Манюня одарила Бельфегорину эпичным взором, долженствовавшим объяснить Его Сиятельному Сиятельству, что, цитирую: «Ты всего лишь озабоченный извращениями, до безобразия пафосный и чванливый индивидуум, чей эгоцентризм завышен до заоблачных высот и является местной достопримечательностью, которая пойдет под снос стараниями Марии Светловой, ежели не уменьшится до размеров земных с размеров космических», — но Гений отправил мою сеструндию в глубокий и пафосный игнор, воззрившись на меня (хотя кто знает — за челкой не видно) и вопросив:
— Где мой завтрак?
— А мне поесть можно? — скептически выгнула бровь я, не надеясь на положительный ответ. Высочество зашипело, пардон, засмеялось, и я вынуждена была, закатив глаза, отправить в рот нехилый кусок яичницы и помчать готовить этой пакости требуемое.
— Катерина! — возмутилась Маша. — Это что такое? Отставить! Майор Вихрь дает отмашку на отсылку в дальние края с суровым климатом и дядями на вышках этого стилетного маньяка!
— Ши-ши-ши, неужто Принцесса признала мои «ножи» стилетами? — вопросил Бэл Маньку, постукивая пальцами левой руки по собственной щеке, которую он подпер ладонью.
— У каждого свои маленькие радости, у тебя — иллюзия победы, да, челкастый? — выдала Маня, и я аж поперхнулась, ожидая немедленной расчленёнки, но… обошлось. Принц лишь засмеялся и пропустил «оскорбление» мимо ушей. С чего бы?
— Это не иллюзия, а реальность, — назидательно заявил он.
— Да нет, как раз иллюзия, — пожала плечами Манюня, дожевав наконец свой завтрак и сладко потягиваясь, аки кошка на солнцепеке в предвкушении сытного ужина, не боящаяся волшебного пенделя, сопровождаемого заклинанием: «Пошла вон, хвостатая ворюга!» — Раз ты их изобрел, имеешь право дать название. Хоть горшком обзови, только в печку не ставь. Короче, если б ты свои бритвы опасные назвал «забубеньками», мне пришлось бы тоже так их называть, потому как против патента не попрешь. Но это тебя в моих глазах нисколько не возвышает: ты просто не дурак, а умных людей на свете дофига — на всех уважения не напасешься. И ты не выиграл спор.
— Спор? — усмехнулась я, измываясь над творогом. — Так он тебя потому не трогает, что вы поспорили?
— Ши-ши-ши, не вижу пока смысла, — высказался Бэл, выделив слово «пока» многообещающим тоном. Это типа «вот выиграю и кокну недопринцессочку», ага…
— Ой, я вся в нетерпении! — фыркнула Маша, а моя вторая сестренция молча встала и ушла, кинув в раковину тарелку.
— Я тоже пойду, спасибо, — хмуро бросил дядя Игорь и свалил следом за Леной. Интересно, это его наше Высочество так бесит, или вся ситуация в целом? Он обычно куда более общительный.
— Не за что! — проорала я вдогонку другу семьи, а Тсуна вопросил:
— Катя-сан, я сегодня должен был попробовать сам довести одну лошадку из конюшни до левад, но я надеялся, что ты проконтролируешь процесс. Может, раз ты занята, перенести это на завтра?
— Было бы неплохо, — кивнула я, и Тсуна явно обрадовался. Кажись, ему вообще неохота с лошадью один на один оставаться, но тут уж ничего не поделать: труба зовет, подмигивая и сияя в лучах светила мира Мейфу.
— Тогда я скажу нашему куратору, что мы сошлись на завтрашнем дне, — выдал Савада и ускакал в сопровождении почему-то нахмурившегося Гокудеры. Кажись, он не одобряет идею Джудайме ввязать в наблюдение «глупую женщину». Ну, это уже его проблемы, а не мои.
— Трудяжка, тоже мне, но молодец, — хмыкнула Манюня и встала. — Всё, я ушла, а ты давай сворачивайся — занялась тут готовкой! Тебе еще лошадей гонять до седьмого пота!
— А мне Принц поможет, — нагло заявила я. Настала очередь сестре офигевать. Она ошалело воззрилась на ехидно усмехавшегося Бэла, а затем, ткнув пальцем в его сторону, вопросила:
— Вот этот параноик с пунктиком вселенского масштаба на глобальном подчинении ему всего мира и астральном поклонении ему всех живых существ вызвался помочь?
— Я тоже в трансе, — пожала плечами я, ухмыляясь не менее ехидно, но куда менее маньячно, чем Бельфегор.
— Вау, — язвительно протянула Маня, — неужто в Зимбабве открывают круглогодичный естественный каток для пингвинов в возрасте «кому за пятьдесят»?
— Такие бывают? — хмыкнула я скептически.
— Ни катков, ни пингвинов, — фыркнула Маша и, покрутив пальцем у виска, почапала приступать к труду и обороне.
