*
Малфой изредка собирал подчинённых на, так сказать, мозговой штурм. Аналитическая работа только непосвящённому может казаться не требующей коллективных усилий. Слаженные действия всех сотрудников и, в первую очередь, грамотный подбор специалистов — в этом заключался важнейший фактор успешной работы малфоевского отдела.
На такое собрание к нему в кабинет и явился на следующий день Главный аврор. Лично.
— Всех приветствую, господа! — движением руки он пресёк попытки аналитиков повскакивать с мест, деловито прошёл к столу Малфоя. — Я вынужден признать, что позволил себе публично предъявить мистеру Малфою и всему нашему аналитическому отделу несправедливые некорректные обвинения, — громко произнёс Поттер чуть в сторону, обращаясь как-бы ко всем присутствующим. — Приношу официальные извинения. Наша служба кого хочешь выбьет из колеи, — виновато усмехнулся он. — Прошу вас в срочном порядке рассмотреть эти запросы, — и положил перед Драко тонкую папку.
Тот открыл её — на единственном листе, ровно посередине чётким немного прыгающим почерком Гарри было написано: «Сегодня. У нас. Да?»
Драко закрыл папку, сдвинул в ящик стола и деловито кивнул.
========== Глава 6-2 ==========
Их квартира в высотке на Саутварк-стрит никогда особенно не нравилась Драко: слишком маггловская, чересчур современная. Но он признавал удобство её использования и время от времени даже умудрялся получать удовольствие от видов Лондона с высоты птичьего полёта и от неба, которое, казалось, вплотную подступало к открытой площадке на крыше, убранной неэстетичной страховочной сеткой. Небо, облака… Дракона посадили на жёрдочку и обнесли зачарованным железом — такие мысли частенько посещали Малфоя на восемьдесят шестом этаже башни из стекла и бетона.
Поднимаясь в скоростном лифте, он почувствовал внезапный трепет: сколько лет вот так спешил на встречи к Гарри, нерационально волнуясь, предвкушая приятную ночь с амантом, умопомрачительный отвязный секс, разговоры по душам, тепло и откровенность родного человека, исполнение самых интимных желаний, физических и душевных. Пусть ненадолго, на несколько часов погрузиться в любовь, в счастье, в истинную близость. Оставить внизу на шумных и суетливых лондонских мостовых все тревоги и сомнения, все проблемы и ежедневные заботы; а там, «в облаках», в их огромной комнате-студии, их с Гарри комнате, с большущими окнами, в которых всё время небо, чистое, солнечное, в белой дымке, в тучах, в звёздах, в лучах рекламных прожекторов, в рассветной сливочной неге — только близость двух душ, двух тел, не способных обходиться друг без друга… Не способных обходиться… Перед дверью квартиры Драко решительно тряхнул головой, прогоняя наваждение. «Трепет любви? Всего лишь условный рефлекс!» — приказал он себе выбросить из мыслей весь этот бесполезный романтический бред. «Я иду поговорить с Гарри. Он этого заслуживает. Я тем более. Расставить все точки над i .
Перешагнув порог квартиры, он сначала почувствовал приятный запах готовящейся еды. Принюхался, прислушался: Поттер тушит рагу из морепродуктов? Сам или пригласил повара? Шагнув к столовому блоку, Драко замер. Комната преобразилась. Почти до неузнаваемости. Раздражавшее его убранство помещения в красно-зелёных резких тонах, разработанное модным дизайнером по заказу Поттера, которое Малфой терпел исключительно из-за пристрастий аманта, сменилось на нечто диаметрально противоположное. От обилия бежево-синих деталей у Драко перехватило дыхание: отлично смотрится! Светлый ковёр на полу с синим-же драконом посередине добил его. Драко вышел на середину комнаты и улыбнулся. Когда же Поттер это всё успел изменить? Ну, Гарька даёт!
— Тебе нравится? — Поттер стоял, прислонившись к стеллажу. В белой свободной хрустящей рубашке с расстёгнутым воротом и… клетчатом фартуке. Большая ложка в руке. Тщательно причёсанный, но на висках его волосы не желали сдаваться и лежать прилично. Гарри… Улыбка сама собой растянула губы Малфоя.
Поттер подскочил и потащил его на крышу:
— А тут смотри!
Вместо ужасной сетки страховку теперь представляли стеклянные высокие рамы, радужно переливавшиеся на фоне зажигающихся городских огней. Как же Поттеру удалось согласовать переделку с лондонской префектурой? На напольном покрытии крыши, имитирующем морскую гальку, расположились огромные средиземноморские кувшины и кадки с экзотическими растениями. Драко долго не мог оторвать взгляда от цветущего лимонного деревца. Вот же хорошо! Вечернее небо, далёкие облака, изумительные декорации, в которых легко поверить в любую сказку…
Очнулся от удивительного колдовства он, только почувствовав руки Гарри на своих бёдрах.
