– Да пожалуйста, – ответил Свенгал и швырнул нож на кучу рыбы.

Он сидел на фальшборте и наблюдал, как Уилл принялся чистить и потрошить рыбу. Юноша знал, что Свенгал останется с ним; знал, что тот захочет лично отнести огромную рыбину в хижину. Рыбаки любят хвастаться уловом.

– Свенгал, – обратился к нему Уилл, занятый чисткой окуня. Он старался говорить равнодушно. – А почему ты не рыбачишь в одно и то же время суток?

– Прилив, мальчик мой, – ответил тот. – Я люблю ловить рыбу, когда поднимается волна. Она загоняет рыбу в гавань, понимаешь ли.

– Прилив? Что это? – спросил Уилл.

Свенгал потряс головой, изумляясь невежеству аралуинца.

– Ты разве не заметил, что вода в гаванях то поднимается, то опускается в разное время суток? – произнес он. Уилл кивнул, и Свенгал продолжил: – Это все прилив. Он приходит и уходит. Но каждый день он наступает чуть позже, чем в предыдущий.

Уилл нахмурился:

– Но куда он уходит? И откуда приходит?

Свенгал задумчиво поскреб подбородок. Он никогда об этом не задумывался. Для него, моряка, волна была просто частью жизни. Все «зачем?» и «почему?» он оставлял на долю других.

– Говорят, что это из-за Великого Синего Кита, – ответил он, припомнив историю, которую слышал в детстве. Увидев, что Уилл ничего не понимает, добавил: – То есть про кита ты тоже не знаешь? – Он вздохнул, поглядев на непроницаемое лицо юноши. – Это такая огромная рыба.

– Огромная, как эта треска? – Уилл показал пальцем на жемчужину рыболовной коллекции Свенгала.

Морской волк искренне рассмеялся:

– Да уж больше, мальчик. Гораздо больше.

– То есть размером с моржа? – К югу от того места, где стоял драккар, расположилась колония этих неповоротливых животных; о том, как они называются, Уилл узнал от одного из членов команды.

Свенгал ухмыльнулся еще шире:

– Больше. Обычный кит размером с дом. Они просто громадные. Но Великий Синий Кит даже их превзошел. Он огромен, как один из ваших замков. Он вдыхает воду и выплевывает ее через дыру в макушке.

– Понятно, – осторожно ответил Уилл. Надо же было хоть как-то отреагировать.

– Итак, – терпеливо продолжил Свенгал, – когда он вдыхает, случается отлив. Затем он снова выплевывает воду…

– Через дыру в голове? – уточнил Уилл.

Он начал чистить треску. Все это казалось слишком невероятным: рыбы с дырами в головах, которые вдыхают и выдыхают воду. Свенгал нахмурился, когда его прервали, и еще больше ему не понравились нотки недоверия в голосе Уилла.

– Да, через дыру в голове. И когда он так делает, снова наступает прилив. Это происходит дважды в день.

– Так почему бы ему не делать этого в одно и то же время каждый день? – удивился Уилл, и Свенгал снова недовольно нахмурился.

Он и понятия не имел. В легенде об этом не говорилось.

– Да потому что он кит! Откуда китам знать, который сейчас час? – Он в раздражении схватил ведерко с очищенной рыбой, проверил, взял ли нож, и зашагал по пляжу, оставив Уилла отмывать с рук рыбью кровь и чешую.

Когда Свенгал появился со стороны пляжа, Эрак сидел на скамейке рядом с хижиной, где путешественники обычно обедали.

– Неплохая треска, – заметил он, и Свенгал коротко кивнул. Эрак пальцем ткнул в сторону Уилла и спросил: – Что это вообще было такое?

– Что? Ты про мальчишку? Да мы просто поговорили про Великого Синего Кита.

Эрак задумчиво потер подбородок:

– Что, правда? И почему же вы заговорили о нем?

Свенгал помедлил, затем ответил:

– Он просто хотел разузнать про прилив, вот и все.

Моряк подождал, не добавит ли Эрак еще чего-нибудь, а затем пожал плечами и пошел внутрь.

– Вот оно что, – пробормотал капитан себе под нос. – За этим мальчишкой глаз да глаз нужен.

Следующие несколько часов Эрак сидел снаружи и дремал на солнышке, но глаза его неотступно следовали за учеником рейнджера. Потом он увидел, как Уилл кидает в воду ветки плавуна и наблюдает за волной, которая уносит их в море.

