– Нет-нет, конечно, ничего плохого тут нет. Это совершенно нормально!

Кент объявил собрание открытым, и начался двухчасовой спор о том, о чем все-таки спорили на прошлой встрече.

В этот момент Эльса незаметно ушла.

Комната для собраний жильцов находилась на первом этаже, прямо напротив входа в подъезд, рядом с лестницей, ведущей в подвал, гараж и прачечную. В прачечной возился Джордж. Поднявшись на второй этаж, Эльса нерешительно посмотрела на дверь, ведущую к Монстру. Ничего страшного, на улице пока что светло, а Монстр выходит только с наступлением темноты.

Затем она перевела взгляд на дверь соседней квартиры, где на почтовом ящике не было таблички с именем. Там жил Друг. Эльса стояла в паре метров от двери, затаив дыхание, в ужасе представляя, что он раскурочит дверь, бросится на нее и вцепится в глотку, если услышит, что она подошла слишком близко. Только бабушка называет его Другом. Для остальных он бойцовая собака. Но больше всего его ненавидит Бритт-Мари.

Эльса не знает, как у него по части бойцовских качеств, но такого огромного пса она не видала за всю свою жизнь. Когда из-за двери доносится его лай, такое впечатление, что тебя лупят клюшкой по башке.

Вообще-то Эльса видела Друга лишь однажды, за несколько дней до того, как бабушка заболела. Она тогда испытала такой дикий ужас, словно встретилась нос к носу с тенью в Просонье.

Была суббота, они с бабушкой собирались на выставку динозавров. Мама без спросу положила в стирку шарф с Гриффиндором и дала Эльсе другой. Зеленый. Цвет Слизерина! О чем она вообще думает, эта женщина, есть у нее хоть мало-мальская способность понимать другого человека?! Эльса до сих пор как вспомнит, так злится.

Друг лежал на бабушкиной кровати, словно сфинкс возле пирамиды. А Эльса окаменев стояла в дверях и во все глаза смотрела на гигантскую черную морду и глазищи – такие бездонные, что казалось, будто это дыры, ведущие в преисподнюю. Никогда в жизни Эльса не видела такого огромного существа.

Бабушка как ни в чем не бывало вышла из кухни и стала надевать пальто.

– Э-э-это… кто? – прошептала Эльса.

– Это Друг, – беспечно ответила бабушка, докрутив самокрутку. – Он тебе ничего не сделает, если ты ничего не сделаешь ему.

«Легко сказать, – с возмущением думала Эльса. – Такому чудовищу много не надо». Однажды в школе Эльсу ударила одна из девчонок, которые ее ненавидят, – только за то, что у нее «дурацкий шарф». Спрашивается, что ей Эльса сделала? Вот и тогда она стояла в коридоре, ее обычный шарф – в стирке, вместо него на шее совершенно другой шарф, который мама так бездумно на нее намотала, и размышляла о том, что чудовище ничего ей не сделает, если она ничего не сделает ему. А вдруг псу не по душе этот шарф? Где, черт побери, можно ознакомиться с универсальными правилами выживания в этом мире?

В конце концов Эльса выпалила:

– Это не мой шарф! Он мамин! У нее начисто отсутствует вкус! – и попятилась к двери.

Друг молча таращил на нее свои адские зенки, иначе язык не поворачивается назвать эти черные блюдца. Во всяком случае, так казалось Эльсе. Вот-вот пасть раскроет, в этом Эльса не сомневалась. Но бабушка лишь покачала головой и, подмигнув Другу, пробормотала: «Ох уж эти дети». Бабушка сходила за ключами от «рено», и они двинулись на выставку динозавров. Эльса помнит, что бабушка оставила входную дверь полуоткрытой, и, когда они садились в машину, Эльса спросила, что в ее доме делает этот пес. А бабушка ответила:

– Он просто пришел в гости.

– А почему он всегда так страшно лает за дверью? – спросила Эльса.

– Он лает, только когда мимо проходит Бритт-Мари! – с довольным видом ответила бабушка.

– Почему?

– Чтобы немного развлечься, – ответила бабушка, улыбаясь от уха до уха.

Эльса спросила, с кем живет Друг, а бабушка ответила: «Господи, почему все обязательно должны жить с кем-то! Вот я, например, живу одна». А когда Эльса попыталась возразить, что это немного разные вещи, ведь бабушка не собака, та и вовсе перестала что-либо объяснять.

