====== Первая глава ======
Его топили. Долго. Наверное, всё-таки удалось выпить Жабросли — дышать под водой получалось, хотя и с огромным трудом. Горло беспощадно сжимали чьи-то сильные пальцы, на плечах висел тяжеленный груз, к ногам, похоже, привязали булыжники — высвободиться и всплыть Гарри никак не мог. Ещё и сильно тошнило, наверное, от гипоксии. Или от яда? Его сперва отравили? Кто?! Чтобы неведомый (да и невидимый) враг не догадался, что он с помощью магии получает из воды кислород, и не попытался прикончить его как-то более успешно, Гарри усиленно притворялся утопленником. Получалось, прямо скажем, не очень. Прикинуться мёртвым в воздушной среде гораздо легче, чем под водой — в последнем случае твою жизнедеятельность выдают предательские пузырьки… Такие красивенькие, весёлые, милые шарики, наполненные крошечными радугами…
Первое, что он почувствовал, всплыв, а вернее, перевалившись за границу сна, — мерзкий привкус в пересохшем, как пустыня Атакама, рту. Второе — поистине вампирскую жажду. Третье ощущение родило мысль, что ему на голову наступил тролль. Может быть, даже потанцевал на ней. Какой идиот впустил на вечеринку тролля?! Придумать, что сделает с этим очень нехорошим человеком, когда узнает, кто он, Гарри не успел — его стремительно замотало в клубок кошмарных эмоций, самой светлой и конструктивной из которых было стойкое отвращение к самому себе и окружающей действительности. Он поставил себе очевидный диагноз: похмелье; и больше не стал насиловать мозг непосильной работой; держась за стены, отправился в ванную…
Сколько времени нужно, чтобы превратить молодого трезвенника, перепившего на собственном дне рождения до такого состояния, что почти ничего не помнит, в приличного мага? Час, не меньше. Хорошо, что ему сегодня на службу — после обеда. В два пополудни у Гарри Поттера первое совещание в должности Старшего аврора — повышение он получил как раз накануне, в качестве подарка от начальства, приветственную речь для подчинённых и коллег успел подготовить до вчерашней вечеринки. Теперь бы ещё найти бумажку с этой чёртовой речью…
Гарри с озадаченным видом постоял на пороге гостиной, мало похожей на привычную респектабельную комнату блэковского дома: превращённая для вечеринки в небольшой зал трактира, щедро украшенная, она хоть и была наскоро приведена в относительный порядок заботливыми (а скорее — самыми трезвыми) гостями, однако… слишком наскоро и в слишком относительный… «В этом бедламе, пожалуй, ничего не найти, — подумалось тоскливо. — Придётся снова сочинять речь для совещания. Как бы уговорить Кричера тут прибраться? Заплатить? Пригрозить?» Домозговать, как показалось, вполне дельную мысль о креативных способах привлечения вредного и ленивого эльфа к полезным домашним работам Гарри не успел — накрыло приступом головной боли. Магическое самолечение подвело. Он поморщился, даже застонал, и огляделся в поисках народного «Антипохмельного». Ни одной непустой бутылки со спиртным на глаза не попалось. Тяжело вздыхая, жмурясь от назойливого солнечного света, прошивающего старый дом безжалостными лучами через бойницы незанавешенных окон, и повторяя про себя: «Надо меньше пить! Надо меньше пить!», несчастный потопал в подвал — в винный погреб.
Некогда неплохая коллекция вин и более крепких алкогольных напитков, собиравшаяся разными поколениями Блэков, за последние годы изрядно поредела: кое-что, вероятно, не уберёг домашний эльф, пока особняк был заброшен; остальное по прямому назначению растранжирили Сириус и сам Гарри. А что вы хотите — война, грандиозная победа, праздники и прочие спиртоупотребительные мероприятия. Нет, Гарри Поттер редко пил что-то крепче эля, но угощать друзей солидными напитками или дарить им старинные запылённые бутылки из запасов древнего магического рода ему нравилось. В итоге многие, примерно половина, «колыбелей», в которых на деревянных стеллажах хранились блэковские алкогольные сокровища, теперь пустовали. В них поселились и, судя по всему, прекрасно себя чувствовали пауки и мыши. Одна нахальная мышь как раз сейчас выглядывала из гнезда, которое построила из раздобытой откуда-то стружки и тряпичных обрывков на полке с надписью «Old Tom» (1), и таращила чёрные бусинки глаз на пошатывающегося Гарри Поттера, пытавшегося сообразить, какую ему лучше взять бутылку.
