— О мой спаситель, благороднейший из баронов, бесстрашный Амантис, ты совершил подвиг во имя мое! — благородная Аннет смахнула с кончика крючковатого носа капельку, — Я верила, что найдется смельчак, не побоявшийся вступить в смертельную схватку с жутким чудищем… Дура, опусти плащ–то! — зашипела принцесса на служанку, та дернулась, как от удара плетью.

— Я вызвал сюда епископа Магнолиуса, пусть он допросит исчадье Ада в нашем присутствии, — сказал Аманатис, — мы выслушаем приговор Церкви, и да свершится Суд Божий. Теперь благородные гости будут пировать в моем замке, любуясь на эту жуткую голову, я повешу ее прямо над дверьми!

— Еще неизвестно, — принцесса томно прикрыла очи, — может, она украсит королевский замок. Голова дракона — тронную залу, а ты — мою…

Наследница престола не договорила, жадно ловя взгляд рыцаря. Еще бы! Важно знать, каков Аманатис как мужчина. Конечно, ему под сорок, и своего он не упускал. Но — все же бывает! Некоторые холодны к женщинам, им главное охота. Прославленный убийца драконов маркиз Рю, как утверждают злые языки, лишь коллекционировал головы добытых монстров, относясь к спасенным девам совершенно холодно…

Епископ, в полном облачении, приблизился к поверженному чудищу, держа перед собой распятие. «Что–то маловат дракончик» – пробурчал старый добряк под нос, а вслух – вопросил гневным голосом:

— Как посмел ты, исчадье Ада, похитить нашу прекрасную принцессу?

— Я никого не похищала, — голос чудища оказался тонюсеньким, — она сама пришла в мое убежище, чего–то хотела…

— Ты лжешь, как и положено сатанинскому отродью, — священник даже не возвысил голоса, — но это глупо, кто же поверит, что принцесса сама себя похитила?

— А еще глупее верить, что я, такая маленькая, мне и трех лет нет, — пискнул монстр, — что я смогу утащить такое большое тело. Мне и овцы не поднять, разве что зайца.

— Хм… – епископ чуть смешался, но тут же нашел достойный ответ, — Вы, драконы, владеете магией и колдовством, это всем известно, стало быть, могла и утащить прекрасную принцессу! Отвечай, что тебе было нужно от принцессы? Ты хотел съесть ее? Или жениться на ней?

— Я не ем мяса людей, — донеслось из полуоткрытой пасти, — а жениться на ней я не могла, потому что сама девочка! Когда она узнала, что мы одного пола, то потеряла ко мне всякий интерес, ушла из пещерки, а туда пришел этот злой человек в железной одежде с копьем и мечом…

— Подвиг барона Аманатиса да будет прославлен в веках! – провозгласил служитель Господа.

— Ты кормишь злого дракона? – спросила Жоржетта, с расширенными от удивления глазами наблюдая, как чудовище ело прямо с рук юного оруженосца. Язычок длинный, красный, раздвоенный, нежно лижет ладошку юноши. Даже ревновать хочется!

— Это маленькая девочка, все равно, как шестилетняя человеческая, — ответил Жак, — и она совсем не злая. И очень голодна.

— Ты его… Ее не боишься?

— Нет, мне жаль ее…

— А вдруг она откусит тебе руку?

— Нет, не откусит, мы ведь друзья. Правда, Галекс? – спросил юноша дракону.

— Ты – мой друг, Жак, — голос крылатой оказался неожиданно тихим, — отпустил бы ты меня!

— Если я тебя отпущу, меня убьют, — вздохнул паренек.

— А ты немного расслабь веревки, я потом сама освобожусь, на глазах других людей, на тебя и не подумают, — шепнула юная драконесса.

Жак задумался, глядя на удивительное создание, такое прекрасное в темноте ночи – эти разноцветные огоньки по всей шкуре, они так и подмигивают! А днем – вся переливается, наверное, будто радуга небесная. Но и она – ведь тоже небесная! Когда–то, рассказывал старый друид, люди ладили с драконами, не убивали друг друга. Иногда крылатые брали смельчаков в небо, сажая на спины…

— Тебе надо поправиться, набрать сил, — шепнул юноша, — я знаю точно, тебя пока не убьют, барон собирается устроить большую клеть возле замка!

— Ты что, действительно хочешь ее отпустить? – Жоржетта ушам не поверила. Конечно же, ее возлюбленный шутит. Или успокаивает драконшу, жалея?

— А разве бы ты не хотела улететь отсюда далеко–далеко?

