- О! Что тут у нас? – Рэтт поднял ее и покрутил в руках.

Внутри оказался ключ, простой невзрачный ключ от двери на противоположном конце комнаты. Открыв ее, мы обнаружили целый склад дорогих изысканных вещей. Парни принялись рыться в них, громко обсуждая и прицениваясь к каждому предмету по отдельности. Пока они были так сильно этим увлечены, я решил неспешно осмотреть первую комнату. Вот бы мне такую! Тогда я бы жил, как царь. Разбросанные газеты неприятно шуршали под моими ногами. Отчего-то я начал ощущать себя каким-то бомжом, которые спят у входа в метро на точно таких же газетках. И зачем было так грубо все разбрасывать? Невольно мой взгляд скользнул по пожелтевшей бумаге и зацепился за пару слов. Хм, оказывается, эти газеты еще со времен войны. Хотя нет ничего удивительного, Рэйджи сказал, что здесь рядом какой-то газетный офис. Скорее всего, парни притащили все это оттуда. Я взял в руки пару газет и сел в роскошное кресло.

Там писали о событиях, происходивших в самый разгар войны, о мощнейшем оружии противника, о распространяющейся радиации. Ужас! Этим людям пришлось столько всего пережить. Хорошо, что мои родители не участвовали в этой кровавой резне, им повезло, они в это время сидели в спасательном бункере под нашим городом. Перелистнув страницу, я замер. Дикий страх пронесся по моим жилам, превращая кровь в безжизненный лед. Там была одна фотография, которая напомнила мне о том, что я так усердно старался забыть, спрятать за множественными масками беспечности и вечного идиотизма. Почему? Почему именно сейчас я вновь это увидел?!

====== Глава 21. Болезненные воспоминания. ======

Что же такого было на увиденной мною старой фотографии времен самой ужасной войны за всю историю человечества? Фотография изображала жертву радиации – маленькую девочку, в возрасте не больше трех лет, все ее тело покрывали омерзительные язвы, поедающие бедное дитя заживо. Она была еще жива, она плакала. По пухлым детским щечкам катились крупные слезинки боли и отчаяния.

Нет, я далеко не первый раз вижу жертв радиации, просто... просто именно эта девочка напомнила мне о моей сестренке, о моей милой маленькой сестренке. Уверен, вы никогда бы не подумали, что у меня когда-то была еще и младшая сестра. Никто об этом не знает, кроме Ритса и моей семьи, но они стараются больше никогда не вспоминать тот инцидент. И жизнь течет своим чередом, тихо и спокойно, будто бы Сьюзи никогда и не существовало. А виноват в этом я, я и только я. Я убийца... Это настолько тяжело вспоминать...

Когда мне было три, мама вновь забеременела, и на свет появилась девочка, очень милая девочка, которую родители назвали Сьюзи. Я часто ревновал родителей к своей новой младшей сестренке, ведь теперь все внимание было только для нее. Льюис намного воспитаннее и сдержаннее, чем я, поэтому, даже если ему и было так же обидно, то виду он не подавал. Когда Сьюзи только исполнилось три, мне было уже шесть. Мать решила взять нас обоих на прогулку. По дороге мы встретили одну из маминых подруг, с которой она усердно принялась обсуждать план проведения дня рождения моей сестры. Они хотели сделать нечто грандиозное, отчего мне стало еще обиднее, ведь для меня мама никогда ничего подобного не придумывала. Завернув на первую попавшуюся детскую площадку, мать устроила мою сестренку в песочнице и дала ей пару формочек. Вокруг было много детей разных возрастов. Я сразу же приметил своих сверстников, которые играли в войнушку. Мне так сильно хотелось к ним присоединиться, но только я сделал первый шаг в их сторону, как голос матери меня остановил.

- Меллоу, дорогой! Ты ведь уже взрослый мальчик? Думаю, я могу на пятнадцать минут оставить на тебя твою сестренку. Мы с тетей Самантой дойдем до детского магазина и вернемся. Если сейчас взять с собой Сьюзи, то она начнет выпрашивать все, что только попадется на глаза, ты ведь знаешь. Обещаю, мы быстро, только закажем пару вещей к празднику и вернемся. Не скучай, дорогой, – мама поцеловала меня в щечку и направилась к детскому магазину вместе со своей подругой.

