Двое отошли от пленницы и начали снимать свою одежду. Торэл с Кайраной убедились, что кожа у них на всём теле имеет такой же грязно-тёмный цвет руин, а руки опускаются чуть ниже колен.

Тело мужчин было поджарым и очень жилистым, казалось, оно не имело ни грамма лишнего жира. Они как-то слишком аккуратно для таких диких уродцев сложили свою одежду и абсолютно голыми направились к обнажённой пленнице.

- Можно мне застрелить этих насильников? - спросила Кайрана, увидев, как парочка начала грубо ощупывать слишком полные груди женщины.

- Не вздумай! - раздался за спиной у девушки стальной голос Лары.

- Что спросить даже нельзя? - повернувшись к ней, сквозь шлем произнесла Кайрана.

Она поразилась, как тихо подошла к ним эта молчунья. А вот Торэл совсем ничему не удивлялся, и как Айлара подкралась, и как вообще узнала обо всём, джирейны ведь многое умеют. Хотя догадаться было не так уж и сложно, сбоку любой бы заметил, что девушка с парнем зашевелились и за чем-то наблюдают.

- Ты спросила, я ответила! - сказала джирейнка и, посмотрев на Торэла произнесла: - Нас здесь нет, чтобы вы не увидели, этот мир уже погиб! Тем более, что бывают вещи похуже насилия.

Последние слова были сказаны с явным отвращением, и Лара ушла в свой угол. А обернувшись, Торэл с Кайраной поняли причину такого тона. Двое разделись не для удовлетворения своей похоти, но чтобы не измазать одежду. И в данный момент просто разделывали свою добычу на порции для ужина, начав сначала с самых жирных частей.

В наушниках Торэла раздался такой мат, который он слышал в своей жизни всего лишь пару раз. Кайрана отвернулась и уселась на пол, прижавшись спиной к стене, а Торэл точно также устроился на другой стороне проёма.

- Ты как? - через некоторое время спросил парень.

- Если ты про способность трезво мыслить, то всё в норме. Мы с тобой солдаты и натренированы для такого! - ответила Кайрана, однако в её словах он почувствовал какую-то недосказанность.

- Но? - посмотрел на неё Торэл.

- Но их убийство я бы не променяла ни на какие удовольствия! - спокойным тоном произнесла девушка. - Перебирайся ближе, хочу почувствовать плечо друга, а Шейли пусть спит, поэтому не стань на неё!

Парень поднялся и, придерживая провод связи, показал рукой, чтобы девушка отодвинулась от проёма и сам сел на её место.

-Ты лучше поспи, а я подежурю! - предложил он.

- Хорошо! - сразу согласилась Кайрана.

Но не легла рядом с Шейли, а взяв Торэла под руку, просто прижалась к его плечу, и через некоторое время он услышал в наушниках тихое посапывание девушки. Это не было удивительно, их учили быстро засыпать, а после всего увиденного сон лучшее успокоительное.

Сегодняшний день выдался слишком непростым, поэтому пусть его напарницы хорошо отдохнут, а он посидит пока за ними не явятся тайдеры.

Торэл аккуратно, чтобы не разбудить мирно спящую Кайрану, отключил провод и вставил его в гнездо шар-камеры, стоявшей возле проёма. Это поможет ему видеть всё происходящее с этой стороны полуразрушенного небоскрёба.

А возле другой стены сидела Айлара и наблюдала за ним сквозь закрытый шлем. Джирейнка многое умела, например читать любые микродвижения человека. Поэтому она понимала, какую нежную заботу он сейчас испытывал к своим напарницам, и это никак не было связано с обычным сексуальным влечением, которое имело слишком сильное значение в среде первобытных людей.

Она жалела, что этот представитель новых элхимов, так и не смог выбраться из своего дикого прошлого. А ведь те его предки, которые дали жизнь современным джирейнам, совершили намного более грандиозный поступок. Они принесли почти неподъёмную жертву, по сравнению с тем, что требовалось от Торэла.

