Заметно подросший цветок, между тем, снова захандрил, поблёк, покрылся маленькими неприглядными пятнышками. Гермиона разволновалась и попросила помощи у Драко.

Тот быстро приехал, осмотрел растение, давшее длинные боковые побеги, поинтересовался, все ли инструкции по уходу Грейнджер соблюдает. Сказал, что выяснил вид магического растения: пафиопедилюмы — стало быть, светолюбивое, предпочитает расти в помещениях, где достаточно яркого рассеянного света. Летом его необходимо защищать от попадания прямых солнечных лучей, а зимой желательно предоставить дополнительное освещение лампами дневного света.

— Для успешного выращивания хорошо подходят восточные или западные окна, но при необходимости, в полуденные часы, их надо притенять во избежание ожогов.

Гермиона слушала увлечённый музыкальный голос Драко и думала, что не может ненавидеть его. И не понимает, как этот мужчина смог проникнуть в её закрытый даже от самых близких друзей мир. В мир боли и страхов, надежд и безысходного желания счастья, такого, каким она его понимает. Просто пролез, змей, будто колдовством. Раз — и уже шах и мат, стены её отчаяния и нарастающего смятения, приобретавшего с годами и независимо от её силы воли мощь мании, на месте, целы и невредимы, но рядом, за спиной, над ухом, близко-близко слышится дыхание лазутчика — человека, которого вопреки всему не хочется считать чужим. А хочется слушать его, поить чаем, держать за руку… особенно, когда он снимает перчатки и по-хозяйски, небрежно, но элегантно, бросает их в прихожей, а потом, выходя на прогулку, забывает надеть и пристраивает свою руку, вместе с её ладонью в глубокий карман собственного пальто, прижимает к скользкой тёплой подкладке, к своему бедру… Приворот? Не похоже, да и зачем ему? Но факт остаётся фактом: Гермионе очень нравилось проводить время с Драко, разговаривать с ним; когда он подолгу не заходил в гости, она расстраивалась, не находила себе места, чахла, как его цветок… Скучала… Странно, необъяснимо? Да, только объяснять это всё совершенно не хотелось…

— Пафиопедилюмы не имеют ярко выраженного периода покоя, — тем временем продолжал свой инструктаж Драко, — поэтому круглый год им необходим равномерный умеренный полив. Поливай мягкой, хорошо отстоянной водой комнатной температуры. Не забывай про ежедневные поддерживающие заклинания. Этот цветок плохо переносит сухость субстрата, поэтому следи за тем, чтобы субстрат постоянно был слегка влажным, но не переувлажнённым. Старайся поливать так, чтобы вода не попадала в розетку листьев, иначе начнётся загнивание. Как и все представители орхидных, пафиопедилюм предпочитает повышенную влажность воздуха, для её поддержания в помещении можно сделать следующее: или поставь горшок с растением на поддон, наполненный влажным мхом (но при этом дно горшка не должно соприкасаться с водой), или расставь ёмкости с водой вокруг растения и регулярно опрыскивай воздух. Понимаешь? Давай покажу, как?

— Откуда ты всё это знаешь, Малфой, если растение очень редкое? — качала головой Гермиона. — С опрыскиванием я сама справлюсь.

Малфой только загадочно улыбался, причём, с каждым днём загадочнее и продолжал свои колдоботанические лекции:

— В период активного роста и цветения, растение следует подкармливать раз в неделю раствором комплексного удобрения, того что я принёс. Ага, на драконьем навозе и вытяжке из мантикоры. Потом надо будет на днях пересадить цветок, смотри, как корни разрослись: горшок мал. Я приготовлю кадку, а для субстрата понадобится сосновая кора, рубленые корни папоротника, мох сфагнум, древесный уголь, ещё парочка ингредиентов.

— Кадка? — рассмеялась Гермиона. — И ты рассказываешь о субстрате, как о каком-то сложном зелье.

— А выращивать это растение действительно нелегко.

— Откуда ты знаешь?

Снова загадочная улыбка в ответ. Ох уж этот Малфой!

- 6 -

Цветок то принимался в рост, радуя Гермиону сочными побегами и завязавшимся крошечным бутоном, то снова подвядал, и некрасивых болезненных пятен на нём становилось всё больше.

«Если есть сухие и жёсткие коричневого цвета пятна на листьях — это последствия солнечного ожога, — пояснял Драко в письме. — Если появились мягкие пятна — это грибковое заболевание, повреждённые части следует удалить, и обработать системным фунгицидом. Причина плесени — серая гниль, она из-за опрыскивания растения при низких температурах или вследствие того, что влага не успевает испариться. Попробуй ещё два заклятия, написанные в инструкции под пунктами «4/2» и «6»; приеду через два дня, полечу твоего зелёного друга».

