С тех пор ездовую гимнастику у батискафа запретили, дорожки для верности исколдобили, но это уже к слову и нам ничем не помогло.
Слишком долго теряться в догадках, что же произошло, нам с Диной не пришлось: скоро часы сыграли свою весёлую мелодию, погромче, чем в первый, "получасовой" раз, и два вздоха облегчения слились в один, уничтожив остатки кислорода. Шучу.
Но в "глазке" ещё вода, да и капли не перестают лезть в щели одна за другой... Каждая из нас прикидывается перед другой, что хорошо знает порядок всплытия и что при этом делать, сохраняет полнейше спокойствие. Как полезно, оказывается, выпендриваться иногда!
Вдруг раздался резкий скрежещущий звук, очень неприятный, который под конец перешёл на "металл", и всё вокруг завибрировало, даже сиденье под попой. И не вскочишь, не спасёшься - вокруг дрожало всё. Сильно захотелось чесаться - сразу во всех местах.
Звук умолк. Пауза, в которой было слышно тяжёлое дыхание в два носа - мы с напарницей напряглись, а расслабиться не успели. Потом снова началось жужжание, дребезжание и зудение, пуще прежнего, дошло до апогея, когда мы и уши уже начали зажимать, и резко стихло, словно что-то лопнуло. Дзынькнуло, и гондола качнулась аж.
Мы с Диной глянули друг на дружку, и опять - словно в зеркало посмотрелись. Поняли одновременно, что что-то нехорошее случилось. Не должно же быть таких пугалок в штатной ситуации.
Ждём, мало что понимая. А сколько времени ждём, и сами не знаем - часы вдруг перестали ходить. Стрелки застыли. Сыграли часики отбой и самоустранились. Так сказать, мавр сделал своё дело, мавр может не ходить.
Недвижность стрелок навевала ощущение: мы тут заживо похоронены. Приятнее было бы, чтобы часики всё-таки шли - пусть даже за овертайм дополнительно платить придётся. И я могла указать в рассказе: это случилось через столько-то минут, то - через полчаса, скажем. Придётся поэтому приблизительно.
Через некоторое время раздалось постукивание по корпусу гондолы. Спокойное, размеренное. Нам сразу представилось, что гаечным ключом. Стучат разнообразно - то коротко стукнут, то вроде как проведут по металлу, чтоб попротяжнее выходило, чтоб мы от однообразия не уставали.
Мне непроизвольно вспомнилось, как мы ходили с мамой в баню, когда жили в частном доме без удобств. Брали номер отдельный, купались там и плескались, а потом вдруг в дверь начинал стучать банщик, и голос грубый подавать.
Я всегда пугалась, и сильно. Дяденька ведь, не тетенька. То мне казалось, что он вот-вот войдёт, то бишь вломится, коли запоздаем с откликом, то - что нас выманивают, чтоб открыли ему, позабыв, что неодетые ещё. Причём казалось, что мне будет гораздо стыдливее перед ним оказаться, чем маме, хотя у мамы тело гораздо более затейливое, и на него даже в одетом виде некоторые дяденьки оглядываются и пялятся.
Ну, сейчас-то выкуривать нас стуком смыслу нет, чего это, мол, вы там засиделись. А вот стучат же, стучат так и сяк и до того размеренно, что...
Что в голову врывается мысль: это же азбука Морзе! Морзянка. Что с нами снаружи пытаются связаться, чтобы что-то сообщить! Сообщить единственно остающимся способом, потому что телефонной связи с гондолой нет, мобильников мы не взяли, да они и не работали бы в полном окружении толстого металла. Когда всё путём, отсутствие связи даже благо. А вот когда не всё, когда тут в догадках теряешься, почему это тебя не выпускают... Правильно - очень большой недостаток. Гигантский прямо.
Но тогда эту азбуку на билетах должны печатать, чтоб люди, ежели чего, могли бы... Но у нас даже и билетов нет. Налегке сюда спустились.
- Ты знаешь азбуку Морзе? - чуть было не спросила я - инстинктивно, машинально. Хорошо, что вовремя сдержалась, и даже голову не успела хорошенько повернуть.
Вот он, закон подлости! Когда мы с Митькой ещё водились, он предлагал обучить меня морзянке. Мол, чтобы разнообразить наше с ним общение. Я посмеялась - какой век-то на дворе! Он: поэтому азбуку Морзе мало кто знает, мы будем в числе этих немногих. Другим кажется, что мы просто обнимаемся, а мы перемарзиваемся, пожимая ладонями обнимаемое. А то может случиться, что это будет единственным каналом связи. В тюрьме, что ли? Почему в тюрьме - мало ли где... Нет уж, не можешь словами для ушей - лучше вообще никак не общайся.
