— Ясно, — кивнула я, не прекращая намазывать сметану на творение рук демонюки треклятой и просчитывать варианты того, стоит просить защищать Лёшку с Динкой или нет. В итоге я пришла к выводу, что всё же стоит, потому как я — магнит для катастроф, а потому повелела: — Тогда будьте добры, защищайте их обоих от любых травмоопасных ситуаций, как меня. Однако приоритет в спасении оставляю за собой, вот такая я эгоистка.

— Разумно, — прокомментировал Михаэлис. Неужели мой эгоизм демонам по нраву? Дожила — заслужила похвалу от исчадия Ада… А оба «исчадия» тем временем с поклоном заявили:

— Как прикажете, госпожа.

Блин, бесит меня этот церемониал! Я вам что, принцесса, что ли? Ну, только если «на горошине», и то вряд ли — сплю так, что мама не горюй! Любую горошину расплющу и не замечу!

— Давайте, вы мне кланяться не будете больше? — поморщившись, попросила я, чуть не швырнув ложку на стол. Нервы, нервы… Но ведь сдержалась! Молодец, Осипова, хвалю! — Приказы приказами, но вести-то себя можно нормально? Я вам не хозяйка, вы мне не слуги. У нас, скажем так, деловое партнёрство. Потому давайте без церемоний?

— Как пожелаете, — кивнул Михаэлис, вставая слева от меня, у окна.

— Как прикажете, — отозвался его более скрупулезный напарник.

— А вам что, есть совсем не надо? — озадачилась я, понимая, что великолепие блюд перед моим носом не производит на них никакого впечатления. Да, я искала темы, которые могли бы отвлечь меня от главной. Это не преступление. К тому же «врага надо знать в лицо», а его особенности — тем более.

— Мы можем не спать, — отрапортовал Себастьян, — не есть пищу смертных и не устаем. Главное, чтобы была энергия душ, а она есть. Мы оба насытились перед приходом сюда. Этой энергии хватит надолго.

— А конкретнее? — нахмурилась я. — Что, если вы год аномалию искать будете? А если десять лет?

— Мне хватит энергии на пребывание в этом мире в течение ста шести лет без подпитки, — почему-то нахмурившись, явно неохотно ответил Михаэлис.

— Мне на девяносто шесть лет, — ещё более мрачно ответил Клод, и я поймала ехидную ухмылку дворецкого номер раз. Они там что, в своём демоническом измерении соперничают в том, кто сколько душ схомячит и энергии получит, что ли? А я их заставила карты раскрыть? Печально сие… для них. Мне как-то по барабану это их соперничество, и вообще — нечего людей на поздний ланч поглощать! Мы не продукты в холодильнике!

— А где жнецы? — опять сменила тему я, начиная притопывать ногами и постепенно успокаиваясь.

— Сатклифф спит, Нокс на очередном свидании, Спирс отправился на доклад начальству, Гробовщик исчез в неизвестном направлении. Его приход никто не санкционировал, однако он всё же решил, что тоже будет помогать в расследовании, — пояснил Клод, поправив очки.

— А у тебя что, зрение плохое? — озадачилась я и ещё больше озадачила этим вопросом демона. Михаэлис же спрятал ехидную усмешку кулаком и отвёл от напарника взгляд.

— Нет, — покачал головой явно удивленный Клод. — У демонов не бывает проблем со зрением, это «привилегия» жнецов — они все страдают близорукостью.

— Тогда к чему очки? — уточнила я.

— Это привычка, — пожал плечами хмурый дворецкий, а его коллега таки хихикнул, правда, беззвучно. Вот нахал! Ещё и над коллегами издевается. Никакой солидарности! Хотя, я своих коллег тоже терпеть не могу, так что сделаю вид, что ничего не видела…

— Ладно, не моё дело, — отмахнулась я, решив не измываться над демоном в присутствии его врага, но сгорая от любопытства на тему: «Кто ж заставил демона очки носить». У Фаустуса явно отлегло от сердца, а Михаэлис прекратил давиться смехом и сделал вид, что это не он только что тут над напарником потешался, а дядя Петя из соседнего двора. Короче говоря, сделав морду кирпичом, как говорят в народе, господин Михаэлис совершенно спокойным тоном спросил:

— Будут ли какие-то указания на день?

Я прикинула, чем могу нагрузить двух здоровых мужиков, заигравшихся в служанок, и решила, что раз на тебя свалилось сомнительное счастье в виде двух красавчиков, которые мечтают тебя кокнуть, но до того момента обязаны исполнять твои желания и играть роль твоих рабов, то надо пользоваться их услугами, а не нос воротить. Как говорится, «пока дают — надо брать», а то потом дадут так, что встать не сможешь, ага… Посему я соизволила ответить:

— Надо постирать, убраться в нашей с Лёшкой квартире, приготовить обед, а потом и ужин. Роли распределяйте сами, но моё белье не смейте трогать! Я его сама постираю.