Так вот, Эльса стояла на лестнице и очищала от фантиков «Дайм». В двери было отверстие для почты: достаточно кинуть туда конфетку, и она окажется на полу в квартире. Первую конфету Эльса кинула так быстро, что крышка, прикрывающая отверстие, громко хлопнула. Дыхание у Эльсы остановилось, сердце стучало, как молот о наковальню. Но тут она вспомнила, что дело надо провернуть поскорее, иначе Бритт-Мари может что-нибудь заподозрить. Потому что Бритт-Мари ненавидит Друга. Эльса вспомнила, что несмотря ни на что, она рыцарь королевства Миамас, и снова приподняла крышку.

Послышалось чудовищное дыхание. Такое впечатление, будто в легких у чудовища грохотал камнепад. Сердце у Эльсы стучало так, что Друг наверняка ощущал вибрацию через дверь. Эльса осторожно приподняла крышку и сказала в отверстие:

– Бабушка просит прощения за то, что так долго не приносила сладости!

Она снимала с шоколадок обертки и пригоршнями кидала их на пол.

Почувствовав шевеление возле самой щели, Эльса в ужасе отдернула руку. На несколько мгновений воцарилась тишина. Потом послышался хруст, челюсти Друга с бешеной скоростью перемалывали шоколад.

Пока он ел, Эльса рассказывала:

– Понимаешь, бабушка заболела. – Эльса не ожидала, что ей будет так тяжело об этом говорить, голос дрожал. Кажется, Друг тоже насторожился и затаил дыхание. Она просунула в щель еще несколько конфет. – У нее рак, – прошептала Эльса.

Друзей у Эльсы нет, поэтому она не знает, как сообщать такие вещи. Но если бы друзья у нее были, Эльса хотела бы, чтобы они знали, что у бабушки рак. Даже если эти друзья – самые огромные существа со времен сотворения мира.

– Она просит прощения, – шепнула Эльса в черную щель и, вытряхнув туда остатки конфет, осторожно закрыла крышку.

Она посмотрела на дверь Друга. Перевела взгляд на дверь Монстра. Если за первой дверью скрывается такое чудовище, то что за второй? Лучше об этом не знать.

Эльса вприпрыжку спустилась по лестнице. Джордж все еще в прачечной. В комнате для собраний ничего нового: все пьют кофе и ругаются.

Ведь это самый обычный дом.

Ну, строго говоря.

Допустим, на улице два градуса тепла, а в больничной палате кто-то прячет под подушкой пивные бутылки. Окно открыто, чтобы выветрился запах табака, и Эльсина мама ничего не заметила.

Так пахло в палате у бабушки. И судя по запаху, дела шли довольно скверно.

Бабушка с Эльсой играли в «Монополию». Бабушка ни слова про рак не сказала, Эльсе это знать ни к чему. Эльса тоже не сказала ни слова о смерти, бабушке это ни к чему. Бабушка не любит разговоров о смерти и никогда не любила, особенно о своей собственной. Смерть – это бабушкин антагонист. Пока за дверью мама что-то тихо обсуждала с врачами, Эльса пыталась сделать вид, что все в порядке. Получалось так себе.

Бабушка усмехнулась с загадочным видом.

– Я рассказывала, как устроила на работу драконов в Миамасе? – спросила она на тайном языке.

Хорошо, что их никто не понимает, ведь в больнице у стен есть уши, говорит бабушка. Особенно если начальство в этих стенах – мама.

– Дык! Конечно! – вздохнула Эльса на тайном языке.

Бабушка кивнула и рассказала всю историю целиком еще раз. Так уж устроена бабушка. А Эльса внимательно слушала – так уж устроена Эльса.

Она знает, что люди часто за глаза говорят о бабушке, будто та «переходит границы». Бритт-Мари без конца это повторяет. Наверное, бабушка из-за этого так любит королевство Миамас, ведь там нельзя перейти границы, поскольку оно безгранично. И не в том смысле, в каком говорят по телевизору красивые люди – «безгранично!» – и встряхивают волосами, а по-настоящему. Никто точно не знает, где его начало, а где конец. Так происходит еще и потому, что в отличие от пяти других королевств Просонья, которые построены из цемента и камня, Миамас целиком и полностью построен из фантазии. И еще потому, что у Миамасской крепостной стены необычное чувство юмора. То ей вдруг взбредет в голову переместиться на пару километров в глубь леса – просто потому, что захотелось побыть в одиночестве. А на следующее утро, глядь, она уже перебралась в самый центр города, чтобы окружить какого-нибудь дракона или тролля, – просто потому, что она на них обиделась. Например, за то, что они всю ночь пьянствовали и описали стену, пока та спала.