И вот выходит, что Митька был прав! А я, дура, профукала вторую азбуку и сейчас вот сижу, словно неграмотная.
Интересно, Дину он научил, когда к ней перекинулся? Судя по её виду глуповатому - не похоже, она тоже не имеет понятия, о чём это нам выстукивают "с того света".
М-да, ситуация редкая: мне хочется, чтобы парень обошёлся с моей соперницей лучше, чем со мной, научил её морзянке. Чтоб не куковали двое неграмотных в одном шарике.
Да, а как он пытался научить меня? Брал мою руку, точнее - предплечье, и... это... касался. Удар подушечкой пальца - точка, проводка всей длиной пальца - тире. Прямо как этот, кто с гаечным ключом, стучит. Постойте-постойте, так может, это Митька и есть?
Прямо слёзы на глаза наворачиваются, и вдобавок пукнуть хочется не знай как. Никак ведь не ответишь, что тёмные мы, мол, не разбираем ничего, ищите другие пути. Они-то, снаружи, думают небось, что мы всё просекли и успокоились. А мы ой какие неспокойные, нет!
И вдруг Динка хватает карандаш, которым полагается зарисовывать рыбок (он при сотрясении упал на самое дно), и отстукивает по стенке весёлую музыкальную мелодию, вернее, ритм. Гениально дала понять, что только такой ритм и доступен нам. Я её обнять прямо была готова, вот честно! И ещё обниму, вот заключим только перемирие. Правда, меня тут же отравила шальная мысль: а что, если снаружи поймут её буквально и в ответ начнут выстукивать ритм торжественного реквиема?
Но нет, стук прекратился и в музыкальный переходить не захотел. Все всё поняли - и что-то теперь будут делать? Лучше выпустили б, там бы и поговорили, на воле - вслух, не морзянясь.
Почему не выпускают-то?
Сидим, паримся, догадки строим - про себя. Вдруг по помещеньицу нашему как побегут тени! Что это? Ага, в аквариуме одном вода заколыхалась, рыбки вон заметались. Делают что-то с резервуаром их (лучше бы с нашим сделали), наверное, отодвинуть хотят, а там открутят гайки, снимут стекло и выпустят нас наконец. На свежий воздух.
Особенно радуется Динка, рыбки психуют с её стороны. Улыбки вон не скрывает. Раз такое тебе облегчение выходит, то позволила бы газы выпустить, живот недуром уже распирает, хуже мочевого пузыря. Первой же свежим воздухом надышишься! Нет, молчит, ни о чём не догадывается. А я ещё перемирие хотела с ней заключить!
Но радость преждевременна. Аквариум отодвигается лишь ненамного, чтобы в щель можно было просунуть картонку с надписью. Я чуть было не пришатываюсь к соседке, чтоб вместе почитать, но вовремя себя торможу. И дело не только в перемирии, вернее, отсутствии оного. Там, на картонке этой, что-то не особо воодушевляющее начертано, вот пусть кому суют под нос, та и читает. А читать можно про себя или вслух. Если про себя, то я не буду плохого знать, если вслух - то это повод к перемирию. Ну, как? Твоё решение!
И вот в гондоле начинает звучать девичий голос. Надо отдать Динке должное - таким мертвенным голосом читает "скрижали", настолько без интонации, что это как будто чтение для себя и про себя, невесть почему зазвучавшее вслух. На завязывание разговора такая "магнитная запись" не тянет. Хотя бы проинформируемся, раз так.
"От удара заклинило выпускной кран. Не можем слить воду. Автоматика пасует. Будем добираться вручную. В крайнем случае, будем резать. Не паникуйте и не пытайтесь открыть люк. Терпеливо ждите, помощь обязательно будет. Штаб"
Дослушав это безрадостное послание, я вдруг заметила, что иллюминаторы тут не на винтах и гайках, а на толстых, впечатляющего вида, заклёпках. С такими не договоришься! Похоже, аварийного выхода тут нет в принципе. Гондола-то не смастерена нарочно для аттракциона, как объяснял, теперь вспоминаю, Шурик, а самая настоящая "боевая", морская. А куда выходить на дне морском? Печально, печально...
