- А вот и Такума-кун, - улыбнулся Нарита-сэнсэй, представляя проблемного ученика, с которым Рюске придется повозиться на этой неделе. - Я надеюсь, что не слишком тебя отягощаю своей просьбой, Араи-кун?
- Нет, что вы! - Рюске так лучезарно улыбнулся, что Кацу чуть было не открыл рот от удивления и умиления одновременно. Он никогда бы не подумал, что этот извращенный тип умеет так улыбаться, словно он знаменитая кинозвезда. Но, черт возьми, до чего же это мило!
- У меня действительно на этой неделе появилось больше свободного времени благодаря подготовке к соревнованиям, - продолжил Рюске. - Думаю, что я смогу выделить часок-другой на то, чтобы подтянуть вашего ученика по физике.
- Ты меня здорово выручил, Араи-кун, - учитель благодарно улыбнулся, а потом обратился к застывшему у двери Кацу. - Такума-кун, начиная с сегодняшнего дня, Араи-кун будет твоим временным репетитором. Постарайся не сильно ему надоедать. Я надеюсь, что вы двое поладите и Такума-кун на следующем тесте покажет результаты, намного превосходящие его прежние. Так как занятий сегодня в этом кабинете больше не будет, то я оставлю вам ключ. Извиняюсь, но мне уже нужно бежать домой. Успехов вам, ребята.
Кацу вновь ангельски улыбнулся, провожая учителя взглядом. Как только он скрылся за дверью, оставив своих учеников наедине, Такума повернулся к Рюске, стоящему рядом с учительским столом. Опять одет как с иголочки: весь выглажен, причесан, кажется, что в нем нет ни малейшего изъяна, настоящий прилежный ученик. Кацу так хотелось увидеть, как исказится это спокойное лицо, когда Правитель узнает, кто перед ним стоит на самом деле. Желание стало настолько сильным, что Кацу едва смог его подавить. Нет, еще слишком рано.
- Что ж, Такума-кун, будем знакомы, - невозмутимым тоном произнес Рюске, подходя к ближайшей парте. - Надеюсь, я не обману ожиданий Нариты-сэнсэя.
Рюске сдвинул две парты вместе, чтобы было удобнее заниматься, и снова повернулся к Кацу, приглашая того занять свое место. Такума приторно улыбнулся и прошел вперед. Он небрежно бросил свою исколотую нашивками и значками сумку на пол рядом с партой, а сам плюхнулся на стул. От его внимания не ускользнул неодобрительный взгляд Рюске, когда тот увидел, во что знаменитый бунтарь превратил свою школьную сумку. Совсем никакого уважения к порядкам. На самом деле Рюске был не особо рад свалившейся на голову проблеме, но отказать Нарите-сэнсэю он просто не мог. А ведь эти дополнительные часы свободы он намеревался провести в игре, дабы немного усовершенствовать некоторые из своих техник и добыть пару редких эликсиров к следующей дуэли. Приставучий эльф его немного беспокоил, он слишком быстро совершенствовался. Вполне вероятно, что вскоре ему удастся одолеть Правителя, а Рюске совсем не хотелось выполнять безумные желания мальчишки. Т.О.Р. ему нравилась, но после свержения с должности Правителя, он навряд ли сможет продолжать в нее играть.
- Спасибо, Араи-сэмпай, что согласились обо мне позаботиться, - невинно пролепетал Кацу, стараясь скрыть озорные огоньки, пляшущие у него в глазах.
- Можешь не притворяться передо мной, - устало отозвался Рюске, присаживаясь на соседний стул. У Кацу екнуло сердце. Неужели он его узнал?! Неужели раскрыл?! Но следующие слова Правителя вернули парню спокойствие:
- Я знаю, что ты далеко не паинька. Я помню, как ты недавно налетел на меня в коридоре и вместо извинений смотрел так, словно я был во всем виноват, - пояснил Рюске. - Но не беспокойся, я хорошо воспитан и по пустякам не обижаюсь.
Хорошо воспитан? Ага, как же! А заниматься виртуальным сексом с незнакомцами тоже входило в курс хорошего воспитания? Кацу незаметно ухмыльнулся, твердо вознамерившись вывести этого ботаника на чистую воду.
