Ребятня заворожено глядела на чудо, рты нараспашку. Слышно только, как жужжит моторчик модельки. Никто и слова не пикнул. У Валерия Павловича челюсть поползла вниз. Семен Семеныч отреагировал еще живее. На лице уфолога вихрем пронеслись все возможные и невозможные чувства — от несказанного удивления до безумной радости.

Самолетик ушел в сторону. Посадочная площадка, если это была она, замерла и так же неспешно, как и вылезала, поползла в обратную сторону.

Щелк–джик–щелк–джик–щелк! Витёк считал автоматически, итого восемь снимков успел сделать Семен Семеныч. Вот что значит — матерый уфолог: «Зенит» всегда наготове — вдруг летающая тарелка или снежный человек какой проползет, и чтобы потом локти не кусать… Оно конечно, цифровики современней, но старой доброй фотопленке доверия больше!

Красно–голубая пилотажка сделала еще один круг над артефактом и пошла на посадку.

— Почему на эту… площадку не посадили? — жалостливо вскрикнул кто–то.

— Ни умения не хватило бы, ни… — начал, было, Валерий Палыч, но, поглядев на плюхнувшуюся с неба модель, оборвал себя на полуслове. — За мной.

Тренер широкими скачками помчался к месту посадки, вся когорта ломанулась следом. Самолетик был незнакомый, с вызывающим «Made in USSR» — красным по голубоватому. И модель, и раскраска, и рука техника чувствовалась, но не той школы.

— Чья модель? — Палыч поднял самолетик высоко над головой.

— Моя! — через полянку к ним спокойно шла стахановская моделистка. — Моя. Чего вы на меня так смотрите, — добавила она, слегка смущаясь, ведь все взгляды сейчас были устремлены на нее. — Плохая модель что ли?

— Модель отличная, — рассмеялся тренер. — Прекрасная модель, дай я тебя за нее расцелую!

— Вот еще, — фыркнула Жанна и протянула тренеру ладонь для рукопожатия. И Палыч обхватил тонкую девчачью ладошку двумя руками и с удовольствием ее потряс под веселое хихиканье своих учеников.

— Во дает Жанна Д'Арк! — восхищенно взвизгнул Толстик.

— Да, коллеги, — радостно улыбаясь, сообщил подошедший уфолог. — Это прорыв, определенно, прорыв. Исследование не заканчивается, мы с вами еще повоюем!!!

Не прошло и четверти часа, как Семен Семеныч с ребятами уже лазили возле того места, где только что выдвигалась «посадочная полоса». Искали, безрезультатно выискивали щели в иссиня–черной поверхности.

— Ровно, как будто ничего и не было, как литой, — обескуражено вздохнул Толстик.

— Привыкайте, парни, в нашем деле такое — сплошь и рядом, — улыбнулся Семен Семеныч. Беспомощно так.

— И что теперь? — Спросил Витёк.

— А вот!

И уфолог погладил старый добрый «Зенит».

Эпилог.

«…Нам стало известно, что идет разработка найденного под Москвой артефакта. Наш корреспондент выехал на место и попытался взять интервью у Семена Семеновича Изотова, уфолога занимающегося исследованием «подмосковного холма»…»

Газета «Аргументы и факты»

«…Исследование артефакта происходит при участии подростков из местных клубов авиамоделистов. Дети двигают научно–технический прогресс. Если так пойдет и дальше, то скоро научными исследованиями станут заниматься воспитанники детского сада…»

Газета «Мегаполис экспресс»

«…уфологи привлекли к исследованиям воспитанников родниковской СЮТ (Станции Юных Техников). В ходе исследований выяснилось, что есть вещи недоступные ученым. Там, где не справились взрослые, берутся за дело юные первооткрыватели. Подростки становятся повелителями непознанного…»

Журнал «Лиза»

«…Похоже, инопланетяне пошли на контакт. На прилагаемых фотографиях четко видно, как из «подмосковного холма» выдвигается посадочная площадка. Эта площадка ни что иное, как жест доброй воли инопланетян. Реакция на подлетающую модель планера, как видно на фотографии. Можно сделать вывод, что инопланетные достижения цивилизации близки в чем–то с нашими. Над артефактом летали птицы, но ни на одну из них артефакт не среагировал так, как на модель самолета, что несомненно говорит в пользу вышеупомянутого утверждения…»