– Интересно, – пробормотал капитан.

Он заметил, как юноша осторожно осматривает вход в гавань. Тяжело склоняясь набок, погрузившись глубоко в воду, к гавани медленно тащился корабль.

Облаченный в серое всадник уныло сгорбился, накрывшись плащом. Он медленно ехал сквозь изморось дождя, накрывшую окрестные поля. Кони – один был оседлан, а другой навьючен – брели по лужам.

За его спиной, когда он добрался до вершины холма, взмыли вверх башни и шпили замка Аралуин. Но Холт не оглянулся, чтобы насладиться великолепным зрелищем. Его взгляд был устремлен вперед.

Он услышал, что за ним едут двое всадников, еще задолго до того, как они поравнялись с ним. Уши Абеляра дернулись от гулкого топота копыт, и Холт понял: его конь узнал животных, принадлежавших рейнджерам. Холт понял, зачем они едут. Он почувствовал легкий укол разочарования. Он-то надеялся, что в суматохе, расстроенный его изгнанием, Кроули забудет забрать у него один небольшой предмет, который теперь придется отдать.

Со вздохом смирившись с неизбежным, рейнджер легко коснулся поводьев Абеляра. Безупречно выдрессированный конь тут же откликнулся на этот жест и остановился. Вьючной конь за его спиной сделал то же самое. Цокот все приближался, и Холт ждал, равнодушно уставившись вперед. Вскоре к нему подъехали Кроули и Джилан.

Кони негромко заржали, приветствуя друг друга. Трое всадников были более сдержанны. Они неловко молчали, затем Кроули наконец заговорил:

– Что ж, Холт, ты уехал очень рано. Нам пришлось поторопиться, чтобы догнать тебя. – Он чересчур рьяно демонстрировал сердечность и пытался скрыть печаль.

Холт без всякого любопытства оглядел двух коней. В холодном влажном воздухе от их крупов поднимался легкий пар.

– Да, я вижу, – ответил он спокойно.

Рейнджер пытался не замечать отчаяния, отражавшегося на юном лице Джилана. Он знал, что его бывший ученик глубоко страдает, пытаясь объяснить для себя действия учителя, и смирил свои чувства, пытаясь изгнать из сердца скорбь.

Следующие слова Кроули произнес сухо:

– Холт, есть кое-что, о чем ты, видимо, забыл. Жаль, что я вынужден настаивать на этом, но… – Он помедлил.

Холт не хотел облегчать командиру задачу и придал лицу непонимающее выражение:

– У меня есть сорок восемь часов на то, чтобы покинуть королевство, начиная с рассвета. Я пересеку границу к сроку. Вам необязательно меня сопровождать.

Кроули покачал головой. Краем глаза Холт увидел, что Джилан взглянул и уставился на землю. Все это причиняло ему много боли. Холт знал, зачем пришел Кроули, и запустил руку под плащ, нащупывая серебряную цепь.

– Жаль, что ты об этом вспомнил. – Холт старался говорить весело, но ему помешал комок в горле.

Кроули печально тряхнул головой:

– Холт, ты знаешь, что не можешь оставить амулет. Так как тебя изгнали из королевства, в войске ты тоже больше не служишь.

Холт кивнул. Когда он расстегнул цепь и протянул маленький серебряный лист главе рейнджеров, в глазах у него защипало. Металл все еще хранил тепло его тела. Кроули сжал Дубовый Лист в ладони, и взор Холта затуманился. Всего лишь маленький кусочек яркого металла, подумал он, но как много он для него значит. Большую часть жизни он с гордостью носил на груди символ рейнджера, а теперь лист не принадлежал ему.

– Прости, Холт, – горестно произнес Кроули.

Холт приподнял плечо.

– Это все мелочи, – вздохнул он.

И снова повисла тишина. Кроули вглядывался рейнджеру в глаза, стараясь разгадать, что скрывалось в их глубине. У старого рейнджера был равнодушный вид. Это была лишь маска, но прилегала она плотно. Наконец командир склонился к нему:

– Зачем, Холт? Зачем ты это сделал?

В ответ снова все то же раздражающее пожимание плечами.

– Как я и говорил, слишком много бренди. Вы же знаете, я никогда не умел пить.

В этот раз Холту удалось улыбнуться. На его бледном, осунувшемся лице улыбка выглядела жутко, как оскал черепа. Кроули откинулся в седле, разочарованно качая головой.