Эльфа послушно коснулась стекляшки и вполголоса что-то пробормотала – тканевые цветы, пристыженно забившиеся в угол, тут же распахнули лепестки и залетали ярким смерчем по холлу, источая удивительный сладкий аромат.

– Кстати, моя новая задумка! – с гордостью произнесла Лилин. – Тканевые цветы, хранящие и усиливающие аромат настоящих! Я их цепляю на шляпки. Ландивические модницы уже в очередь встали за нами, но я хочу запустить их более торжественно. Но вам могу подарить одну! Мой отец служил в органах, потому я не понаслышке знаю, как трудна ваша работа!

– Нет-нет, я на службе – отказалась я, прикладывая стеклышко к глазам и осматривая помещение. Да, все сработало так, как надо. В воздухе витала магия. Бледные салатовые, невидимые обычным взглядом ниточки переплетались в тугие косы и складывались в паутины, растекающиеся по комнате. Все ателье было пропитано чарами, начиная с манекенов и заканчивая витающими шляпками. Наверное, у эльфы огромный резерв, раз она с такой легкостью переплетает магические нити.

– А по поводу эльфийской магии, – внезапно произнесла Лилин, – так проверьте ее дружка!

– Дружка? – переспросила я.

– Ну да! – эльфа захлопала накладными малиновыми ресницами. – У Рыны же ухажер нашей расы! Орчиха и эльф, ха! Да об этом можно слагать баллады. Только мне кажется, что Рына напоролась на настоящего альфонса! На него-то она денег не жалеет, хотя сам он настолько изнежен, что только и может, что сидеть и плевать в потолок.

– Хм, спасибо за информацию, – пробормотала я, направляясь к выходу.

На всякий случай незаметно навесив на дверь временный маячок, чтобы эльфа не сбежала, я вышла из ателье «Павлиний хвост».

Перейдя дорогу, вновь очутилась в «Леди Рыны» – от сладкого цветочного аромата не осталось и следа, как и от мраморных полов. Зато тут кипела работа – помощницы орчихи носились по залу и что-то искали. Увидев меня, Рына тут же подошла поближе. На секунду мне показалась, что она от любопытства вцепится в меня своими огромными ручищами и переломает все кости.

– Ну что? – низким голосом спросила она, нависая надо мной.

Приложив к глазам чарофикатор, запомнивший магию эльфы, осмотрела помещение. Чисто. Никак не комментируя собственные действия, прошла в личную мастерскую орчихи. И тут ничего.

– Рына, скажите, пожалуйста, а где сейчас находится ваш… кхе… молодой человек?

– Гиголло? – удивленно вскинув густые брови, поинтересовалась орчиха. – Дома он, наверху. А что такое?

– А я могла бы с ним переговорить?

– Конечно, – протянула Рына. – А что эта Лилин сказала?!

– Пока у меня нет никаких доказательств ее вины, – прохладно ответила я. – Потому хочу переговорить с вашим Гиголло.

– Ну, конечно же, нет доказательств, – под нос забурчала орчиха, – наверняка мзду дала, вот и нет. Ее покровитель щедр к своей шлюхе…

– За неоправданное обвинение следствия в подобном преступлении можно напороться на штраф за поклёп, – спокойно ответила я. Следователям часто приходится слышать подобные обвинения, мы уже привыкшие. Хотя, признаюсь, иногда за них очень хочется стукнуть. Но нельзя – устав…

– Прошу прощения, – процедила орчиха, шумно выдыхая. – Просто весь день наперекосяк, вот и лаю на всех по делу и без.

Она подошла к деревянной стенке и начала простукивать какую-то комбинацию. Тук-туктуктук-тук. Стенка медленно, но беззвучно отъехала, являя взору крутую лестницу, ведущую наверх. Вот, значит, где живет сама орчиха. Очень удобно.

– Пойдемте, посмотрим, чем мой сусличек занимается, – с нежностью произнесла она, ступая в проем.

«Сусличек» лежал на диване и задумчиво взирал в потолок. На всякий случай перепроверив, я убедилась, что потолок самый обычный. Никаких произведений художественного искусства на нем не отражалось.

– Рыыыбонька, – протянул он, увидев орчиху. – Устала? Чаю?

Гиголло вскочил с дивана и подлетел к орчихе, вытягивая губы трубочкой и чуть ли не подпрыгивая, чтобы дотянуться до ее лица. А после приметил меня. Стушевался, распознав форму следователя, покраснел до самых кончиков торчащих ушей.