Ну и что мне оставалось делать?! Смотреть за сопливой козявкой? Это ведь так скучно! Я бросил недовольный взгляд в сторону Сьюзи, девочка даже не заметила отсутствия матери, она была слишком увлечена изготовлением куличиков. Ну и отлично, хоть орать не будет. Я перевел взгляд на тех самых мальчишек, войнушка была в самом разгаре. Как же это было соблазнительно, я так хотел к ним присоединиться, но сестра... Меня раздирали противоречивые чувства. Тогда я подумал, ведь ничего плохого не случится, если я поиграю с ними. Сьюзи и так с головой ушла в свои песочные игры, поэтому нет необходимости сидеть, как старик на лавочке, и смотреть за девчонкой. Махнув рукой, я бросился к своим сверстникам, которые с радостью приняли меня в свои ряды.

Я так увлекся игрой, что совсем позабыл о младшей сестре. Лишь взволнованный голос матери встряхнул меня и вернул в реальность. Она панически оглядывалась по сторонам и спрашивала меня, где Сьюзи. Я бросил испуганный взгляд в сторону песочницы. Моей сестры там не было. Ее формочки все еще лежали на песке.

- Она... она была там совсем недавно, – выдавил я из себя.

Мать тут же бросилась к песочнице и принялась расспрашивать играющих там детей. Одна из девочек сказала, что Сьюзи сделала красивый куличик и захотела показать его маме, но ее здесь не оказалось, поэтому девочка ушла искать свою маму. Трудно описать мои чувства в тот момент. Виноват, я был ужасно виноват перед мамой. Но ведь не все еще потеряно, Сьюзи не могла далеко уйти. Сейчас мы побежим, отыщем ее и вернемся домой, где я получу выговор от мамы и, несомненно, буду наказан.

Если бы все только было так, как я думал, но нет, судьба решила распорядиться иначе. Куда мог пойти трехлетний ребенок? Мы с мамой бегали по улицам и звали Сьюзи, но девочки нигде не было. Мы даже не сразу обратили внимание на спешащие куда-то машины с сигналками. Полиция, скорая помощь, антирадиационная машина... Куда это они? От осознания хотя бы малейшей возможности того, что в том происшествии, куда все эти машины направляются, могла оказаться замешанной и Сьюзи, у нас с мамой кровь застыла в жилах. Не говоря ни слова, мать бросилась вслед за машинами. Мне ничего не оставалось, как стараться не отставать от нее.

Мы выбежали на оцепленный перекресток. Из-за огромного количества людей невозможно было понять, что же там такое произошло. Мне удалось лишь одним глазом увидеть перевернувшуюся фуру для перевозок радиоактивных веществ и различных химикатов. Наверное, это обычная авария. Я уже хотел было сказать об этом маме, но заметив ее побелевшее, как мел, лицо остановился на полуслове.

- Сьюзи!

Мать стала отчаянно продираться через недоуменную толпу, я с замиранием сердца последовал за ней. Неужели она увидела там мою сестру? Когда нашему взору открылась полная картина, я не мог поверить своим глазам. Дядьки в антирадиационных костюмах клали на носилки трехлетнюю девочку, которая пребывала в таком шоковом состоянии, что даже не могла кричать. Ее одежда была перепачкана кровью вперемешку с каким-то ядовитым зеленым веществом, по всему телу виднелись различные ссадины и кровоподтеки. Ее глаза были широко раскрыты, а зрачок нервно дергался.

- Сьюзи! Сьюзи! – мать продолжала кричать, пытаясь прорваться к дочери, но офицеры полиции преградили ей путь.

Потребовалось много времени, чтобы хоть немного успокоить обезумевшую мать пострадавшего ребенка. Позже выяснилось, что Сьюзи стала переходить дорогу, а водитель фуры ее не сразу заметил. Чтобы не сбить ребенка, он резко повернул руль в сторону, фура, врезавшись в столб, перевернулась, и все ее содержимое высыпалось наружу. Этот груз и стал причиной нынешнего состояния ребенка.

Дальше все развивалось как в страшном сне. Я сидел вместе с безутешной матерью рядом с палатой Сьюзи, ожидая, когда же нам позволят зайти внутрь. Потом к нам присоединились отец вместе с Льюисом, которых полицейские оповестили о случившемся несколько минут назад. Отец пытался хоть немного успокоить мать, хотя он и сам был жутко обеспокоен. Через пару часов нам, наконец, позволили зайти в палату. Сьюзи уже пришла в себя, она лежала на больничной койке и тихо всхлипывала. Капельница, какие-то трубки и провода, мне было страшно на все это смотреть. Но самым главным была тут же бросившаяся мне в глаза язва на ее маленькой ручке, страшная язва, жадно пожирающая ее плоть. До чего же омерзительно она выглядела, мокрая открытая рана, через которую были видны куски красного мяса. Меня чуть не стошнило, поэтому я был вынужден резко отвернуться. Мать же ничего этого, кажется, не замечала, она, рыдая, бросилась обнимать свою дочь.