Безумный смех срывается с губ. Точка поставлена. Да и ладно. Мне ли привыкать? Только сердце всё равно болит. Бегу за ворота и слышу за спиной его голос, но слов не разобрать: в ушах стоит мой собственный смех. Одна дорога за другой, дома сменяют друг друга, улица перетекает в улицу, а затем ноги сами собой приводят на бейсбольную площадку. Сажусь прямо на землю и смотрю на небо. Оно безразлично не только к улыбкам, но и к слезам. Интересно, а Вселенная жалеет тоже не только улыбку, но и глупую, никому не нужную соленую влагу, бегущую из глаз человечка?.. Минута, другая, час. «Счастливые часов не наблюдают». Несчастные, похоже, тоже. Но почему я называю себя несчастной? Это ведь не так. Я потеряла будущее, но не прошлое. Оно всегда будет со мной. Всегда… И моя Вселенная не исчезнет. Она просто замрет. Замрет на отметке прошлого за день до того, как болезнь поразила ее. Ведь тогда она меня еще не жалела…

Чувствую прикосновение теплых ладоней на своих плечах и закрываю глаза. Я знаю, что это лишь иллюзия. Но сон слишком сладок, чтобы открывать глаза.

— Прости, — слышу сквозь толщу песка и пыли времен, что застилают разум. Распахиваю глаза и оборачиваюсь. Но никого нет. А на плечах лишь могильный холод одиночества. Сон или явь? Иллюзия или реальность? Не важно. Потому что Вселенная сказала свое последнее слово.

— Прощаю, — киваю я и поднимаюсь, понимая, что не могу заставить себя улыбнуться, да и не хочу. Знаешь, Ямамото-сан, ты ведь всегда останешься единственным, для кого Безумная Юки улыбалась искренне. А еще ты останешься единственным, в кого она, несмотря ни на что, верит…

========== Идеал (Скуало) ==========

Что такое идеал? Нечто абстрактное, недостижимое, то, до чего не дотянуться, как до звезд, то, к чему никогда не прикоснуться… Для нее он был этим самым идеалом. Тем, что не могло существовать. И лишь его голос доказывал, что он реален, потому как это было единственное, что выбивалось из образа абсолютного совершенства.

— Врой, мусор! Опять стоишь здесь! Сколько можно?! Когда ты наконец начнешь готовить обед вовремя, никчемный отброс?!

Да, она лишь мусор. Лишь бесполезная кухарка, которую наняла Вария — элитный отряд убийц. А он капитан этого самого отряда. Мечник, отрубивший себе кисть левой руки, чтобы понять стиль боя своего сильнейшего соперника. Он всегда шел до конца, каким бы безумным не казался этот путь, и ее это восхищало. Ведь сама она не умела добиваться поставленных целей. Она была лишь сторонним наблюдателем в этой жизни. Но разве зрители не имеют права на существование?..

Каждый день — повторение предыдущего. Приготовить завтрак, убраться в особняке, выслушать претензии ото всех членов Варии, приготовить обед, быть униженной мальчиком в шапке-лягушке, приготовить ужин, наполнить ванны, быть обруганной всеми, на кого натолкнется, и молчать, молчать, молчать… Просто потому, что это ее судьба — быть немым свидетелем жизни, не участвуя в ней, не сопротивляясь, не надеясь ни на что. Да и может ли она сказать хоть что-то в ответ, когда сам босс Варии называет ее бесполезным мусором, а юный гениальный иллюзионист — никчемной посудомойкой? Вряд ли. Потому что несмотря ни на что, даже на свою роль, она всё-таки хочет жить…

Декабрь — холодный месяц. Даже в Италии он приносит пронзающий до костей ветер, и дыхание превращается в пар, а окна украшают ледяные узоры. Но в ее жизни ничего не меняется. И этот холод застыл в ней навечно.

— Врой, мусор! Сколько можно копаться?! Нам надо быть готовыми к вечерней операции!

И она всеми силами старается приготовить обед как можно быстрее, но ведь это вряд ли возможно. Вот только она всё равно попытается. Потому что об этом ее просил… нет, ей это приказал голос ее идеала. Неидеальный, слишком громкий голос… Вот только почему-то Суперби Скуало, в отличие от остальных, никогда не пытался ее унизить или причинить боль. Странно? Возможно. Однако она этому не удивлялась. Потому что идеал не может поднять руку на беззащитную женщину, разве нет?..

