— До самой смерти поминать будешь? — пробурчал шинигами, скрещивая руки на груди, но его не стали слушать, и Эмма продолжил:

— В мир этих мальчиков случайно были выпущены низшие демоны, натасканные на то, чтобы терзать грешников в Аду. Они похожи на церберов, черных трехглавых псов, но несколько меньше, — я вздрогнула, осознав, как умерли мафиози в своем мире, но ладони Кёи успокаивающе сжались на моих предплечьях, и я отогнала кошмарные мысли, снова прислушиваясь к словам Короля Ада.

— Вырвались они из-за оплошности моего помощника, которую никто не мог предсказать. Так же, как никто не мог предсказать, куда они направятся. Точнее, никто, кроме Графа, но он в то время не слишком внимательно следил за свечами и Книгой Судеб, которые обязательно показали бы, что судьба «жертв» церберов изменилась, так как был очень занят своими личными проблемами,— в голосе Короля Ада промелькнул сарказм, но тут же исчез. — И в результате мы узнали о том, куда направились демоны, слишком поздно. По любопытной случайности они попали именно в мир этих юношей, которые погибли, защищая других смертных, и мы решили не воскрешать их, как должны были, а отправить сюда, как и было запланировано, ведь на могиле родителей ты, Екатерина, — в мою сторону последовал плавный взмах руки Владыки, — искренне просила прислать именно их, а также, по нашим с Графом расчетам, именно они наиболее всего подходили для наших целей, потому в этот мир попали те, кто попал, а не кто-то иной. Эти юноши оказались во тьме, куда души попадают перед моим судом, и Граф убедил их заключить контракт, сыграв на их незнании порядков мира Мейфу и неизбежности суда, после чего Гу-Со-Сины препроводили их в этот мир. Вот только мы планировали переместить их, не убивая, а вышло так, что они погибли. Данное недоразумение лишь дало нам козырь для убеждения этих смертных прийти в сей мир, и оплошность обернулась удачей, однако временами я задаю себе вопрос: было ли это оплошностью?

— Ой, вот только не надо обвинять меня в том, что я специально не сообщил тебе о том, куда твои демоны, выпущенные твоим слугой, побежали! — оскорбился Граф и демонстративно отвернулся от Владыки, сложив руки на груди.

— Без доказательств я не могу тебя обвинить, — улыбнулся Эмма-Дай-О хитро. — Но всё тайное когда-нибудь становится явным. Впрочем, нам всё это было только на руку, потому я не стану искать доказательства очень уж рьяно. Возвращаясь же к вопросу руки мечника, он потерял ее в бою с демонами, и здесь произошло лишь повторение пройденного. Это его судьба.

— А не Вы ли говорили, что в Книге Судеб не было ни слова о том, что на них демоны нападут? — нахмурилась Лена, прижимаясь спиной к Бельфегору. — Значит, этого не планировалось! Это ваша ошибка: Графа, «просмотревшего» на чью судьбу повлияют демоны, и Ваша, потому что хозяин всегда в ответе за своих слуг.

— Ты хочешь вернуть ему руку? — таинственно улыбнулся Эмма-Дай-О.

— А чем ты готова ради этого пожертвовать? — встрял Граф.

Ленка опешила, но на шинигами вновь появился иней, причем на этот раз — очень и очень плотный слой, и пока он, ворча, отряхивал нечто, напоминавшее по очертаниям средневековый камзол, Владыка Эмма вытащил из-за пазухи изящное круглое зеркальце с кованой ажурной металлической ручкой и протянул его нам. Однако вместо того, чтобы увидеть в отражающей поверхности самих себя, мы увидели там Такеши, которого обнимал его отец, не сдерживавший ни слез, ни улыбки. Руки мечника были в абсолютном порядке, и я выдохнула с облегчением, но Маша недоверчиво протянула:

— И где гарантия, что это не фальшивка?

— Какая умная девочка, — умилился Граф.

