-Могу рассказать что будет дальше, Ренар. Как только мы получим в свои лапы третий и последний артефакт, мы сможем сделать практически всё что угодно с тем, что сделал когда-то очень давно человек, поставивший всех зверей вокруг на две нижние лапы.

Она выбрала другую книгу и передала её мне.

-Именно поэтому я говорила о том, что никто не пострадает. Связка этих вещей позволит обратить эффект вспять.

-Оставив при этом лишь один вид на правах разумных зверей… – Заключил за неё Арен.

Я же открыл дневник на последних страницах. Там было изображено несколько разных зверей, а по центру – один лис, держащий в лапе три артефакта. Рисунок повторялся почти весь дневник, с той лишь разницей, что лис лишь немного менял свою позу, а остальные звери вокруг него постепенно опускались на четыре лапы, менялись в пропорциях и будто бы теряли рассудок, цепляясь друг другу в глотки…

Видимо, чтобы не показывать процесс во всех подробностях, автор решил вырвать несколько последних страниц с корнем. Всё что осталось нам – любоваться на рисунок разумного лиса в полном одиночестве.

-А помимо этого… может быть эти артефакты могут что-нибудь ещё?

Флёр взяла другую книгу и пролистала её, будто бы убеждаясь ещё в чём-то. Я же глянул на Эмерлину, о которой и думать забыл, а она в свою очередь, напряжённо и внимательно изучала тот том, который я передал ей.

-Всё в порядке? – Спросил я у неё.

Эмерлина будто очнулась ото сна, посмотрев на меня. Она торопливо встала из-за стола, беря с конторки чернила, перо, кое-какие бумаги и карандаши.

-Милый, не будешь ли ты так любезен… – попросила она меня, оставляя передо мной бумагу и чернила с пером, – Напиши, пожалуйста, своё полное имя.

Я посмотрел на свою жену удивлённо.

-Ты же знаешь, что я его не помню целиком.

-Конечно. Пиши то, что вспомнишь.

-Но зачем?

-Тебе сложно? – Спросила меня Эмерлина с нескромной улыбкой.

Я сжал пасть посильнее, пытаясь выдавить из себя улыбку и подпёр лапой лоб. В конце концов это было моё собственное имя! Пускай ненужное и излишне затянутое, но оно было!

Взявшись за перо и обмакнув его в чернила, я начал выводить на бумаге слова.

Первая часть далась довольно легко.

«Лис Ренар третий…»

Дальше пришлось поднапрячься. Или даже задуматься с какого перепугу я был третьим…

Так, дальше было «Де» и что-то… «Паула»!

«Дэ Паула» – отправилось на бумагу.

Дальше я помнил лишь то, что из-за следующих двух слов я искренне ненавидел свою фамилию. Поэтому я поставил два прочерка и написал то что помнил, как и просила моя жена.

«Придкейн».

Дальше шло двойное слово, и я его опять не помнил. Снова два прочерка, а затем ещё одно слово, кстати когда-то я считал его обидным:

«Монпансье».

После него – ещё один прочерк. К счастью конец своей фамилии, я более-менее помнил:

«Таунсенд де лос»…

Дальше было что-то про редиску, но слово, смысл которого я не знал, будто бы вертелось на языке, но вспоминать его сейчас было некогда. Ещё один прочерк, и я был уверен что на этот раз – последний.

«Импост ди Ренда Конфонский».

Результат меня даже обрадовал. Из двадцати непонятных слов я смог вспомнить целых четырнадцать. Это, правда, если считать «Лис» в начале. В итоге я передал своей жене бумагу со следующим содержанием:

«Лис Ренар третий де Паула — -- Придкейн — -- Монпансье – Таунсенд де лос – Импост ди Ренда Конфонский».

Эмерлина тут же уставилась на бумажку, будто что-то считая. Вместе с этим, она лёгкими движениями карандаша заштриховывала что-то где-то в конце дневников. Флёр пыталась возражать, но Эмерлина показала, что она портит только пустую часть внизу странички. Вдаваться в подробности её действий никто из нас не стал, Флёр просто ввернула наш разговор в прежнее русло.

-Насчёт остальных свойств всех трёх артефактов вместе я ничего сказать не могу. Сами по себе они довольно могущественны и завязаны на воздействие с водой…

-Красной жемчужине нужна кровь, нет? – Поинтересовался я.