- Достань, пожалуйста, учебник с тетрадью и скажи, с какой темы нам с тобой лучше всего начинать, - как ни в чем не бывало произнес Рюске, доставая из своей сумки пару идеально заточенных карандашей, почти новенький белый ластик, ручку и линейку. Это его постоянное спокойствие действовало Кацу на нервы. Он ни во что его не ставит! Даже не смотрит в его сторону! Он просто выполняет свою работу и ему абсолютно наплевать, кому необходимо объяснять физику. Такума сам не знал почему, но ему отчаянно хотелось, чтобы Рюске обратил на него внимание. С недовольным видом он выудил из сумки потрепанный учебник и положил его на стол. Как и ожидалось, во взгляде Рюске снова промелькнуло неодобрение, но вслух его он не высказал.
- Первое начало термодинамики, - брякнул Кацу, хотя на самом деле ему нужно было объяснять учебник с самого начала.
- Хорошо, - Рюске слабо кивнул и, отыскав нужную тему, принялся ее объяснять. Его голос лился так мягко, так удушающе сладко, что Кацу почувствовал себя словно в дурмане. Сейчас он напоминал себе мультяшных героинь или героев, которые, томно вздыхая, слушали речи объекта своего воздыхания с полуприкрытыми веками и глупой улыбкой на половину лица. Подперев щеку рукой, он слушал, но не слышал. До чего же соблазнительный голос! Вблизи он звучит еще более притягательно. Такума готов был замурлыкать от удовольствия, но каким-то чудом сдержался, млея от мягкого тембра, от которого по его телу разливалась сладкая нега. Его одурманенный взгляд пьяно блуждал по сосредоточенному лицу Рюске, который водил пальцем по книге, что-то старательно оттуда вычитывая и поясняя. Красивый… Пара непослушный прядей упала Араи на лицо, и он, не отрываясь от дела, быстро заправил их за ухо. Кацу этот жест показался весьма сексуальным. Он сглотнул, наблюдая, как плавно двигается кадык Рюске. Вверх-вниз, вверх-вниз… Поддавшись необъяснимому порыву, Кацу дернулся вперед, намереваясь дотронуться до шеи своего временного репетитора губами, но в этот момент Рюске повернул голову, заподозрив, что его совсем не слушают. Когда затуманенные глаза Такумы встретились с холодным взглядом Рюске, он тут же протрезвел и выпрямился. Проклятье! Неужели он только что собирался…
- Ты собираешься меня слушать или так и будешь пялиться в одну точку? - в чарующем голосе промелькнули раздраженные нотки. - Я не хочу подводить Нариту-сэнсэя, но еще больше я не хочу объяснять что-то человеку, который даже и не думает слушать.
- Прости, больше не повториться, - на одном дыхании выпалил Кацу, все еще ужасаясь тому, что только что собирался сделать.
Рюске вернулся к объяснениям, а его нерадивый кохай попытался отгородиться от чар, сосредоточив все свое внимание на карандаше, кончиком которого парень водил по строчкам в книге. Теперь Кацу его слышал, прекрасно слышал и готов был признаться, что Рюске просто божественно объясняет. Он смог понять тему с первого раза, и она уже не показалась ему такой страшной и непригодной для восприятия. Кацу все еще заслушивался этим обольстительным голосом, но нить пояснений больше не терял. Он не заметил, как пролетел час, а потом еще один. Такума вернулся в реальность только тогда, когда его репетитор закрыл книгу и поднялся с места.
- Что ж, на сегодня, пожалуй, хватит, - объявил Рюске, убирая свои письменные принадлежности обратно в сумку. - Я надеюсь, что ты смог усвоить тему.
- А? Да, я все понял, - Кацу чувствовал себя так, словно сейчас отходил от наркоза, поэтому не совсем владел своими мыслями. - Ты замечательно объясняешь, Араи-сэмпай.
- Я рад, - тонкие губы Рюске тронула едва заметная улыбка. - Завтра после уроков встретимся здесь же. До свидания, Такума-кун.
Кацу еще несколько минут стоял в оцепенении, смотря на дверь, за которой скрылся его репетитор, потом же охвативший его дурман спал и к парню снова вернулась способность трезво мыслить. Он удивленно заморгал, осмысливая все произошедшее здесь, а потом схватился за волосы, готовый закричать на всю школу от переполняющего его негодования. Какого черта?! Какого черта он пялился на Правителя, как последний идиот, как влюбленная малолетка?! За каким лешим он пытался обслюнявить шею своего сэмпая?! Благо не успел, иначе он самолично вырвал бы свой язык, а потом бы на нем же и повесился. А потом?! Почему он потом сидел, словно обкурившийся, жадно глотая каждое слово, что слетало с губ этого ботаника?! Нет, он, конечно, благодарен ему за объяснения, но… Арр! Кацу взъерошил свои красные волосы. Во всем виноват его голос! Такума не мог простить себе такое поведение, а особенно те последние слова, которые он считал наиболее идиотскими.
