на русских. Правда, обстрела колонн, как это практиковали немцы в Белоруссии и на Украине, не произошло.
Не потому, что румынские пилоты страдали человеколюбием, а потому что «ишачки» связали «худых» боем – зеленые и малиновые трассеры то и дело скрещивались, на мгновение образуя огненные многоугольники.
«И-16», уступая «Ме-109» в скорости, особенно в скороподъемности, превосходил немецкие истребители в горизонтальном маневре. Вообще, тут все зависело от мастерства и навыка самого летчика – опытные пилоты били немцев на «ишачках» так, что только шум стоял.
Из семи «Мессершмиттов» два сбили советские пилоты, еще одного свалили зенитчики. Четвертый по счету был серьезно задет, за ним вился белесый шлейф. До близкого Дуная он таки дотянул и зарылся в землю на западном, низменном берегу. А три истребителя ушли.
Наши потери в этом бою – четыре «И-16».
И тогда за «маленьких» вступились «большие» – «ДБ-3Ф» из 63-й авиабригады флота нанесли бомбовый удар по аэродромам Попешти-Леордени, Зилиштя-Бузэу, Погоанеле-Бузэу, Рымник-Сэрат.
Бомбардировщики шли в сопровождении истребителей, поэтому вернулись без потерь, зато у румынских 1-й и 2-й бомбардировочных флотилий, а также военно-воздушной группировки «Добруджа» была неплохо прорежена матчасть…
…От Констанцы до Дуная по прямой чуть меньше полусотни километров, поэтому уже к вечеру 1 июля передовые части вышли к Чернаводскому мосту, где и закрепились.
К этому времени части 142-й и 196-й дивизий 7-го стрелкового корпуса, высадившиеся в Констанце, погрузились в эшелоны и по железной дороге прибыли в Хыршову, что к северо-западу от порта, на берегу Дуная, и в местечко Бэнясу, неподалеку от границы с Болгарией.
Разведка доносила, что столь вялое сопротивление румын – явление временное. 1-я, 2-я и 18-я пехотные дивизии 4-й румынской армии срочно перебрасывались обратно в родные края. 1-я и 4-я горные бригады из состава 3-й армии спешили туда же – на защиту Добруджи.
В это самое время «Эльпидифоры» доставили в Констанцу «бэтушки» – легкие танки «БТ-7», но самое веское слово сказала Дунайская военная флотилия.
Мониторы «Железняков», «Жемчужин» и «Ударный», а также более десятка бронекатеров обстреляли и потопили в Килийском гирле румынский монитор «Ласкар Катарджиу». Экипажи мониторов «Ардеал», «Бессарабия» и «Буковина» сдались в плен, а корабли с довольно-таки мощным вооружением (120-миллиметровые орудия!) вошли в состав советской флотилии.
Обстреляв Тульчу, Галац и Брэилу, флотилия занялась патрулированием Дуная, добавив свою «плавучую» артиллерию к «сухопутным» укреплениям на правом обрывистом берегу.
Близились бои, но вот наступление на Южном фронте было сорвано – 3-я и 4-я румынские армии были резко ослаблены, а немецкая 11-я армия не имела желания наступать в гордом одиночестве.
И тогда генерал армии Тюленев, горячо поддержанный Октябрьским, решился нанести контрудар по немецким позициям в районе Скулян.
2 июля 2-й и 18-й мехкорпуса и стрелковый 48-й корпус, при поддержке 20-й, 21-й и 45-й смешанной авиадивизий, атаковал противника в полосе 9-й армии. Жестокие встречные бои продолжались до 4 июля, когда в ряде мест немцы были отброшены за реку Прут.
В тот же день командующий 11-й армией вермахта Ойген фон Шоберт затребовал у генералфельдмаршала фон Рундштедта передышку в наступлении на Винницу.
К вечеру 4 июля части 7-й бригады морской пехоты под командованием полковника Жидилова заняли Бабадаг, Тульчу, Сулину, Мэчин, полностью овладев Добруджанским плацдармом.
Д. Хазанов:
«Желая «растянуть» вражескую оборону, советское командование приказало одновременно с Плоешти бомбить Тульчу – сюда вечером 13 июля направились девять «ДБ-3» из 2-го мтап, ведомые комэском-4 капитаном П.Ф.Семенюком, вместе с которыми вылетели три «СБ» из 40-го бап. Задача ведущего состояла в отвлечении на себя внимания, подавлении огня зенитной артиллерии в районе порта, чтобы обеспечить успех основной группы. Впервые румынские истребители атаковали наши самолеты на подходе к цели, а после сброса бомб повторили попытку разделаться с русскими, сконцентрировав огонь на машине Семенюка.