Обычный, ничем не примечательный вечер декабря, полный забот и тревог, прорезал крик. Но это не был голос варийского капитана. Кричал кто-то из отряда Леви-а-Тана. И крик этот перешел в предсмертный хрип. Атака на штаб? Что ж, такое уже бывало. Вот только никогда прежде не было, чтобы во время нападения в особняке не оставалось никого из верхушки Варии. А вот сейчас здесь были лишь их отряды, а главный состав отправился на задание. И впервые она усомнилась в том, что этот особняк — самое безопасное место в мире…

Бежать? Или спрятаться? Позвать на помощь? Но кого? Ведь офицеры Варии на задании, так за кем ей бежать?.. И всё же она побежала. Ведь встреть она их в городе, могла бы сказать, что их подчиненные в беде, что стены особняка пылают алым, а по полу расползается багряное море… Бежать быстрее, прятаться за любой шкаф или колонну, обходить изувеченные тела товарищей и врагов и мечтать лишь об одном.

«Хотя бы еще раз… услышать его голос».

И ни его платиновые волосы, похожие на водопад из мириад бриллиантов, ни его глубокие затягивающие серые глаза, ни его плавные уверенные движения сейчас не нужны. Потому что это — идеал, а его не достигнуть. А вот его голос…

«Пожалуйста, еще хоть раз… назови меня бесполезным мусором, ведь я знаю, что, несмотря на это, ты прикажешь продолжать… готовить, сражаться, жить…»

Вырваться из огненного плена, из кровавого ада, из логова смерти, отчаянья и боли — невыполнимая задача. Что ей стоило спуститься в подпол и ждать в одиночестве возможного спасения? Но ведь он никогда не поступил бы так. Она всегда убегала, пряталась, боялась, но почему же в этот кроваво-алый день она хочет быть похожей на него, на капитана отряда элитных убийц Варии — Суперби Скуало? Возможно, потому что он человек чести, который не знает, что значит «предать, отступить, сдаться»?.. Или же просто потому, что она больше не хочет быть отбросом жизни, через который так легко перешагнуть?..

«Пожалуйста, еще хоть раз… поговори со мной».

— Врооой! Бесполезный мусор! Сюда!

Она оглянулась и замерла. В центре зала в окружении десятерых воинов стоял он. Ее идеал. Платиновые волосы пылали багрянцем, как и всё вокруг. Безумная усмешка растягивала тонкие губы в предвкушении боя. Глаза горели яростью и решимостью. Но… почему он был один?

Она кинулась к нему, не думая, что делает. А зачем? Ведь он здесь, он жив, а значит, всё будет хорошо. Потому что он не может проиграть. Трое мафиози упали замертво, из глубоких колотых ран толчками вырывалась ярко-алая жидкость. Биение сердца замирало, и замирали эти пугающе-прекрасные фонтаны самой живой влаги на свете. Скуало схватил ее за руку и толкнул себе за спину.

— Мусор, держись за мной.

Сражаясь, необходимо перемещаться так быстро, как только можешь. Но если тот, кого ты защищаешь, не может стать твоей тенью, твои движения замедляются, и ты становишься живым щитом для этого человека. И Суперби Скуало это знал. Равно как знал и то, что «бесполезный отброс» не сумеет стать его тенью. Никогда…

Шаг, еще один, и еще. Брызги крови, хрипы и стоны. Словно зерна граната срываются с лезвия меча и падают на пол. Спасение уже близко, дверь уже рядом. Жертв всё больше, но на капитане ни одной царапины. Он ведь ее идеал… А до идеала не дотянуться даже мечом. Вот только враги его идеалом не считали. А потому, как только дверь оказалась неподалеку, подкрепление противника взяло его в кольцо. Они обязаны были его уничтожить.

— Черт. И коробочки нет, — процедил Суперби. Правильно, ведь этим утром она была украдена шпионом, равно как и коробочки других варийцев…

— В атаку! — голос одного из нападавших растворился во множестве криков. Вот только Второму Императору Мечей ничего не стоило бы справиться с врагами, если бы не одно «но».

— Быстрее, мусор!

Он прокладывал им дорогу сквозь ряды врага своим мечом. Она спешила, как могла, к двери, ставшей главной целью ее жизни. Не для того, чтобы выжить — для того, чтобы не быть обузой ему. Чтобы помочь своему идеалу. Вот только цели надо ставить достижимые, правда?..