-А потом вода. Ты же помнишь как ею пользоваться… – Сникнув, напомнила мне лисица.

А я понимал почему она не хотела говорить о том, что я ещё помнил.

-Я помню, Флёр. Ничего.

Эмерлина оторвалась от своих таинственных дел.

-Ничего – это про что?

Глава клана лис обвела всех тяжёлым взглядом, собралась с духом и во всём призналась своему мужу и моей жене. Рассказала обо всём – как манипулировала руководством клана, мной и некоторыми другими друзьями, и конечно о самом-самом страшном приказе, на какой она была способна. С последней частью рассказа, я заметил как нехорошо расширились глаза моей жены, а Арен слушал спокойно.

-Ты заставила… моего мужа пережить всё то, что пережила ты!? – Как бы подводя итог спросила Эмерлина.

-Несколько раз. – Буркнул я, сложив лапы на груди.

-Только один раз. – Отрезала Флёр.

-Это только так кажется. На самом деле воспоминания об этом потом начинают прокручиваться снова и снова.

-Я этого не хотела.

-А зачем ты вообще это сделала? – Вскинулась Эмерлина.

-Я не знаю, Эм. Просто не знаю. Наверное что-то в дневниках. Не знаю.

Лисица надменно хмыкнула, снова обращаясь к старинным книгам и продолжая что-то в них изучать, ища подтверждения словам своей подруги. Однако Арен, до этого момента молчавший, спокойно сказал то, что заставило её вновь отложить книги.

-А я бы хотел узнать какого это.

Больше всех удивилась этому как раз моя жена. Флёр тоже отпрянула от своего любимого мужа, смотря на него как на прокажённого. Я просто потерял дар речи.

Арен, посмотрев на нашу реакцию, тяжело вздохнул.

-Знаете как говорят – то что нас не убивает, то нас делает сильней. А я говорю о своей любимой лисице, жене и даже боевой подруге. Вас удивляет то, что я просто хочу узнать её получше?

Флёр склонила голову на бок и улыбнулась.

-А мне эта идея даже нравится. – Призналась она с каким-то странным садистским уклоном.

-Арен, не стоит… – Посоветовал ему я.

-Разве не это помогло тебе носить ошейник Флёр почти три недели подряд? – Спросил он у меня.

Его жена горделиво фыркнула.

-Глупее аргумента в жизни не слышал. Во-первых он на тебя не налезет…

Арен поднял ладонь, прерывая меня.

-Я просто предположил, хорошо? – Сказал он, на корню обрывая все наши дальнейшие рассуждения о целесообразности такого действа.

После этого повисла неловкая тишина. Каждый думал о своём и о словах Арена, в которых была логика. Эмерлина, впрочем быстро занялась своим делом снова, и пока мы сидели в тишине, она продолжала что-то штриховать в дневниках.

У нас появилась возможность понаблюдать за её работой и последовательностью. Эмерлина, заканчивая штриховать часть страницы в дневнике, разглядывала что-то, потом сверялась с листочком, который я ей дал, и укладывала дневник в какое-то определённое место, в аккуратной, созданной ей последовательности. В её действиях было при этом так много решительности и уверенности, что никто не смел даже просто поинтересоваться их значением. Вскоре она прошла через все книги и уселась спокойно, разглядывая их. Как оказалось – она была настолько увлечена своим делом, что даже не заметила что мы уже не разговариваем, а лишь наблюдаем за её работой.

-Давно так сидите, ребят? – Спросила она, заметив что мы молчим.

-Порядочно. – Ответил я.

Флёр очень пристально посмотрела на мою жену, будто ответ на давно повисший в воздухе вопрос был написан у неё на лбу.

-Что ты делала? – Наконец-то озвучил его Арен.

-Выясняла имя автора. – Ответила моя жена, при этом необычайно серьёзно.

-Я знаю эти книги как свои пять пальцев. Там ничего такого нет.

-Да. И вырванных страниц в них порой даже больше, чем целых. Но одну последовательность я заметила сразу – почти всегда самая последняя страница – вырвана. К счастью бумага хранит не только то, что было написано на ней, но и то что было на соседней странице.