***

Существо, которое люди приняли за собаку, подняло голову и посмотрело своими четырьмя глазами на расположенную вдали высотку. Его выходящие за грань научного понимания способности подсказывали, что там возможно кто-то есть.

Оно помнило это здание, как и всю округу и знало, что туда обычным жертвам входа нет. Да и двуногие редко попадались в этой местности. Однако внутренний голос, который почти никогда не ошибался, никак не хотел успокоиться.

У четвероного не было имени, и он не знал, как его называют жертвы, которых он находил хозяевам, но новый хищник этого мира понимал, что может расправиться почти с любым противником.

Хотя его ценили и никогда не пускали в бой, а лишь использовали как разведчика. Ведь сами хозяева были опаснее всех, даже опаснее четвероногих, поэтому он и служил им. И даже был предан тем, кого его дикие собратья избегают при встрече и боятся до дрожи в лапах.

Существо встало и осмотрелось. Все хозяева за исключением одного спали, а не спавший сидел возле почти потухшего костра и иногда подбрасывал туда ветки, зажаривая на открытом огне небольшой кусок от сегодняшней сочной добычи. Хотя существо больше любило мясо, приготовленное на этой плоской штуке, которая прикрывала небольшой костёр.

Четвероногий разведчик подошёл к хозяину и посмотрел на него. Тот сразу понял просьбу старого помощника и продолжил поджаривать кусок мяса, это было как слово "да". Получив разрешение, существо спустилось вниз, а перед тем как выбежать наружу из тёмного коридора, растворилось в воздухе.

Теперь добыча не увидит его, поэтому их и боялись все двуногие. Конечно за исключением хозяев, тех опасались сами четвероногие. Ведь на хозяев не действовал яд из пасти, который разъедал даже блестящий камень, используемый двуногими жертвами.

А взгляд способный проникнуть в разум и парализовать его, был для хозяев как ветерок, трепещущий его шерстку. Они лишь не могли найти четвероногих, когда те исчезали и не двигались. Хозяева правили на землях, где округа была тёмного цвета и не росла трава, поэтому у него постоянно была еда. Такая жизнь была намного лучше чем в стае.

Существо не торопилось, торопливые его собратья давно погибли. А он жил уже очень-очень долго и помнил слишком многих четвероногих, которые служили хозяевам, и теперь их нет. Его не увидит враг, а если увидит, то паралич скуёт тело двуногого. Или выплюнутый яд, как только доберётся до кожи жертвы, то мгновенно её парализует, а потом и убьёт.

Мясо понемногу жарилось на огне, и жир стекал в горящее пламя. Их старый зверь, который охранял его ещё маленьким куда-то ушёл. Эти четвероногие были хорошими помощниками, но иногда раздражали. Вот пошёл проверить территорию, хотя добыча почти никогда сюда не заходит, это за ней нужно идти и притом довольно далеко.

Да и зачем им сейчас охотиться? Все наелись и проспят пару недель, а может и больше. Он тоже бы давно уснул, но был слишком зол для этого. Эта белая жертва пробудила в нём снова то запретное желание, и потребовалось потратить слишком много сил, чтобы другие не узнали об этом.

Он сжал свои зубы, вспомнив, что произошло очень давно. Тогда все уснули, и он попробовал овладеть белой самкой. Они тогда схватили двоих, чёрного самца съели, а её ещё живую оставили четвероногим на будущее. Ведь самец был большим, поэтому сон выдался бы долгим. А самка оказалась почти в два раза меньше, но зато такая мягкая и с большими штуками на груди.

Но другие всегда чутко спали и преподали ему болезненный урок, этого нельзя делать с самками их добычи. Было очень больно, и он научился скрывать свои желания и мысли, а это было не так и просто. Ведь по неизвестной причине ему не нравились их жилистые и плоские самки.

А вот попадающиеся среди жертв белые и иногда чёрные самочки приятно возбуждали, особенно их различные мягкие выпуклости. От этих мыслей он снова возбудился и даже облизался, а его зубы впились в жареное мясо. Вот доест, дождётся четвероногого, и спать, а остатками мяса будут питаться их помощники, пока их хозяева отдыхают.