— Хотела бы! С тобой! Подальше от принцессы, она, конечно, добрая хозяйка, но ей так нравится втыкать мне под кожу булавки… То, что волосы с конем выдирает, это ничего… Говорят, есть на свете страна Счастья. Пойдем ее искать? Я хочу ее найти!

— И я хочу.

— Давай убежим?

— Нет, давай подождем, Галэкс еще слаба, без меня она умрет с голоду!

Справа шум, скрипнула несмазанная дверь, тяжелые шаги, на морду драконессы упал свет факелов. Жак повернулся – позади стояла принцесса Аннет, разъяренная, глазища — наперекосяк, будто кошка – когти выпустила. По бокам – двое слуг с факелами, а там, позади, неспешной походкой приближается и барон.

— Так вот ты где, бесстыдница, греховодница! – принцесса ударила рухнувшую на колени служанку ногой в лицо, Жоржетта упала, кровь на соломе. На юношу так и пахнуло вонью изо рта благородной госпожи.

Жак чуть было не бросился на обидчицу, но положение спас Аманатис, мягко удержав принцессу за локоток.

— Она не стоит твоего гнева, несравненная!

— О, мой рыцарь! – прекрасная Аннет, забыв обо всем, бросилась на шею барону.

Благородный рыцарь обнял принцессу, не забыв окинуть оценивающим взглядом валявшуюся у ног Жоржетту. «А девочка уже в соку! Ишь, с моим недотепой–оруженосцем шашни водит. Молодец Жак. А я – лопух! Надо бы ее завалить как–нибудь в укромном месте…».

Прогулка затянулась до вечера. Впереди шествовали благородный рыцарь и Аннет, челядь плелась позади. Подул холодный осенний ветер, Жаку стало зябко, тут он заметил, что Жоржетту всю трясет. Юноша обнял девчушку, та прильнула к любимому всем телом. Принцесса оглянулась, ее колючий взгляд упал на юных влюбленных. Жак кожей почуял — не к добру. Так в детстве, в лесу, смотрел на них с отцом разбойничий атаман. Мальчишке тогда удалось сбежать, но он остался сиротой…

— Эй, бесстыдница, твоя госпожа мерзнет, а ты все блудишь?! — взвизгнула принцесса.

— Сейчас, моя госпожа, сейчас я согрею ваши ножки, — Жоржетта бегом бросилась к хозяйке, мгновение — и худенькая фигурка на коленях, туфелька снята, ножка повелительницы прижата к груди служанки, пальцы массируют стопу.

— Тебе холодно, повелительница моего сердца? — спросил Аманатис участливо, — Дозволь предложить тебе вина?

— Нет, я вся промерзла! — заявила Аннет, — И так еще холоднее, эта бесстыдница совсем не старается!

— Что прикажешь, о прекрасная? Я велю доставить лучшие меха… И найду служанок для твоих божественных ног!

— Я хочу… Хочу… — взгляд принцессы упал на Жоржетту, — Мой отец как–то предоставил привилегию одному маркизу — в мороз, на охоте, он имел право согреть озябшие конечности во внутренностях егеря. Я тоже хочу! Ведь я принцесса!

— И я так делаю, иногда, — в голосе рыцаря впервые появилась нерешительность, — но это — зимой, а сейчас — осень! Не в обычае…

— А я — принцесса, мое тело — нежное, я зябну и осенью! Хочу согреться кровью.

— Как прикажешь, моя госпожа, — пошел на попятную барон, — взгляни, о прекраснейшая, кто из моих людей достоин согреть твои ножки своей утробой?

— Твои люди — мужчины! А я — девушка, невинная. Мне должны прислуживать девицы. Хочу вот ее, — и Аннет указала на побледневшую, как полотно, Жоржетту.

— Исполняйте! — кивнул барон егерям, те схватили служанку, разорвали одежду, обнажив кругленький девичий животик.

— Не–ет! — крикнул Жак, враз поняв все. Подросток бросился вперед, его схватили за руки.

Вот нож уже вонзается в живот девчушки, она и пикнуть не может — зажали рот ладонью. Брызнувшая кровь придает юноше силу, он вырывается, рука выхватывает кинжал — вперед, только бы успеть…

— А ты куда? — баронская рука в железной перчатке обрушивается на голову оруженосца. Темнота…

Юноша орал, что было мочи, каждый удар кнута рвал кожу, а те, что приходились по мясу — казались еще больнее.

— Может, хватит? — спросил конюх, на мгновение приостановившись, — Солнце стоит уже высоко, а ведь начали с самого утра…