====== Глава первая. Похищение всего сущего ======
И принеси на ужин какую-нибудь курицу!
Слова моей жены не выходили у меня из ума уже битый час, если не больше. Да, я кормилец всей семьи, а семья требовала с каждым днём всё больше и больше…, но ведь у меня в замке, по сути дела, штаб-квартира всего клана! Каждый день в главные ворота входит больше сотни лис всевозможного достатка, не меньше из моего замка выходит, и, могу поспорить, кто-то из них уж точно занимался разведением кур! Чего-чего, а клану этих пернатых откровенно не доставало…
Увернувшись от лопаты, я поскользнулся на влажной черепице, но удержался и поспешно поджал под себя лапы. Крыша была просто дико неудобной, хотя, конечно же, её строили не для того, чтобы…
Закончить мысль мне помешала звонко стукнувшаяся о мой лоб чугунная поварёшка. Отскочив от него, она уже собиралась вернуться обратно, но я ловко её поймал. Осмотрев её, я неодобрительно покачал головой: ну кто же это такой отсталый, что всё ещё пользуется такими неудобными вещами? Тяжёлая, кривая, для больших объёмов не подходит… Да зачем она вообще такая нужна, убогая?
Немного поразмыслив, я швырнул её обратно. Снизу раздался неопределённый вяк, и я увидел, как кто-то упал. Так вот зачем она такая нужна!
Нет, ну почему Эмерлина не попросила у меня любую другую неразумную птицу?! Да кого угодно! Фазана, страуса, павлина, да хоть пингвина бы ей достал! Да какого там пингвина! Хоть самого феникса! Так нет, обязательно курицу, чтоб пожирнее была и чтоб ощипывать недолго… как будто у меня был выбор! Схватил первую попавшуюся… нечего было попадаться! Вы всё-таки имеете дело не с кем-нибудь, а с лисом, да не простым, а с величайшим вором всех времён и народов! Встречайте лиса Ренара третьего Конфонского! А ещё у меня есть огромная фамилия, которая состоит из двадцати слов, но я и сам её никак не мог запомнить. Хотя уже самому королю обещал…
— Верни курицу, ворюга!
Да-а… хоть крестьяне и любили меня, но они почему-то не разделяли моих взглядов на понятие «честно заработанная пища». Нет, я могу купить целый курятник, но просто давно не практиковался. Хотя как вор я хорошо знал, что нет ничего сложнее, чем спереть курицу у самого бдительного существа на свете — обычного крестьянина. И поверьте мне на слово: крестьянин не пожалеет ничего, чтобы вернуть свою птицу обратно…
Чуть не упав с покатой крыши, я удачно поймал очередной предмет, пущенный в меня в порыве жажды справедливости. О! Обалдеть, это была та же самая поварёшка! Нет чтобы проявить разнообразие приёмов, всё кидаются и кидаются… неужели предыдущий урок их ничему не научил?
Прищурившись, я разглядел на земле самую крупную фигуру и метнул половник в неё, попав точно в лоб. Фигура хоть и покачнулась, схватилась за лоб и согнулась, но падать не стала. Это было плохо…
Не то чтобы я очень боялся этого момента, но он таки настал — самые инициативные и бодрые из крестьянского зверья полезли ко мне на крышу. Хоть крыша и не была моей, но я предпринял просто героическую попытку её обороны. В свете луны показалась совсем не озлобленная морда молодого барана; ему явно было плевать на курицу — наверняка она вообще ему не принадлежала — он просто хотел поймать за хвост великого вора! Великий вор, то есть я, ловко отобрал у барана свою гордость, свесив хвост на другую сторону, и дал ему лапой промеж рогов, промеж которых у него располагалась голова, что совсем не отличало его от других баранов, которые ползли ко мне уже со всех сторон. Бараны — это, конечно, утрировано, всё-таки они догадались окружить дом, на крыше которого я сидел. А вот то, что крыша после дождя бывает скользкая, — об этом они не подумали. Удачно спихнув четверых штурмовиков, я уже начал было праздновать победу, но тут кто-то крепко схватил меня за хвост и довольно сильно дёрнул…