Газета «Московский комсомолец»

«…продолжаются споры по поводу скандальных фотографий подмосковного артефакта. Посадочная площадка: реальность или всего лишь работа «adobe photoshop»? Точных сведений пока нет, но мы предполагаем…»

Журнал «Вокруг света»

Самая большая жертва

— Когда–то давным–давно, еще до Великих Льдов, стоял у отрогов Святых Гор град великий, многочисленными народами заселенный… Не ищи того города на свитках, нет его давно, и гавани нет, потому как отошло давно море от тех мест. Все течет, все изменяется, и реки русла меняют, и горы неспешной походкой из одной земли в другую перебираются, а что уж о городах говорить! Осталась, однако ж, память о тех временах, и даже истории о людях, некогда живших да великие дела творивших. Записаны те истории, да хранятся в местах тайных, ну да ты и сам знаешь, чего тебе говорить…

— Да, теперь знаю, — вздохнул Младояр, чувствуя, как мороз муравьиными быстрыми лапками пробегает по коже, стоить лишь вспомнить о том дне, когда отправился княжич в Храм Любви, — ты рассказывай, я перебивать не буду, и вопросов не будет, и сумненья…

— Что же, — кивнул Иггельд, — тогда расскажу так, как будто мы с тобой там, в тех далеких краях, в те стародавние времена…

Заминка произошла именно в тот момент, когда морщинистые руки Верховного Жреца вкладывали Сосуд Возлияний в нежные руки пятнадцатилетней царевны. Девушка хотела взять сосуд, но жрец продолжал удерживать священную реликвию за серебряную ручку, вперив неподвижный взгляд в юную красавицу, ни дать, ни взять — удав, да и только, сейчас так и проглотит… Наконец, жрец выпустил сосуд, девушка, побледнев, что полотно после выбелки на солнце, пробормотала молитву благодарности Светилу, ее руки наклонили сосуд в сторону восхода, капли драгоценного меда с шафраном — напитка Солнца — упали на раскаленный многочисленными зеркалами золотистый камень.

У царя Лита пересохло в горле. Эх, кабы это все было в сказке, если б жрец влюбился в его единственную дочь–красавицу, потребовал ее в жены… Увы! Царь хорошо представлял, что означал такой взгляд жреца. Ведь Каттах знал только одну любовь, и этим высшим идеалом являлся для Верховного Жреца бог Шанустра, великий, могучий, защитник царства и людей, морей и полей… Все бы хорошо, только Шанустра требовал жертв. А Каттах, год от года, все наглел и наглел. Три года назад в жертву Шанустре принесли двенадцать лучших юношей, среди них – одного из племянников царя, два года назад царь, скрепя сердце, согласился отдать проголодавшемуся богу другого новорожденного племянника, первенца младшего брата, вместе с другими первенцами горожан. Только в прошлом году Лит не добавил седых волос, тогда они захватили уйму пленных, разбив в пух и прах налетевшую, словно вихрь, кочевую орду. Разумеется, победа Литу никогда бы не далась столь легко, но довольный предыдущими жертвами Шанустра сам, по первому призыву Верховного жреца, явился на поле брани. Вид великого божества поверг кочевников в трепет. Еще бы — если, откуда ни возьмись, посреди сечи является чудище подобное скале, с множеством щупалец вместо рук, с восемью паучьими ногами, с головой крокодила, возвышающейся над крепостной стеной… Ну, жертв получил Шанустра тогда вдоволь. Что там овцы, это — еда, она не в счет. Каттах сам отбирал самых сильных пленников среди воинов–мужчин, самых красивых — среди воительниц, а уж юные пленные отроки — те все исчезли в пасти Шанустры, без разбора. Царь надеялся, что пленниц хватит и на этот год. Наивный! Теперь не только он, теперь весь народ знает, какие жертвы принесут Шанустре в День Солнцестояния. Поняла и она, его радость, милая Тана.

— Папа, папа, я боюсь! — шепнула девушка, прижимаясь к отцу. Такому могучему, грозному владыке, но такому беспомощному перед кровожадным жрецом.

Обряд закончился, жрецы ушли, но народ не расходился. Все смотрели на царя. Великое горе, когда на владыку смотрят с жалостью. И великий позор! Его народ жалеет собственного царя… Эх, была не была! Вот миг, когда надо проявить мужество.