— Да почему? Что это за человек такой, что ты и Маша-сан так не хотите его приезда?

— Ооо, это страшный человек! — на полном серьезе и с морем пафоса изрекла Мария, возведя глаза к потолку, и, потрясая вилкой, коей недавно вяло ковыряла оливье, продолжила: — Это вынос мозга! Это смерть моя мгновенная! Это не человек, а кошмар!

— Настолько пафосный? — с улыбкой вопросил Дино.

— Хуже! — хором ответили мои сестры.

— Лена, — ни с того ни с сего обратился ко мне сидевший слева от меня Лягушатник, — как единственному чуть более адекватному человеку, чем остальные здесь присутствующие женщины, бейсбольному неандертальцу с вечной рекламой зубной пасты на лице стоит задать свой вопрос тебе.

— А я его никогда не видела, — коротко ответила я и вернулась к уничтожению пирогов с творогом.

— Народ, если хотите увидеть монстра в обличье человеческом, в понедельник, в девять утра, приходите в холл — будем встречать «дорогих» гостей, — ухмыльнулась Маша, явно собираясь мстить нашим нахлебникам за то, что они сюда прибыли, а Шалиным — за то, что они существуют.

— Мне любопытно, я приду, — улыбнулся любитель бейсбола.

— Я тоже, — кивнул его неуклюжий блондинистый друг, роняя пирожок на пол. — Извините… — добавил он уже из-под стола.

— Ничего, — отмахнулась Катерина и обратилась к нашей сестре: — Маш, тогда не стоит им рассказывать про братьев Шалиных, да?

— Ага, — кивнула довольная Мария. — Лен, это и тебя касается. Я знаю, что ты у нас с господином «я переору Лучано Паваротти» закорефанилась, но давай ты помолчишь, лады?

— Я просто его консультирую, — пожала плечами я и покосилась на протез граммофона с мечом. Опять почему-то стало тоскливо, и я поспешила отвернуться и впиться зубами в пирожок. Добрею, что ли? Раньше мне как-то на всех, кроме сестер, было наплевать…

— Отлично, — хмыкнула Маша. — Фран, я на тебя рассчитываю! Мне их троллить нельзя будет, поможешь?

— Снобизм мне претит, — ответствовал мальчик с любовью к земноводным, — что Принца-дегенерата, — на лице вышеозначенного дегенерата появилась маньячная ухмылка, — что твой, что чей-либо еще, так что я могу походить с вами и высказать этим людям свои мысли о них, если таковые появятся, хотя не стану утверждать, что таковые мысли будут: к чему думать о совершенно нелюбопытных личностях, не цепляющих взгляд ничем, кроме пафоса? Даже наш Принц-самозванец цепляет взгляд. Например, фальшивой диадемой, — в руках самозванца появился стилет, а все присутствовавшие напряглись, за исключением оратора, конечно же. — Даже ты, своей неженственностью и любовью доказывать свою правоту, учитывая, что чаще всего ошибаешься. А вот о твоих гостях я пока того же сказать не могу.

— Ооо, поверь, Фран! — ухмыльнулась ничуть не обидевшаяся Мария. — Эти личности цепляют взгляд. Оба.

— Посмотрим, — протянул Фран, и тема была временно свернута, потому как Катерина обратилась к еноту с ножичком, видимо, желая отвлечь его от немедленной очистки добычи, то есть парня с лягушкой на голове, от кожуры, то есть от этой самой лягушки, ну а заодно и скальпа:

— Ваше Высочество, а Вы закончили с допросом?

— Почти, — соизволило перевести взгляд на мою сестру вышеозначенное «Высочество». — Я составил картину происшествия! Неизвестный человек проник на ферму невыясненным путем, но это и несложно, так как у вас в помине нет никакой системы безопасности, что является абсолютной халатностью! — ох, а вот в этом я с этим недо-демоном согласна, к сожалению. — Он направился к конюшне, избегая контакта с людьми, но всё же был замечен. В двадцать часов десять минут его видели убегающим со всех ног в строну главных ворот, однако не остановили. В целом, его видело семь человек, двое из них были вместе и могли его задержать, однако попыток предпринято не было. На вопрос: «Почему?» — все, как один, ответили: «Потому что хозяйки — дуры!» Что означает сия фраза, каждый объяснил по-своему, но суть сводится к тому, что вас не уважают. Марию из-за несдержанности, Елену из-за язвительности и наплевательского отношения абсолютно ко всему, которое, впрочем, не мешает ей замечать огрехи работников и указывать на них сестрам, которые их могут и просмотреть, а Екатерину из-за ее мягкости и податливости. Также одна из работниц составила фоторобот человека, вторгшегося на территорию фермы, а затем в него были внесены дополнения другими очевидцами. Вот этот рисунок.