И приехал, и полечил, долго возился над поникшими листьями, мазал их какими-то растворами, шептал заклинания. В итоге заявил, что цветку не хватает ласки.

— Чего? — Гермиона, внимательно наблюдавшая за манипуляциями Драко, даже подпрыгнула на стуле.

— Ласки, нежности. Любви, — серьёзно заверил Малфой и начал закатывать рукава джемпера. — Иди сюда, покажу. Ты ухаживаешь за ним чисто механически, как за неодушевлённым предметом. А он — живой, он, как и все живые существа, хочет, чтобы его любили и демонстрировали эту любовь.

Гермиона начала мотать головой: «Этого ещё не хватало! И так сижу тут безвылазно, вожусь день и ночь с этим глупым растением, даже не решив, верю ли в сказки про «Дюймовочку», а, оказывается, что ему не хватает ласки и любви? А мне хватает? Господи, что за наказание? Зачем я впустила этого придурка Малфоя в свою жизнь, как позволила ему предлагать всякие глупости, зачем соглашаюсь, верю, надеюсь? Да, надеюсь ли?»

— Иди сюда, — повторил Драко. Гермиона шумно выдохнула, возмущённо сверкнула глазами: «Хватит! Хватит надо мной издеваться!» — Ты можешь попробовать один раз? Я прошу.

От тихого настойчивого голоса Драко по её спине побежали мурашки.

«Один раз! — сама себе пообещала Гермиона. — Последний. А потом прогоню его и выброшу этот цветок на мороз. Всё! Не позволю больше морочить себя! Уеду обратно в Лондон, устроюсь на работу, Гарри, кажется, подыскал мне место в одном из комитетов Министерства. И буду вспоминать Малфоя с его цветком. Вспоминать легче, чем верить, иногда легче…»

— Иди же, — Драко подставил стул поближе к цветку и приглашающе показал на него. — Тебе понравится, — позвал он — и она пошла.

Села, смущённо поджимая колени, нерешительно погладила глиняный глазурованный горшок, осторожно положила ладони на основание сочного ярко-зелёного стебля, прижала пальцами краешки удлинённых глянцевых листьев — так, как показывал Драко, направляя её руки своими.

— Настройся. Расслабься, — шептал Драко в её макушку, ласково щекоча дыханием, прижимался сзади к спине, сначала едва ощутимо, как бы случайно, потом всё увереннее, так, словно имел право стоять столь близко, так, как если бы не было на свете ничего более естественного. — Бережнее, Герми. Почувствуй его, то, что он хочет. Представь его желания, его мечты.

— У цветка есть мечты?

— У всех есть мечты. И желания. Расслабься, — пальцы Драко осторожно гладили её под манжетами, его руки скользнули от нежных запястий к плечам, провели по бокам, легли на талию.

Драко бережно отвёл с её тонкой шеи отросшие пряди густых волос, Гермиона почувствовала его горячие губы на своей коже, сладостная дрожь пробежала по телу. Тревога заполнила сердце, оно забилось в груди испуганным зверьком, не понимающим, поймали его для того, чтобы отогреть и спасти от смерти или погубить, растерзать. Гермиона хотела вскочить, убежать, но сильные мужские руки уверенно удержали её, обняли, лихорадочно стиснули пальцы, которые она так и не решилась убрать от цветка.

— Настройся, — глубокий бархатный шёпот, пьянящий сознание.

— На что настроиться? — еле слышно выдохнула Гермиона, боясь пошевелиться.

— На любовь…

*

Гермиона не знала, до сих пор не могла решить, что в тот зимний вечер запомнилось ей сильнее: первый поцелуй любимого мужчины или распустившийся прямо у них на глазах бутон диковинного цветка. А, может быть, ничего не запомнилось, а только приснилось… Ласковые мягкие губы, требовательный смелый язык, жар, бегущий от горла в грудь, ныряющий в сердце, куда-то ещё глубже — в душу? — плутающий по венам и артериям, наполняющий низ живота сладостной истомой и желанием… желанием жить, любить, дарить свою любовь, всю себя, принимать в благодарность наслаждение и подлинную близость… Пёстрый бутон, внезапно набухший и разорвавшийся с пластичным хрустом, красочно расцвеченный, опушённый, с разделёнными цветоносами, тёмно-розовый с белыми и кремовыми пятнышками, золотистыми точками, синими ободками, нежно-сиреневой сердцевиной; перламутровый шарик-жемчужина между двух бледно-жёлтых тычинок. Очень красивый! Сказочный.