— Кто чем займется? — вопросила я у народа.
Бьякуран, загадочно улыбнувшись, решил промолчать и утечь из кухни в неизвестном направлении, а Мукуро, с не менее таинственной лыбой, подошел ко мне и прошептал по слогам прямо в мое несчастное ухо:
— Сек-рет.
Я от него отшатнулась, как от прокаженного, и потерла щеку, а он, ехидно куфуфукая, свалил в туман, то бишь прочь из кухни, хотя этому Туману в тумане самое место. Свой среди своих будет, а то на моей кухне он не вписывается.
— Я пока с тобой побуду, как и Дино, — улыбнулся Такеши, а Каваллоне кивнул.
— А я продолжу обследовать территорию леса, — высказался Рёхей. — Я там нашел какие-то развалины — довольно интересно.
— Да там всего-навсего куча булыжников валяется, — пожала плечами я. — Мы даже не знаем, что это такое и зачем было создано. Никаких документов об этом месте нет.
— Там лежат большие валуны и много маленьких камней, — пояснил удивленным Каваллоне и Ямамото боксер. — Большие лежат так, словно составляют внутренний круг, а маленькие окружают их несколькими кольцами. Я экстремально выясню, что это было!
— Вы только камни не переставляйте, — нахмурилась я. — Вдруг это что-то мистическое? Ленка говорит, нельзя их трогать.
— Я и не собирался, — пожал плечами Рёхеюшка. — Но я хочу зарисовать их — сделать план! А потом сходить в библиотеку!
— Любопытно, — встрял Скуало. — Покажи, где это место, отброс!
— Еще чего, — фыркнул Сасагава.
— Нет, Рёхей, Скуало прав, — улыбнулся Ямамото, а я ехидно подумала: «Что, и в том, что наш боксер — отброс?» — Одна голова хорошо, а две — лучше, как здесь говорят. Он много знает, от помощи лучше не отказываться.
— Ладно, — с мученическим видом и вселенской тоской в голосе ответил Сасагава. — Тогда через полчаса буду ждать в прихожей.
— Отлично! — гаркнул Суперби, который тихо разговаривать мог, но явно не горел желанием. — Посмотрим, что за оккультное сооружение, может, оно имеет отношение к нашему здесь появлению.
«Сомневаюсь», — устало подумала я, и боксер с Императорским Громкоговорителем свалили куда подальше.
Оставшиеся расходиться явно не собирались и чего-то ждали, но после сооружения царской морде чизкейка, я таки отправилась на объездку моих уже присмиревших жеребчиков, а добродушные мафиози — по своим делам. Бельфегор же, заявив, что будет ждать меня у конюшни после обеда, утек в неизвестном направлении, прихватив с собой пару кусков вытребованного на завтрак «пирога», который я ему заботливо (или не очень, если честно), положила в целлофановый пакетик. Не подавись только всухомятку да без столовых приборов, царёк ты наш некультурный…
====== 12) Пара странных событий и одна бредовая идея ======
«Гнев — это откровенная и мимолетная ненависть; ненависть — это сдержанный и постоянный гнев». (Шарль Дюкло)
После объездки я вынесла вердикт о том, что Боливара можно отправлять покупателю, а с Буцефалом придется поработать еще пару дней, и отправилась ваять обед народонаселению. Это самое «население» отсутствовало в пределах видимости как данность, и я, было, вздохнула свободно, но стоило лишь мне доварить рыбный суп (нет, я не пытаюсь подлизаться к Суперби! Я просто тоже люблю рыбку… Хоть и не столь фанатично), я имела сомнительное счастье лицезреть на моей кухоньке иллюзиониста. Нет, если бы это был безобидный Франя, я бы, наверное, не расстроилась, хотя кто знает, но это был его в сотню раз более опасный даже в «мирном» настроении учитель, и я мысленно взвыла. Мукурыч был без своего трезубца, зато в плаще и перчатках, и я в очередной раз ужаснулась, пожалев его, несчастного: пафосность зашкаливает, мучается в термо-костюмчике, но не снимает его, бедолага… Я решила сделать вид, что его в упор не вижу, и с выражением моськи лица «ты никто, и звать тебя никак», продолжила готовить, вернее, закидывать в утятницу нашинкованную капусту. Может, мафиози с избытком пафосности и не любят простую русскую солянку, но рабочих тоже кормить надо, а они такими глупостями, к счастью, не страдают. Мукуро не сказал ни слова и даже не закуфуфукал, зашухарившись где-то за моей спиной. Ну, к окну он, по крайней мере, точно не прошел. Закинув в утятницу всё наструганное, я отложила доску, зажгла газ и закрыла посудину крышкой. Вот в этот-то момент и случилось нечто из ряда вон выходящее: на моей талии оказались чьи-то ладони, и я в ужасе замерла. Что за черт?! Я резко дернулась, пытаясь вырваться, но не тут-то было! От охотника добыче не уйти, раз она имела неосторожность наступить лапой в капкан.