Высочество достало из внутреннего кармана куртки свернутый в трубочку лист бумаги и положило в центр стола, подвинув тарелки с пирогами. Так вот зачем ему летом куртка! Документы по карманам распихивать и играть в герольда, тубу для чертежей и почтальона!

— Узнаете? — вопросил Енот голубых кровей и зашипел, простите, засмеялся.

— Нет, — пробормотала Катерина, вглядываясь в очень качественно прорисованное лицо довольно неприятного на вид мужчины лет сорока с большими глазами, тонкими губами и черными короткими волосами.

— Я тоже никогда не видела, — поморщилась Маша. — Лен, а ты?

— Нет, — коротко ответила я, не любившая общаться с людьми, а тем более, в толпе. Исключение составляли оккультные тематики и разговоры о состоянии здоровья животных. Но хоть я и волновалась сейчас о лошадях, поделать с этим ничего не могла, помочь им тоже, а этого типчика с фоторобота никогда прежде не видела. Так какой смысл был добавлять что-то еще? Но меня удивило то, как качественно поработал господин «Я настолько пафосен, что даже мои портянки круче вас, сирых и убогих!» Видимо, и он на что-то годен…

— Мукуро, а ты его видел тогда? — осторожно спросила Катя сидевшего слева от Франа господина Дикобраза, и тот, закуфуфукав, заявил:

— Именно. Но это вам ничего не даст: всё равно это вряд ли был кто-то важный. Так, очередная мелкая сошка вашего врага.

— Ну да, — с тяжким вздохом ответила Катерина, возвращаясь к истреблению собственноручно приготовленных пирогов.

— Итак, вечером я завершу допросы, — вклинился не любивший, когда его игнорируют, Принц Датский, — тогда моя часть договора будет выполнена!

— В город завтра не поедем, в понедельник тоже, — поспешила вмешаться Катерина. — Завтра мне надо основательно убраться в доме к приезду гостей и приготовить что-нибудь эдакое, а в понедельник — сами понимаете.

— Я согласен ехать во вторник, — соизволило смилостивится пафосное Высочество.

— Договорились, — улыбнулась Катя с таким видом, словно страдала от флюса. Терпи, сестренка, терпи — деваться некуда. Вряд ли он поедет один — очень уж он любит тебя доставать… Да и вообще, «чувства собственного превосходства» ему не испытать, если тебя рядом не будет, так что ты точно станешь его пленницей во вторник. И это при том, что в сказках обычно принц принцессу от дракона, пленившего ее, спасает, а не наоборот — в плен берет…

День завершился ничем не примечательно, и разве что Маша кидала на учителя своего друга странные взгляды, полные раздражения и возмущения, а после ужина я имела несчастье столкнуться с человеком, обожавшим никотин, и вдохнуть продукты горения его папиросы, отчего зашлась в приступе дикого кашля и была отведена им на кухню и одарена стаканом воды. Оказывается, не такой уж он черствый, каким хочет казаться, сделаем мысленную пометочку и махнем на это рукой. Затем на кухню пришла Маша и, накидав в пакет пирогов, убежала на улицу, сказав, что ей предстоит вечер бесед про инопланетян с любителем «Беломорканала», и я съехидничала:

— Неужто у тебя свидание с господином Гокудерой, чуть меня не отравившим продуктами своей жизнедеятельности?

— Не-а, это как у тебя с гражданином «я заору тебя до смерти», — хохотнула Мария, — сошлись на почве совпадающих интересов. Покеда!

Она умчалась на встречу с сомнительно-прекрасным, но точно «ароматным», а я отправилась-таки наверх, на этот раз — без происшествий. Мне предстояло подумать о том, что же спросить у господина «заору до смерти», как выразилась моя сестра, но в голову, как на зло, лезло слишком много вопросов, и выбрать один было просто нереально. А он и впрямь садист, этот Суперби Скуало! Такие рамки ставить…