— Как прикажете, — кивнул Клод.

— Госпожа нас стесняется? — с хитрым видом вопросил Михаэлис. — Неужто мы не походим на простых дворецких?

— Вы на простых горничных не походите, — фыркнула я. — Пол подкачал. Так что лапки к моему белью не тяните.

— Скромность Вам к лицу, — прямо-таки наисерьёзнейшим тоном, не вязавшимся с пренебрежением и ехидством в глазах, заявил Михаэлис и добавил: — Будет исполнено.

— А кстати, почему вы все заявились именно вчера? — вспомнила ещё об одном важном пункте я, проигнорировав подкол врага. — И почему не пришли все вместе?

— До весны этого года Граф пытался отыскать аномалию самостоятельно, и о ней знали лишь он, Владыка мира мёртвых Эмма-Дай-О, а также наш Повелитель, — ответствовал Клод с учительским видом. — После смерти Вашего отца и мачехи слишком много людей вынуждено было начать с Вами общаться, и это сильно повлияло на мировой баланс, потому Граф вынужден был пойти на крайние меры и привлечь к расследованию других шинигами, а наш Повелитель — нескольких демонов. Однако бесконтактный поиск ничего не дал, и было решено, что мы начнём работать непосредственно с Вами. Следить за Вашей жизнью не дистанционно, как прежде, а вблизи, и во время испытаний. Также было решено, что днём прибытия станет день Вашего рождения — это было символично, а Граф склонен к излишней театральности. Наблюдатели должны были прибыть одновременно, однако меня задержал Повелитель, давая уточнения по поводу недавно полученной им информации — он узнал, что Гробовщик тоже решил участвовать в расследовании. Нокс, как всегда, задержался на свидании, Сатклифф просто как всегда задержался, а Спирс обязан был прибыть ровно в ноль часов пятнадцать минут, что он и сделал, потому как за это время мы должны были успеть ввести Вас в курс дела, а он собирался поговорить с Вами после нашего диалога и обсудить детали пребывания в этом мире жнецов. Последнее обусловлено тем, что Спирс не является одним из наблюдателей и обязан лишь осуществлять надзор за работой своих подчинённых. Это также означает, что он не будет ни вести слежку за Вами в этом мире, ни жить в Вашей квартире, — а вот это немного грустно... Хотя, о чём я? Меньше народу — больше кислороду! — Гробовщик же никому не подчиняется и не работает на других шинигами или Владыку Эмма-Дай-О — он вообще является «жнецом на пенсии» и просто мирно живёт в мире смертных, описанном в манге, которую Вы читали. Он не обязан был приходить в то же время, что и остальные.

— А почему его простили за то безобразие, что он устроил? — нахмурилась я, обращая вопрос к Себастьяну, как к непосредственному участнику трагических событий, приведших к сотням смертей, чьим виновником был Гробовщик.

— Те люди должны были умереть и так, — ответил он, — потому что столкновение корабля с айсбергом было неизбежно. Ни один из тех, кто должен был выжить, не погиб. Впоследствии ситуацию с Гробовщиком удалось уладить Владыке Эмма, который урегулировал данный конфликт и договорился со «жнецом в отставке», что тот прекращает испытывать результаты своих экспериментов на живых людях, а взамен получает доступ к необходимой ему информации и материалу для опытов.

— Ясно, — хмыкнула я. — Бартер, значит.

— Именно так, — кивнул Михаэлис.

Я объелась и почувствовала, что жизнь хороша, а жить хорошо, особенно когда под боком две хозяюшки, готовые исполнить любой твой каприз. Одно плохо было — это самая «жизнь» скоро могла оборваться, причём по вине этих самых «хозяюшек», так что проникаться к ним симпатией я не собиралась. Деловые отношения и попытка выжить — вот что меня с ними связывало, не более. Однако первый шок прошёл, нервы прекратили напоминать расстроенную балалайку, а в мозг вернулась трезвость и ясность мышления. Посему логика пробилась обратно в мою жизнь, и игнорировать я её не собиралась. В голове роились сотни вопросов, но уже не бессистемно, а вполне себе схематично, и потому вопросы, на которые мне точно не дадут ответ, я решила не задавать — например, когда, куда и с кем меня закинут в первый раз. Однако менее значимые моменты могли обрести ответ, а посему я, потянувшись, отодвинула от себя тарелку и спросила: