– Идите и ждите, когда под вашими балконами сломается арба извозчика воды! Если у вас конечно есть балконы, голодранцы! – раздался сверху бас госпожи Ну.

Хуан стоял в растерянности, не зная, что ему делать.

– Если ваша госпожа забрала себе всю воду, не заплатит ли она мне хотя бы половину? – спросил Хуан у слуг.

– Видите балкон госпожи Ну? Всё, что находится под ним со стороны улицы, принадлежит госпоже Ну, – таков был ответ слуг.

Хуан напряг все свои силы, одной рукой подняв за край телегу, надел отвалившееся колесо, взялся за оглобли и пошел прочь. Как назло, колесо отвалилось снова и прикатилось под балкон, прямо к воротам злополучного дома!

Только Хуан хотел подобрать колесо, как услышал крик Госпожи Ну:

– Эге-ге! А ну-ка, хватай его, волоки его, вора!

Из ворот выскочили слуги и скрутили Хуана. Затем перед ним предстала сама госпожа Ну. Была она толстая женщина преклонных лет, но не совсем старая, с нарисованными бровями маленькими хитрыми глазами и злым ртом.

– Мало того, что ты под моими окнами торговал водой, так ты еще ни во что не ставишь законы падишаха и воруешь то, что принадлежит мне! Колесо твоей телеги уже два раза побывало под моим балконом, так что теперь оно по праву моё, как и твоя арба, ведь она часть этого колеса! Теперь, если ты хочешь получить назад своё, ты должен заплатить мне за телегу воды один динар и саму телегу четыре монеты серебром!

– Вода столько не стоит даже вместе с телегой! – ответил было Хуан!

– Последний раз я платила именно столько за воду в засуху!

– Но ведь, сейчас не засуха!

– Еще какая засуха, – ответила Ну и плюнула на землю, – вот смотри какая засуха! Все испаряется под этим проклятым солнцем, будь оно неладно, вот и в прошлый раз так было!

Так Хуан попал в плен к госпоже Ну.

Дом госпожи Ну

Начались дни Хуана в этом неприветливом доме. Весть о том, что водовоз попал в плен к госпоже Ну, разнеслась по городу и к ней перестали ходить тележки с водой, поэтому вскоре ей пришлось признать своё поражение, ведь настоящая засуха никогда не предупреждает о своем приходе!

Она вызвала Хуана и объявила ему:

– С сегодняшнего дня ты будешь работать водовозом на меня! Каждый день ты будешь продавать воду, и привозить ещё одну арбу воды мне в мой опустевший фонтан, и так отдашь свой долг. А до этого времени будешь жить во дворе моего дома, да ещё чинить фонтан, пока он не заработает! А потом, можешь идти на все четыре стороны!

Хуан понял, что он уже не в положении пленника и, по крайней мере, у него теперь будет крыша над головой.

Как вскоре выяснилось, жизнь везде имеет свои прелести, и даже здесь! Госпожа Ну любила спать днём до самого вечера, и в это время слуги могли вздохнуть спокойно – все выходили из комнат и сараев, где работали, из кухни выносили стаканы с чаем, и начинались беседы. За разговорами все понимали, как сильно госпожа Ну настроила всех друг против друга, заставила клеветать и бояться быть оклеветанными. Даже суровые охранники менялись в лицах и ласково беседовали с остальными слугами – все старались за это короткое время подольше побыть нормальными людьми.

Во время этих чаепитий Хуану удалось получше узнать слуг госпожи и расположить их к себе – это ему удавалось без труда, потому что он всегда оставался собой и никогда не ставил себя выше других. Пригодились ему в этом и сказки, которые ему читала Надирь из своей маленькой книжки, которые он теперь пересказывал во время этих чаепитий.

Весь день он ходил по городу со своей арбой, а к вечеру привозил еще одну бочку воды и выливал в фонтан, который упорно не хотел работать. Хуану пришлось изучить его строение и устранить неполадки – все оказалось проще, чем он мог себе представить, и фонтан заработал! Теперь, ощущения приближающейся свободы Хуан почувствовал как никогда сильно! Он было уже начал собирать свои вещи и заводил разговоры, как будто уже скоро ему предстояло со всеми расставаться, но всякий раз разговоры не клеились, и Хуан начал подозревать неладное.

– Салим, помнишь я рассказывал сказку про золотые яблоки? – шутливо обратился как-то раз Хуан к слуге, охранявшему внутренний двор дома, – скоро я тебе привезу парочку! А знаешь, еще лучше – мы вместе с тобой найдем их и наберем целую гору! Главное не надорваться. Понимаешь, к чему я?

Салим был поразительно силен и мог на своих плечах оторвать от земли лошадь. Конечно, он понимал, о чем говорит Хуан – вдвоем они смогли бы поднять в несколько раз больше, чем если бы Хуан собирался унести что-либо один! Но Салим, ставший уже приветливым к Хуану, невесело посмотрел в сторону и сказал, опустив глаза:

– Да-да, – это был его любимый ответ на всё.

Хуан не придал этому значения. Салим мог быть не в духе, но все-равно ответил бы «да-да».

– Анаб, я принес тебе сегодня букет горного шалфея, – обратился Хуан к кухарке, – я буду вспоминать с благодарностью тот чай, которым ты меня всегда щедро угощала! Вкуснее чая я не пробовал, и буду долго помнить его вкус!

Анаб была мудрая женщина, служившая в доме госпожи Ну, сколько себя помнила. Она ответила ему:

– Боюсь, мой дорогой Хуан, ты еще не испил всего моего чая, и его вкус тебе еще не так не успел надоесть, как нам.

Хуан не придал и ее словам значения, и только вечером припомнил их, увидев Анаб с крыши, – она посмотрела на него и сразу отвела взгляд в сторону. Чем больше он повторял их в своей голове, тем сильнее ветер сомнений задувал поселившийся в сердце Хуана огонек предстоящей свободы.

А вот что произошло вечером того же дня.

– Хуан! – раздался откуда-то голос Сю-И, рабыни из личной прислуги госпожи Ну. – Ты здесь? Подай голос! Не ищи меня! Просто скажи, что ты здесь! Слушай! Завтра уходи в город с арбой и не возвращайся! Заклинаю тебя – не возвращайся сюда!

Хуан погрузился в тишину ночных цикад под мириадами звезд, так и не проснувшись. Он любил спать на верхнем ярусе каменной ограды, на нагретом за целый день солнцем полу. От ветра его защищала каменная стена, а с другой стороны ни чем не огороженный ярус выходил в сад, деревья которого тянулись к нему своей листвой и ароматами. Слева и справа были возведены башенки на подобии крепостных, узкие окна которых были украшены резными ставнями, а внутри находились винтовые лестницы, ведущие на нижние ярусы и тайные коридоры в стенах. По этим лестницам Сю-И приходила к Хуану, но на этот раз даже не раскрыла ставни, разговаривая из-за них.

На следующее утро он встретил Сю-И на кухне всю в слезах – увидев его, она, всхлипывая, убежала. Хуан лишь вспомнил, что, кажется, Сю-И приходила к нему во сне и говорила что-то, а он так ничего ей не ответил.

Наступивший день выдался на славу жарким и очень удачным для заработка. Хуан встретил в городе почти всех своих знакомых, и даже Абу Сингха. Было много радости от этих встреч. Но радость живет по соседству с печалью, и печаль заходит в гости на шум смеха и веселья.

Вот и Хуана по возвращении ждал неприятный сюрприз. Сразу с порога на него накинули кандалы и приковали к фонтану, который он своими руками с трудом и любовью всё это время чинил. Какая ирония, не правда ли? С любовью возвести что-то ради свободы, а в итоге своими руками построить себе тюрьму и быть прикованным к ней…

Вокруг фонтана начали собираться обитатели дома госпожи Ну. Никто не подходил близко, словно ожидая чьего-то появления, молчаливая обстановка наполнялась свинцовой тяжестью, предвещая беду. По лицам собиравшихся Хуан понял, что случиться может всё, что угодно. И, наконец, из своих покоев принесли госпожу Ну. Она торжественно встала из своего кресла и начала произносить, как всегда, несвязную злую речь:

– Ты обманывал меня всё это время! Ты объедал меня! Я не знала от тебя покоя, от тебя был один шум! За это ты поплатишься! Не видать тебе свободы! Я требую компенсации за свои неудобства! – и в том же духе продолжала она.

Все отводили глаза в стороны и опускали головы, и только Сю-И смотрела на Хуана заплаканными глазами, словно говоря – «Видишь теперь, за что я получила такую взбучку? Я пыталась предупредить тебя, а ты спал, как дитя! В доме, где тебя держат за невольника, нельзя спать, как убитый накануне своего освобождения!»