— Я скучал… — от повелительного шёпота в крови Драко разлился нешуточный жар.
Поттер снял с него пиджак и прижался сзади, горячий, настырный. Родной. Его Гарри. Теперь пальцы аманта сжимали член Драко через брюки, поправляли так, чтобы было удобнее ласкать и возбуждать. Малфой закусил губу и запрокинул голову, поймал вмиг обострившей чувствительность кожей вибрацию дыхания Гарри. Посмотрел вверх: скоро в этом небе вспыхнут звёзды, в их с Гарри небе…
— Ёбаный пикси! — сорвался с места Поттер. — У меня же всё сгорело!
Драко смотрел ему вслед и улыбался: Поттер есть Поттер… Вздохнул полной грудью, расправил плечи, закладывая руки за шею, чуть поёжился от вечерней прохлады. Вот оно счастье! Подошёл к краю площадки, заглянул вниз: какой же Лондон красивый город! Пусть маггловский, тут каждый может найти свою любовь.
Гарри что-то громко напевал, гремя посудой. Драко очень хотелось понаблюдать за ним, хлопочущим по кухне, но он сдержался: ещё смутится суровый вояка в фартуке. Малфой ходил по комнате и с удовольствием разглядывал новый интерьер; проверяя конструкцию навороченного журнального столика, он неловко смахнул с него портмоне Поттера. Поднял, случайно разворачивая, и натолкнулся взглядом на колдографию под аврорской бляхой. Зачем он вынул снимок из-под пластика? Чтобы рассмотреть семейное фото своего любовника? Насладиться видом примерной семьи английских волшебников? Гарри не только приобнимал жену за плечи, но и крепко держал за руку, младший сын Альбус теребил отцовскую брючину, а плечом к плечу с Поттером-старшим — уже почти сравнявшийся с ним и ростом и комплекцией… Джеймс…
«Обманщик!» — пронеслось сквозняком от балконной двери.
«Ты даже самому себе лжёшь!» — зашумело в голове.
«Предатель!» — кольнуло в сердце.
Драко опустился на диван и расслабил галстук.
Зачем он пришёл? Поговорить с Гарри? А разве не всё сказано? Он, Драко, сказал всё, что хотел. Гарри изменился? Сначала заистерил, потом нашёл силы извиниться. Отлично, это делает ему честь. Переоборудовал квартиру, устроил сад на крыше и заменил ограждение — для Поттера почти подвиг. Сам что-то стряпает на кухне, хотя давно кроме волшебной палочки и писчего пера ничего в руках не держал. А, ещё метлы, да, тоже предмет домашнего хозяйства… И выглядит Гарри так… ново, свежо, даже одеколон сменил. Неужели для Драко? Или у миссис Поттер на сносях аллергия на луговой коктейль?
Зачем он пришёл? Объясниться? Вряд ли. Всё уже объяснил. Выслушать Гарри? Возможно. Вспомнить, как им было хорошо вместе? Проверить то самое «а вдруг»? Ближе к истине, горячее.
У Драко свело плечи от напряжения — он отчётливо вспомнил их первый раз с Гарри… К чему сейчас-то?.. Поттер тогда так сильно прижал его грудью к какой-то ржавой трубе и зашипел из-за спины в самое ухо: «Если ты сейчас не замолчишь, знаешь, что я засуну тебе? И куда?» Драко мог бы вывернуться, но почему-то сам подался ягодицами назад. А Поттер, пытаясь напугать ещё сильнее, окончательно слетая с катушек, уже расстёгивал ширинку и прижимался членом. О, Мерлин, таким твёрдым и горячим даже сквозь брюки. Через секунду Драко уже чувствовал его обнажённой кожей. «Ну, продолжать? Такой любви ты хочешь? Так у вас, у голубых, принято любить друг друга? Вставить в твоё очко под самый желудок?» — чуть ли не визжал Поттер. «Не вставит!» — был уверен Драко и с вызовом кивнул: «Да!» Гарри как-то неуклюже прижался к нему, засопел, задышал и срывающимся шёпотом виновато спросил: «Драко, ты уверен?» И тут же начал тереться упругим членом о ягодицы Малфоя. У того заныл живот и в горле разросся горячий ком. Запах желания резанул ноздри, включая глубоко внутри какую-то тайную кнопку с наклейкой «Хочу!». Он сам опустился ниже по трубе и раздвинул ноги. Остановить уже никого было нельзя… И слава Мерлину! Пусть так, почти насильно, без смазки.