— Кыш! — выдавил из себя Гарри, уже в который раз морщась — больше не от встречи с маленьким бесстрашным грызуном, а от брезгливости к самому себе. — Бифитер или Гордонс? А может, Плимут? (2) Или виски? — Он поискал глазами другую полку.
Мыши, видимо, надоело любоваться человеческой помятой рожей, она спряталась в гнездо. Проследив за ней взглядом, Гарри заметил блестящее горлышко бутылки. Лезть за виски было высоко (волшебная палочка, как выяснилось много раньше, плохо слушалась в этом подвале), выбрать из нескольких сортов джина он сейчас был просто не в состоянии, поэтому потянулся за той бутылкой, что подвернулась под руку, — именно её «заныкала» себе мышь. «Bombay Sapphire» было написано на вполне современной бутылке голубоватого стекла. Гарри никогда прежде не пил эту марку элитного джина, но знал о ней. В погребе Блэков «Бомбейский сапфир» смотрелся удивительнее самого редкого артефакта.
Раздумывать, откуда хоть и роскошный, основанный на старинной рецептуре, но всё же новодел взялся в чистокровных «кладовых», было некогда, да, если честно, и не получалось — у неквалифицированного пропойцы Поттера горели трубы, горели так, что даже магия не помогала. Он торопливо откупорил бутылку и жадно глотнул прямо из горлышка. Стало стыдно, что лакает, точно алкаш, без бокала, но ненадолго — обжёгший холодом, будто приморозивший гортань джин побежал в желудок целебным эликсиром. Казалось, что именно там, внутри у Поттера, ему самое место! Бульк. Ещё, ещё, ещё! Если бы Гарри не закашлялся, захлебнувшись, то, наверное, оприходовал бы всё до дна. Через некоторое время он вытер рукавом выступившие слёзы и попробовал улыбнуться — получилось! Настроение резко прыгнуло вверх. Он расправил плечи, удовлетворённо оглядел винные полки, вздохнул с явным облегчением и, пообещав мышке: «Я тебя как-нибудь навещу, не скучай, приятель! Веди себя хорошо, много не пей», чуть ли не вприпрыжку побежал по лестнице. Голубую бутылку бережно прижимал к груди…
Позволив себе напоследок ещё пару глоточков оказавшегося на удивление вкусным джина, теперь уже из коньячного бокала, и закусив лимоном с сыром, Поттер спрятал своё «лекарство» в кухонный шкафчик — авось ещё когда-нибудь выручит. Хотя нет, так напиваться в ближайшее время он больше не планировал. Упаси Мерлин! Ощущение непередаваемое и крайне далёкое от позитива. Если бы не день рождения, повышение по службе и официальное расставание с невестой — ага, всё прям совпало! — то Гарри никогда не позволил бы себе так низко пасть… Причём, в буквальном смысле, кажется?.. Память услужливо подсунула воспоминание: пообещав Рону отбить у него Гермиону, Гарри спел Хагриду серенаду собственного (э… предположительно собственного…) сочинения, немножко подрался с Симусом, сколдографировался в новенькой капитанской мантии Оливера, подарил Полумне носок, а потом упал и, сидя (или лёжа?..) на полу, возможно, кухни, рассказывал медному пузатому кофейнику о своих сокровенных, страшно секретных чувствах к Малфою. О том, что это неправильно и мучительно — испытывать такое, но бороться, как он ни старается, не получается — чувство не уходит, а жжётся всё сильнее, раскочегаривается; и ведь даже не поговоришь с этим высокомерным блондином — тот от Поттера шарахается как от прокажённого, вообще не здоровается, не общается. Может, и отношения с Джинни не задались именно из-за Малфоя: близкая девушка почувствовала, что Гарри не принадлежит ей и не особо стремится принадлежать, и проявила мудрость (или хитрость?) — предложила расстаться, а он возьми — да согласись, ещё и с неумело скрытой радостью…
О, нет… В зеркальном боку вспоминаемого кофейника отчего-то отражался не сам Гарри, а… Невилл? Или его собеседником, вернее, слушателем, и был не кофейник, а Долгопупс?! О, нет!!! Мерлин, сделай так, чтобы это был всё-таки кофейник! Он, помнится, спросил, выпучив глаза: «Гарри, ты влюблён в Люциуса?!» — значит, точно Долгопупс… Э-эх…