— Владыка Ада не стал бы идти на ухищрения! — почти праведно возмутилась Лена, словно забыв о том, что этот самый Владыка нам только что устроил, и удостоилась его довольной полуулыбки, после чего он кивнул и сказал:

— Я всегда исправляю свои ошибки, а ранение этого мальчика — и впрямь моя вина. Как хозяин того, кто не уследил за демонами, я исправил допущенную мной ошибку. Иначе быть не могло. Также, стоило лишь нам переместить этих юношей в данный мир, как Книга Судеб записала их будущее до сего момента. Задания Граф разрабатывал лично, причем только после того, как была записана их судьба, и его вмешательство подкорректировало жизни многих. К примеру, Савада Тсунаёши так и не подумал бы о том, чтобы изменить мнение о самом себе, а Дино Каваллоне не начал бы работать над собой и не исправил бы свою неуклюжесть. Судьба ваша вновь изменилась, и обрела тот вид, что мы имеем возможность наблюдать. Граф хоть и любит трагедии, к счастливым финалам также неравнодушен — ему важен сам сюжет. А еще он любит создавать смертным испытания, закаляющие их волю и характер.

— Ой, да! — довольно заявил призрачный шинигами, вмешиваясь в речь Владыки. — Это скучно — мучить смертных, ничего не давая им взамен! Я люблю даровать им боль, которая принесет силу! Потому что сильные люди куда интереснее слабых! — и вдруг голос его изменился: стал тихим, вкрадчивым и очень серьезным: — А еще я люблю смотреть, как тот, кто считал себя слабаком, но не был им, борется за собственную силу и становится обладателем несгибаемой воли, существом, которое не сломит ни одно жизненное испытание. Правда, лишь тогда, когда смертный этого достоин, ведь далеко не каждый способен обрести эту силу. Силу бороться до самого конца с самим собой. Таким смертным приятно даровать веру в самих себя.

Внезапно Граф всплеснул руками и ойкнул, прижав ладони к губам, словно проговорился о величайшей тайне, но ничуть в этом не раскаивается, а я удивленно посмотрела на него, отрешенно подумав: «Он что, решил „даровать” боль, чтобы сделать нас сильнее?.. Есть у человека… то есть у шинигами… да пофиг! Есть у него совесть вообще?! И где его логика?! Он что, псих?! Но… ведь подействовало…»

— Однако я Владыка Шестнадцати Адов, и я провел вас через шестнадцать испытаний, чтобы проверить, достойны ли вы награды, которую я готов вам предоставить, — прервал мои размышления Эмма, даже не взглянувший на Графа.

— У-тю-тю! Не спеши, дорогой мой! — вновь вмешался шинигами. — А как же моя плата?

Что? О чем он говорит?.. Он что, думает, что мы недостаточно настрадались?! Он хочет причинить нам еще боль?! Его садизм вообще знает пределы или нет?!

— Об этом я и собирался им сказать, — недовольно ответил Эмма-Дай-О. — Итак, леди, у вас есть возможность остаться с теми, кого вы любите, но за это вы должны заплатить болью потери. Частично вы уже этот долг оплатили, но так как Граф считает, что раз те люди и так должны были умереть, вам придется сделать выбор. Если вы выполните условия, записанные в договорах, вы сможете остаться с любимыми, но в этом случае вы потеряете сестер.

«Что за чушь?! О чем он говорит?..» — раздраженно подумала я и почувствовала, как руки Кёи сжались, прижимая меня к комитетчику и словно говоря, что он никому меня не отдаст, но мое мысленное праведное негодование прервало пояснение Эмма-Дай-О:

— Для того, чтобы вам остаться с жителями других миров, мы вынуждены будем переписать вашу карму. Это крайне хлопотное дело и довольно опасное, но, в любом случае, будет иметь место три перемещения между мирами навечно. Вернуться в свой мир перемещенные уже не смогут. Вы знаете, что за всё в жизни надо платить, а за счастье — тем более. И потому я предлагаю вам такой вариант. Мария и Фран остаются в этом мире, — я покосилась на Машу, которая растерянно смотрела на иллюзиониста, почему-то грустно улыбавшегося, глядя на землю, и снова повернулась к не прекращавшему оглашать приговор Владыке: — Елена и Бельфегор отправятся в его мир. Екатерина и Кёя так же будут отправлены в его родной мир, однако если Елена попадет в Италию, Екатерина окажется в Японии. Видеться они смогут, но не думаю, что часто.

— Это я должна сестру этому параноику Занзасу на растерзание отдать?! — возмутилась Маша, а Эмма-Дай-О, чуть улыбнувшись, ответил:

— Вовсе нет. Занзас мертв.