Больше всего я не люблю в жизни три вещи: мороз зимой, жару летом и дёрганье за хвост. С первыми двумя всё понятно: я ненавижу ухаживать за шерстью, чем кардинально отличаюсь от большинства лис, а вот с дёрганьем за хвост дело обстоит гораздо сложнее. Во-первых, я по непонятным причинам сильно возбуждаюсь, а сейчас было явно не время и не место. Во-вторых, в том месте, где хвост сходится с остальным телом, он всегда казался мне ужасно тонким, и каждый раз, когда кто-то дёргал за него, мне казалось, что он вот-вот оторвётся и я стану бесхвостым…
Вот и теперь мне показалось, будто я сейчас лишусь своей главной гордости, поэтому я немедленно качнулся назад… и потерял равновесие…
Почувствовав, что тело, уже два часа таскавшее её с собой, теряет опору и куда-то падает, зажатая у меня подмышкой курица истошно завопила. Свалившись на голову своему обидчику, я сунул ему курицу, которую тот оторопело схватил, кувыркнулся и вполне удачно приземлился на две лапы перед группой крестьян, которые явно жаждали справедливости и свежей курятины…
Рядом со мной на землю бухнулся коренастый волк, сжимая в лапах курицу. Выхватив из его ослабевших лап заветный трофей, я снова сунул её подмышку и пошёл на таран. Выставив перед собой лапу, подбадривая себя криком, я ринулся сквозь ряды крестьян. Первого — зайца — я прошёл легко, даже не почувствовал. Вторым оказался коренастый приземистый барсук, которого я просто перепрыгнул. Третьего и четвёртого я растолкал плечами и уже было почувствовал запах свободы…, но пятым оказался бык. И это было плохо…
Собрав всё свое мужество в кулак, который я выставил перед собой, я рванул напролом…
Врезавшись в его каменный лоб, костяшки пальцев неприятно хрустнули. Завопив от боли, я отдёрнул кулак от его головы и отчаянно замахал лапой в воздухе:
— У тебя там что, камень?!
— А ты проверь! — бык топнул копытом и наставил на меня рога.
— Смотри, золотой забор! — крикнул я, показав пальцем на самый обыкновенный деревянный забор, окружающий дом со всех сторон.
— Чё? — пока бык оборачивался, чтобы проверить моё утверждение, мне хватило юркости улизнуть прямо из-под его рогов и дёрнуть напрямик к границе своей земли.
— Держи вора! — тут же раздалось у меня за спиной, и топот множества лап и копыт подтвердил мои догадки о погоне. Сжав зубы, я мчался со всех лап, стараясь дышать только носом, как учила Флёр, чтобы не сбить дыхание. Сейчас меня ужасно огорчало отсутствие хоть какой-нибудь сумки, в которую можно было бы запихнуть птицу и перейти на четыре лапы. Тогда бы я точно от них убежал, хотя потом пришлось бы безумно носиться вокруг замка, пока меня не поймали бы за шкирку и не образумили…
Я уже чувствовал горячие, можно даже сказать, ласковые прикосновения к кончику своего хвоста, — меня догоняли самые шустрые кошки, — как вдруг я споткнулся о корень какого-то подлого дерева… Не стоило мне сейчас задумываться о ношении штанов и их неудобствах…
Курица вырвалась и начала носиться вокруг меня, возбуждённо кудахча. А не такая уж она и жирная…
Подоспевшие крестьяне окружили меня плотной толпой, не оставив не единого шанса на побег.
— Меня к начальнику стражи надо вести! — поспешно крикнул я. — Я совершил серьёзную кражу!
— Как же, ври больше! Очень нужно нам тащить тебя к нему, мы и на месте разберёмся!
— Самосуд наказуем! — запротестовал я, а увидев знакомую поварёшку, заорал что есть мочи.
— Да не ори ты! — волк зажал мне пасть, а кто-то заломил лапы за спину.
— Давайте, вяжите меня…
— Не связывайте его, он всё равно выпутается! — крикнул кто-то в толпе, и я оскалился на умника, который слишком хорошо знал мою биографию.
— Не-е-ет, от нас не уйдёшь, рыжий! И мы не посмотрим на то, что ты вторая морда в клане Полной Луны! Не посмотрим! И ничего ты нам не сделаешь!
— Ещё как сделаю… — недовольно прошипел я, но меня уже не слушали, а куда-то волочили…
Ну что уж тут делать… Эмерлина опять осталась без развлечения в виде приготовления ужина, и если меня не убьют эти озверевшие крестьяне, то она уж точно это сделает. Она у меня такая… Любящая.