– Леди следователь с тобой хотела переговорить, – елейно произнесла Рына, масляным взглядом смотря на растерянного Гиголло.

– Доброго дня, – привычно произнесла я, – хотя, наверное, уже вечера. У меня есть пара вопросов.

Гиголло шумно сглотнул, но кивнул.

– Не могли бы вы дотронуться до чарофикатора, – устало произнесла я. – И произнести какое-нибудь заклинание.

Эльф дернулся.

– А зачем? – пробормотал он.

– Следственный эксперимент, – брякнула я. – Нужен слепок вашей магии, чтобы проверить ее уникальность.

Врала, конечно. Но не хотелось углубляться в подробности, да и сам Гиголло производил впечатление нечистого на уши эльфа. Неплохо, если отпечаток будет в нашей с Бираном личной базе. Надо будет только не забыть перенести все данные с чарофикатора в архив, и не надо будет делать запрос в эльфо-отдел при необходимости.

Гиголло, испуганно поглядывающий на выжидающую со скучающим лицом Рыну, дотронулся до кругляша и что-то пробормотал. В комнате запахло сливами, а куст, стоящий в углу, вырос на несколько сантиметров, зашуршав зелеными ветками.

Так, слепок взят. Поднося стекляшку к глазам, я начала оглядывать помещение. От эльфа к деревцу тянулись чуть грязноватые салатовые нити. Не такие яркие и крепкие, как в ателье Лилин, но вполне узнаваемые, с ярким эльфийским отражением. Я хотела было убрать стекляшку в карман и спуститься вниз, чтобы проверить мастерскую, как вдруг взгляд зацепился за диван. Тот самый, на котором ранее возлежал сам Гиголло. От пестрой подушки с яркой вышивкой тоже тянулись нити. Более яркие книзу, а чуть бледноватые, почти пунктиром, к самому эльфу. Если не ошибаюсь, именно под этой комнатой располагается мастерская Рыны.

Гиголло затравленно заерзал, обоими глазами мне подмигивая. Рына напряглась, замечая ухищрения суженного.

– Опять глаза бабам строишь? – рыкнула она, отвешивая эльфу подзатыльник. Несмотря на замах, на ногах Гиголло устоял, лишь пошатнулся.

– Нет, – пробормотала я. – Просто ваш Гиголло явно хочет вам что-то рассказать.

Широким шагом сократив расстояние до дивана, я резким движением сорвала подушку. Под ней лежали стройные ряды разноцветных ниток, в том числе моих, с небольшим кровавым пятнышком. Извлекая улику из общей кучи, я положила ее в карман.

– Ах ты! – взревела Рына, нависая над испуганно сжавшимся эльфом. – Кусаешь кормящую руку, сволота ушастая?! Да я тебе по этим ушам надаю! – Дабы не быть обвиненной в голословности, орчиха тут же треснула эльфа по достоинству. Тому, что сверху.

– Да я тебе на эти уши яйца натяну! – сокрушалась Рына, наседая на Гиголло.

Следом досталось и нижнему достоинству, эльф взвыл.

– Но я… – пищал он, отступая назад. – Но я просто хотел… с тобой… больше времени проводить…

– Больше времени? – елейно протянула орчиха. – Получи, поганец!..

– Кхе-кхе, – вмешалась я в семейную идиллию. – В общем, пошла я. Если захотите о побоях заявить, найдете…

– Ни о каких побоях он заявлять не будет, – гаркнула орчиха, а потом зловеще нависла над Гиголло, – ходить не сможет…

– Вот и ладушки, – улыбнулась я и направилась к выходу, не обращая на умоляющий взгляд эльфа никакого внимания. В том, что Рына оставит его в живых, как и в относительном здравии, – я не сомневалась. Да и била она в одну десятую силы, хотела бы прикончить – стукнула бы разочек по башке. А вот вмешиваться в семейные разборки не хотелось – потом еще и крайней останусь. Мне и так рапорт писать…

Из ателье «Леди Рыны» я вышла уже в хорошем настроении. Прохожие уже не раздражали своими довольными улыбками, а солнце не так слепило глаза. Да и головная боль прошла, уступив легкости. Сколько у меня там на счету было раскрытых дел? Триста восемнадцать? Теперь триста девятнадцать!

Перед глазами замелькали картинки сегодняшнего утра. Дети в подвалах – изможденные, грязные, голодные. Настроение вновь пошло на убыль.